"Так что же, Кеган? — потребовал отчета Кори. — Не заставляй нас ждать! Что ты увидел?"

"Ничего".

"Тогда из-за чего вся эта болтовня?"

"Неплохая игрушка, — сказал Кеган. — Сложу ее в узелок и увезу — на память".

Кори удивленно взглянул кельту в лицо: "Как хочешь!"

В полдень следующего дня два отряда покинули Старый Нип и стали спускаться по Глен-Дагаху. Там, где ущелье выходило на нижние луга, банды разделились. Кори с пятью спутниками и проводником — бледным пареньком с лукавыми глазами, по имени Айдис — направились на северо-запад, чтобы устроить засаду. Торкваль, во главе тридцати пяти тяжеловооруженных разбойников, продолжил путь на запад, к Ивовому Затону. Два часа они выжидали под прикрытием леса, после чего выехали дальше по дороге, спускаясь по нижним лугам в долину реки Вёрл.

Отряд Торкваля передвигался с точно рассчитанной скоростью — при первых проблесках рассвета, когда становились различимыми бесцветные очертания ландшафта, они углубились в парк, окружавший замок Зеленая Ива, и поехали трусцой по величественной въездной аллее, окаймленной параллельными рядами тополей.

Повернув из аллеи к мосту через ров, всадники испуганно натянули поводья. Им преградила путь дюжина рыцарей на боевых конях, с копьями наперевес.

Рыцари бросились в атаку. Разбойники в замешательстве развернулись, намереваясь скрыться, но позади дорогу заблокировала такая же группа рыцарей. Теперь из-за тополей выступили лучники, выпуская в вопящих бандитов залпы стрел, один за другим. Торкваль тут же повернул в сторону, прорвался сквозь прореху между тополями и, низко пригнувшись к гриве коня, поскакал, как безумный, по полям и лугам. Сэр Минч, командовавший защитниками замка, отправил в погоню десятерых всадников, приказав им преследовать Торкваля до ворот ада и дальше, если потребуется. Нескольких выживших под обстрелом бандитов сэр Минч приказал прикончить, не сходя с места, чтобы не тратить время на повешение. Мечи поднялись и опустились — головы покатились с плеч; в считанные минуты от отряда Торкваля и его мечты о создании империи ска ничего не осталось.

Десять всадников гнались за Торквалем вверх по Глен-Дагаху, где разбойнику удалось спровоцировать оползень и свалить на них несколько валунов. Два преследователя погибли. Когда остальные выехали на луг Старый Нип, они нашли только женщин, прислуживавших бандитам, и нескольких маленьких детей. Торкваль и Меланкте бежали, пользуясь тайными проходами, куда-то на пересеченные пропастями верхние луга под громадой горы Собх. Преследовать преступника дальше не имело смысла — насколько было известно всем заинтересованным лицам, врата ада находились где-то на Ближнем Востоке.

В столице Лионесса царил переполох — король Милон, королева Каудабиль и принц Брезанте должны были скоро прибыть с трехдневным визитом; в их честь устраивался пышный фестиваль, требовавший срочных приготовлений.

Празднество задумал король Казмир — после того, как померкли всякие надежды на выгодное обручение принцессы. Необходимость принимать и развлекать монарха-соседа не вызывала у Казмира никакого энтузиазма; еще больше его раздражала перспектива почти непрерывной последовательности разгульных пиршеств, во время которых король Милон, знаменитый способностью поглощать невероятное количество спиртного, и королева Каудабиль, почти не уступавшая в этом супругу, угощались бы самыми изысканными произведениями поваров Хайдиона, запивая их лучшими винами из королевских погребов. Поэтому Казмир объявил о проведении фестиваля — в честь царственных гостей должны были устроить всевозможные игры и состязания: прыжки в высоту и в длину, соревнования бегунов, борцов и метателей пудового камня, а также поединки умельцев драться шестами с мягкой обивкой, балансировавших на доске, установленной над заполненной жидкой грязью ямой; той же доской над ямой могли пользоваться команды, перетягивавшие канат. Король собрал музыкантов, чтобы повсюду плясали джиги, водили хороводы, чтобы веселилась толпа. Можно было дразнить быков, доводя их до ярости, а потом с хохотом и криками убегать от них по арене. Лучники могли состязаться в стрельбе, рыцари — скрещивать копья с кожаными набалдашниками на остриях. Празднество организовали так, чтобы король Милон и королева Каудабиль были постоянно чем-то заняты, выслушивая панегирики, присуждая награды победителям в соревнованиях, утешая побежденных и аплодируя отважным рыцарям, с грохотом и звоном валившимся с коней. Всем этим функциям Милон и Каудабиль, в качестве августейших спонсоров, вынуждены были уделять все внимание — у них больше не оставалось времени на расточительные нескончаемые пиры, позволявшие королю Милону демонстрировать сходство между собой и винной бочкой. Вместо этого королю и королеве Блалока оставалось лишь поспешно подкрепляться закусками — ветчиной и сыром с хлебом, сопровождая этот питательный, но дешевый рацион обильными возлияниями горького эля.

