На третий день армия готов, закончив тяжкий, внушающий ужас труд, вновь собралась воедино. Некоторые дворцы и постройки, в частности особняк Саллустия, базилика Эмилия и старое здание Сената, были преданы огню. Готы покидали поле боя, оставляя униженных римлян в густом черном облаке дыма, поднимавшемся над распахнутыми воротами. Солдаты сгибались под тяжестью добычи, однако Аларих уходил с пустыми руками, так и не добившись ни мира, ни земли.
Эхо ужасающей катастрофы прогремело не только в Римской империи, но и во всем мире. В Иерусалиме святой Иероним скорбел о том, что «в лице одного города погиб весь мир». Язычники и христиане пользовались падением Вечного города в своих интересах. Для язычников гибель Рима стала служить доказательством того, что город лишился покровительства и помощи древних богов, которых отвергли принявшие христианство жители. Святой Августин в Северной Африке усматривал в падении Рима совсем иной урок. Он встречался с очевидцами, бежавшими в Африку в поисках спасения от готов, и то, что он от них узнал, подтверждало лишь одно: Рим погружался в пучину нравственного упадка со времен падения Карфагена в 146 году до н. э. Лишившемуся могущественного соперника в Средиземноморье Риму стало больше некого опасаться, и он спокойно правил миром, предаваясь пагубным страстям, погрязая в алчности и упиваясь чувством превосходства. Теперь, с падением Рима, этот процесс пришел к своему логическому, резкому завершению. Святой Августин пришел к заключению, что ни одному городу на земле, даже Риму, ставшему христианским благодаря усилиям Константина, не избежать в конечном счете своей гибели. Вечен и совершенен лишь град Божий на Небесах. С падением Рима зашатались привычный миропорядок и античные представления о порядке вещей, основой которых являлся город, властвовавший над Средиземноморьем на протяжении долгих столетий.
Вторжение готов в Италию, завершившееся разграблением Рима, равно как и беспомощность западного императора, которому так и не удалось найти выход из кризиса, нанесли Западной Римской империи последний смертельный удар. Однако окончательное крушение империи все же было еще впереди. Конечно, текущее положение дел не внушало оптимизма. Варварские отряды вандалов, аланов и свевов все еще находились на территории Испании; лелеявший честолюбивые замыслы Константин III по-прежнему контролировал Британию, Галлию и оставшуюся территорию Испании, а Аларих вместе с армией готов пребывали в Италии, поэтому не будет ошибкой сказать, что Западная Римская империя прекратила свое существование.
И все же, как это ни странно, государство, считавшееся уже погибшим, удалось восстановить. Человек, благодаря которому произошло это небывалое возрождение, был блестящим полководцем и тонким политиком, занимавшим пост главнокомандующего, — должность, введенную во времена Стилихона. Он командовал римскими войсками на западе, и его авторитет затмевал фактического правителя Западной империи — слабовольного императора Гонория. Флавий Констанций, сделавший карьеру в армии и беспощадный к соперникам, родился в Наиссе (совр. Ниш в Сербии). Он был одним из последних величайших лидеров римского мира, и масштабы его личности вполне сравнимы с Юлием Цезарем, человеком, который самим фактом своего существования мог изменить ход истории.
Во-первых, когда готы окончательно оставили Италию, у Констанция оказались развязаны руки. После неудавшихся переговоров о мире с Гонорием Аларих вознамерился обосноваться в Северной Африке. Однако подававший такие большие надежды готский вождь не успел воплотить свою задумку в жизнь. В 410 г. Аларих скончался от лихорадки, скорее всего так и не дожив до сорока лет. Он был похоронен согласно готским традициям как настоящий король. Готы изменили течение реки Бузенто в Козенца (совр. полуостров Калабрия) и на ее дне вырыли могилу. Как только в нее опустили тело Алариха, дамбу разрушили, и река вновь хлынула в прежнее русло, навсегда укрыв своими водами готского вождя. Римские пленники, участвовавшие в подготовке погребения, были преданы смерти, чтобы место вечного упокоения Алариха осталось в тайне. Атаульф, приходившийся Алариху шурином, отказался от намерения переселяться в Северную Африку и в 412 г. переместился с готами в Галлию, разграбив по дороге Италию. У Атаульфа оставался на руках один козырь, позволявший ему по-прежнему рассчитывать на возможность мирного договора с Западной Римской империей. Сестра Гонория Галла Плацидия все еще оставалась в плену у готов. Вскоре Атаульф взял ее в жены, и она родила ему сына. Если бы Атаульф добился назначения на какой-нибудь пост при западном дворе, его сын мог бы претендовать на императорский престол.
