Американская печать впоследствии пыталась спекулировать на том, что будто бы мы захватили группу американских граждан в качестве заложников, чтобы вызвать военное вмешательство США в наши дела. Это беспардонная ложь. Наша деятельность была направлена как раз на то, чтобы положить конец вмешательству правительства США в гражданскую войну на Кубе, выражающемуся в поставках огромного количества оружия Батисте.
В пункте 4 письма, врученного консулу Уоллему, наша точка зрения по этому вопросу была изложена достаточно ясно.
Через три дня консул Уоллем вновь появился в освобожденной зоне. Он передал мне экземпляр газеты «Нью—Йорк тайме» и указал на статью, где говорилось, что Фидель «приказал освободить всех захваченных». Я ответил, что у меня этого приказа еще нет. Но консул утверждал, что приказ уже передан радиостанцией Повстанческой армии в Сьерра—Маэстре.
— Хорошо, — сказал я ему, — будем слушать радио.
И действительно, вскоре мы услышали по радио этот приказ и немедленно начали его выполнять.
В те дни, когда военные действия приостановились из—за «противосамолетных» американцев, как говорили у нас, мы дали интервью нескольким иностранным корреспондентам, находившимся в ставке.
Большинство вопросов сводилось к одному: в каких условиях содержались американцы. Были ли они гостями, заложниками или еще кем—нибудь… На это Вильма Эспин остроумно ответила:
— Повстанческая армия считает их международными свидетелями событий, развертывающихся на Кубе.
Так задержанные нами иностранцы были окрещены «международными свидетелями» и превратились, пусть не по своей воле, в героев «противосамолетной операции».
В эти же дни мы получили первую помощь оружием и боеприпасами, которую послали наши товарищи из—за границы. Нам было прислано 13 тыс. патронов и одна полуавтоматическая винтовка М–2. Конечно, сегодня эти цифры могут вызвать лишь улыбку, но тогда они казались внушительными.
С момента задержания американцев на территории Второго фронта до сбора их в Пуриалес—де—Каухери прошло около трех недель. За это время наши ряды значительно укрепились. Фронт расширился, были подготовлены новые рубежи. Увеличение численности личного состава позволило реорганизовать части и создать пять колонн, по три роты в каждой.
В течение этих дней мы по различным каналам получили много писем от батистовских солдат. Раньше они активно воевали против нас, но, после того как мы захватили американцев, начали сомневаться в необходимости всей этой войны. Солдаты просили, чтобы повстанцы ни под каким видом не отпускали задержанных американцев, мол, иначе их снова погонят в горы и заставят воевать против нас.
Из этих писем мы заключили, что в армии Батисты имеются люди, которые не желают с нами воевать. Больше всего освобождением американцев были недовольны местные жители — крестьяне. Они считали, что, как только из освобожденной зоны уедет последний задержанный, им сразу же опять придется бросать свои очаги и прятаться в пещерах от вражеских бомб.
«Противосамолетная операция» принесла нам успех, так как помогла решить политические, военные и другие задачи.
Бойцы Повстанческой армии, так же как рабочие и крестьянские массы, поддерживавшие нас, поняли правильность предпринятых нами шагов. Наши действия раскрыли народу правду о том, кто был истинным виновником его страданий и нищеты. Мы показали, что наша борьба не ограничится свержением Батисты, что, может быть, Кубе придется иметь дело с американской интервенцией.
Вернувшись через несколько дней из Сьерра—Маэстры, наш связной капитан Хорхе Сергера передал, что Фидель серьезно критиковал наши действия. Он говорил, что в момент наступления противника, которое он проиграл и которое было последней надеждой Батисты, подобной операции проводить не следовало. Использовав задержание американцев как предлог, правительство США могло предпринять военную интервенцию против нас для спасения режима Батисты, что серьезно осложнило бы наше положение. И Фидель был абсолютно прав.