Король Казмир был доволен своей маленькой хитростью. Она избавляла его от необходимости смертельно скучать на протяжении многих часов; кроме того, фестиваль свидетельствовал о его благоволении к народу и бодрости духа, подобающей энергичному правителю. Конечно, Казмир не мог уклониться ни от приветственного пиршества, ни от прощального банкета — хотя продолжительность первого можно было ограничить под тем предлогом, что августейшие гости нуждались в отдыхе после тягот долгого пути. Казмир надеялся, что сможет не затягивать и прощальный ужин, на сходных основаниях.

Приготовлениями к празднеству занялись безотлагательно, чтобы мрачноватый старый город Лионесс превратился в нечто вроде огромной сцены, располагавшей к бесшабашному веселью. Стены обтянули разноцветными полотнищами, по периметру Королевского Плаца подняли яркие знамена, а для того, чтобы королевским семьям было удобно наблюдать за соревнованиями и процессиями, соорудили специальное возвышение. С одной стороны прямоугольного плаца, параллельно Сфер-Аркту, установили на козлах две огромные бочки пива; их должны были открывать каждое утро для всех желающих выпить за здравие короля Милона, короля Казмира — или обоих.

Вдоль Сфер-Аркта выросли лавки и киоски, торговавшие колбасами, жареной рыбой, беляшами с начинкой из свиного фарша, сладким печеньем и пирожными. Каждый приезжий лавочник обязан был украсить обращенную к дороге сторону своего заведения гирляндами и лентами веселой расцветки; хозяев уже существовавших городских лавок заставили сделать тоже самое.

В назначенное время король Милон, королева Каудабиль и принц Брезанте прибыли в замок Хайдион. В авангарде процессии ехали шесть рыцарей в сверкающих парадных доспехах, с длинными копьями, на которых развевались черные и охряные вымпелы. Другие шесть рыцарей, тоже в парадном облачении, замыкали шествие. Король Милон и королева Каудабиль сидели в громоздком экипаже без пружинящей подвески, напоминавшем скорее фургон, нежели карету, на широкой скамье с мягкой обивкой, под зеленым пологом с сотней декоративных кисточек. И Милон, и Каудабиль были люди тучные, русые, с круглыми покрасневшими лицами — они походили скорее на лукавых пожилых крестьян, направлявшихся на рынок, нежели на правителей древнего государства. Сбоку, на огромном гнедом мерине с исключительно высоким крупом, ехал принц Брезанте — грузный молодой человек с широким задом и узкими плечами, с первого взгляда не производивший впечатление отпрыска благородной семьи. Его длинный нос, продолжавший линию узкого низкого лба, нависал над пухлым ртом, большие круглые глаза почти не мигали, черные волосы уже заметно поредели на макушке, а на подбородке образовывали небольшую нерешительную бородку. Несмотря на все эти недостатки, Брезанте мнил себя кавалером, внушавшим романтические страсти, и уделял большое внимание нарядам. Сегодня на нем был камзол из красновато-коричневого вельвета со складчатыми рукавами, украшенными пуфами в красную и черную полоску. Лихая красная охотничья шапочка, с вороньим пером вместо султана, сидела набекрень почти на затылке принца.