Поскольку теперь у Флавия Констанция появилась свобода маневра, он бросил римскую армию в Италии против Константина III и одержал над ним победу. Самозванец был схвачен, казнен, а его голову доставили Гонорию в Равенну. Имея под своим командованием объединенные армии Британии, Галлии, Испании и Италии, Констанций теперь обладал достаточной силой, чтобы заключить мир с готами, однако сейчас уже сам мог диктовать им условия. В частности, он отказался предоставить Атаульфу равные права в управлении государством, с чем Атаульф согласиться не мог. Его упорство снискало ему дурную славу, поскольку Констанций решил прибегнуть к силе: окружив готов в Нарбонне (Юго-Западная Франция) и отрезав от поставок продовольствия, он попытался принудить их заключить договор. В конечном счете готы свергли своего короля, и вождь, пришедший ему на смену, оказался более сговорчивым и согласился с предложениями, выдвинутыми Констанцием. В 418 г. наконец-то сбылась мечта Алариха о доме для своего народа. Готы в итоге осели в Аквитании на Гаронской низменности на юго-западе Галлии (совр. Бордо). Согласно договору с Римом Галлу Плацидию возвратили Гонорию и насильно выдали замуж за Флавия Констанция. Ее сын от Атаульфа умер, и через некоторое время она родила новому мужу двоих детей.
Теперь Констанцию предстояло расправиться с вандалами, аланами и свевами. Полководец удачно воспользовался миром, заключенным с готами. Пополнив ими римскую армию, он отправился на юг Испании, разгромил вандалов, аланов и свевов, вернув, таким образом, иберийские провинции под власть Римской империи. Всего за десять лет Констанцию удалось преодолеть кризис Западной Римской империи, который чуть было ее не погубил. Он вновь объединил входившие в состав империи земли, которые десять лет назад казались безвозвратно утраченными, и теперь крепко держал их в своем кулаке. Однако за столь блестящую победу пришлось заплатить огромную цену.
Длившаяся долгие годы война и постоянные грабежи опустошили запад и привели к резкому снижению сельскохозяйственного производства, а значит, и доходов. Так как готы осели в Галлии, налоги в казну теперь поступали лишь с незначительной доли земель провинции. Британия, которую Констанций оставил без внимания, сосредоточившись на подавлении очагов сопротивления в Испании и Галлии, откололась от Западной империи и была навсегда утрачена. С этого времени Британия могла больше не рассчитывать на помощь легионов Западной империи. В результате подобных изменений резко сократились источники средств на восстановление сил западной армии, численность которой в ходе войн с варварами во времена переломного правления Гонория (395–420 гг.) сократилась в два раза. Несмотря на то что император восполнил огромные потери западных войск, создав новые воинские подразделения, большинство из них являлось не полевыми, а плохо обученными, вспомогательными, второстепенными отрядами, прошедшими переформирование и модернизацию. Денег в империи хватило лишь на незначительную реорганизацию армии.
Долгие годы, ознаменованные постоянными нашествиями варваров, вызвали в провинциях сильный рост недовольства среди широких слоев крупных земельных собственников. Виновниками недовольства являлись ответственные за сбор налогов автономные центры провинций, от которых зависело управление владениями империи. Причина растущего раздражения среди провинциальной знати была очень простой и заключалась в следующем. Император Гонорий, требовавший от них налоговых поступлений, не смог выполнить свою часть сделки — он оказался не в состоянии обеспечить защиту их собственности. После долгих лет неурядиц и беспорядков становилось все более очевидным, что старый договор между императором и провинциальной знатью мало-помалу себя изживал.