Это подтвердили последующие шаги правительства США. Поняв смертельную опасность, нависшую над режимом Батисты, оно заменило гарнизон кубинских солдат, который охранял водонапорную станцию Ятеритас, снабжавшую водой военно—морскую базу США в Гуантанамо, гарнизоном американской пехоты. Это было не чем иным, как провокацией, и вызвало протест всех народов Латинской Америки и даже некоторых правительств. Этот шаг имел целью прощупать наши позиции, нашу готовность к дальнейшей борьбе.
Приняв решение послать на водонапорную станцию Ятеритас отряд морской пехоты, правительство США хотело спровоцировать наше нападение на этот гарнизон. Разгадав ход американцев, Фидель приказал воздержаться от каких бы то ни было ответных действий, и бойцы, находившиеся в этой зоне, получили указание ее покинуть.
Мировое общественное мнение, осудившее вооруженное вмешательство США в наши дела, заставило янки отвести свою пехоту из Гуантанамо. Так был сорван их маневр.
Те положительные результаты, которые дала «противосамолетная операция», могли обернуться для нас роковыми последствиями. С моей стороны это был несогласованный с Верховным командованием, выходящий за рамки данных мне полномочий поступок.
На следующий же день после освобождения последнего американца авиация батистовской армии подвергла бомбардировке двадцать четыре населенных пункта на территории фронта, в том числе деревню Калабасас, где велись переговоры. Снова жертвами стали невинные люди — старики, женщины, дети. Таков был ответ Батисты укрепившемуся партизанскому фронту и мирному населению, которое нас поддерживало.
Через некоторое время мы взяли инициативу в свои руки, и уже ничто не могло нас остановить.
Куба — первая страна на Американском континенте, ставшая на путь строительства социализма!
Родина или смерть!
Мы победим!
Со Сьерра—Маэстры на второй фронт
Я хочу рассказать о том, как часть сил Повстанческой армии перешла со Сьерра—Маэстры в восточную часть провинции Орьенте и открыла там Второй фронт и какое это имело значение для всей нашей борьбы.
По первоначальному плану, предложенному Энрике Лопесом, переход предполагалось провести в два этапа. Выступление было назначено на вечер 9 марта; весь переход следовало осуществить за две ночи.
Я установил контакт с жителями Пальма—Сориано. Они отнеслись к нам дружелюбно и навели порядок в районе за два дня до нашего появления, хотя, к сожалению, не сумели вовремя обеспечить нас необходимым количеством машин. Но и те несколько машин, которые они смогли нам дать, пришли с опозданием, что помешало нам выступить 9–го.
На следующий день, просматривая наш план, я пришел к выводу, что менее опасно было бы совершить переход одним броском, а именно 10 марта, когда правительственные войска будут праздновать годовщину батистовского режима. И когда в тот же день я услышал по радио наглую речь диктатора Батисты, то еще больше утвердился в своем решении и убедил бойцов в том, что наша операция будет иметь исключительно большое значение.
Мы выступили из Сан—Лоренсо в восемь часов вечера, на два часа позднее, чем предполагалось. И случилось это потому, что Энрике Лопесу пришлось разыскивать трех шоферов из его отряда. В конце концов, не имея возможности ждать, мы решили ехать на машинах местных жителей.
Автоколонна была построена так: впереди машина, на которой находились проводник, три вооруженных бойца и шофер, за ней джип с пятью вооруженными бойцами, грузовик с остальной группой и проводником. Затем большой грузовик с прицепом, далее легковая машина, в которой ехали Эфихенио, Касилья, я и проводник; последней шла еще одна машина с прицепом. Дистанция между машинами была двести метров. В таком порядке колонна двигалась до Центрального шоссе. В пути мы захватили еще три машины, и наша колонна увеличилась до девяти машин.
Впереди был самый опасный участок пути — нам предстояло пересечь главную автомобильную магистраль. На разведку мы послали джип с пятью бойцами. За шоссе наблюдал наш человек, переодетый в крестьянскую одежду.