Евреи во всей провинции ликовали. Многие сочли эту выдающуюся победу чудом. Пророки, возможно сговорившись с вождями восстания, тоже сыграли свою роль и указывали на вмешательство Всевышнего. Быть может, с Его помощью и удастся нанести поражение всемогущей Римской империи и избавиться от ее владычества? Чем еще, кроме как вмешательством высших сил, можно было объяснить столь невероятную, беспрецедентную победу? Вместе с тем Иосиф упоминает, что многие восприняли разгром римского войска скептически. Можно сколько угодно спорить о значении столь блестящего военного триумфа, однако с полной уверенностью можно было утверждать, что путь к переговорам отныне отрезан, и теперь вне зависимости от желания отдельных людей евреи были обречены на войну.

В Иерусалиме представители умеренных кругов вновь взяли власть в свои руки. Кое-кто из зачинщиков беспорядков был казнен, и с их смертью общественное мнение большинства жителей снова склонилось на сторону священнослужителей. Первосвященник Ханан и другие представители умеренных решили развить успех и авторитетно заявили жителям Иерусалима, что коль скоро Иудее придется сражаться с Римом, позвольте возглавить борьбу нам самим. Народ согласился и назначил священнослужителей руководить будущей войной. Вместе с этим нельзя забывать, что как Ханан, так и знать свои истинные намерения держали в секрете.

Несмотря на то, что разгром Галла и римского войска вдохновил многих горожан, вселив в их сердца надежду на победу, Ханан и его сотоварищи смотрели на будущее куда более трезвым взглядом. Они понимали, что наиболее вероятным исходом войны станет не победа евреев, а согласие Рима пойти на значительные уступки. Так или иначе, священнослужители могли напомнить друг другу, что всего лишь за шесть лет до описываемых событий римляне с трудом подавили в Британии восстание Буддики, предводительницы племени исени. Во избежание нового конфликта, не говоря уже о том, что он обещает стать затяжным, кровопролитным и в ходе него погибнет много римлян, — быть может, с Римом удастся договориться? Ханан и его сторонники были уверены в одном: они тоже должны поставить все на карту и присоединиться к восстанию. Единственным утешением им могло послужить то, что во главе мятежа теперь находились они, умеренные, а не безумцы, придерживавшиеся крайних взглядов.

Предстояло сделать очень многое. Пока Рим приходил в себя после чудовищного разгрома Галла, евреям надо было готовиться к сопротивлению — и делать это быстро. Ханан срочно подбирал людей, которым он мог доверить командование восставшими по всей стране, а в перспективе — подготовку городов к отражению нападения. Кандидатура на должность командующего Галилеей была для Ханана очевидной.

Когда известия о разгроме Галла дошли до Рима, император Нерон и его советники почувствовали опасность. Мятеж в маленькой провинции Иудея таил в себе страшную угрозу — восстание могло перекинуться на другие провинции и повергнуть в хаос все восточное приграничье Римской империи. Одна из возможных опасностей заключалась в том, что евреи, проживавшие в Александрии и Антиохии (втором и третьем крупнейших городах империи), могли присоединиться к восставшим соотечественникам: еврейские общины в Восточном Средиземноморье представляли собой «пятую колонну» в самом сердце империи. Вместе с этим имелся еще один источник опасности, вызывавший у советников императора еще больший страх — Парфия. Огромное количество евреев проживало в столице враждебного Риму Парфянского царства. Воспользуются ли парфяне волнениями, чтобы нанести удар? Не захотят ли они вмешаться в события, происходящие в Средиземноморье? Сенаторы лихорадочно искали того, кто смог бы им помочь в создавшемся положении. Их выбор для многих стал неожиданностью.

Сенатор Тит Флавий Веспасиан был опальным военачальником, проживавшим в то время в изгнании в Греции. Веспасиан, будучи сыном сборщика налогов, первый в своем роду получил пост сенатора. Нерон включил его в состав свиты, сопровождавшей императора во время поездки по Греции, в расчете на то, что сенатор станет послушно аплодировать всякий раз, когда Нерон будет выходить на театральные подмостки. Однако Веспасиан не только не научился хлопать в ладоши в нужном ритме, но даже уснул во время выступления Нерона. Гораздо больше ему по вкусу были вульгарные шутки и игра в мяч. Веспасиан был воином и отнюдь не являлся поклонником изящных искусств. Крепко сложенный полководец, с лица которого не сходило напряженное выражение, стал сенатором благодаря исключительным воинским заслугам. Будучи трибуном, он сражался в Германии, но подлинную славу завоевал во время покорения Римом Британии. Находясь на службе у императора Клавдия, он принял участие в не менее чем тридцати сражениях, за что ему были возданы почести и пожалована должность консула. Помимо выдающихся воинских заслуг в выборе сенаторов сыграло немаловажную роль тогдашнее местонахождение Веспасиана. Из Греции он мог добраться до мятежной провинции в два раза быстрее.

Вместе с тем следует упомянуть об еще одной детали, ставшей решающим фактором в назначении Веспасиана командующим карательной экспедицией. Нерон до ужаса боялся заговора аристократов, превосходящих его в богатстве и древности происхождения, поэтому преимуществом Веспасиана стало то, что военачальник не мог похвастать особой знатностью. Именно по этой причине Нерон простил невнимательность и безразличие, проявленные Веспа-сианом к выступлениям императора во время поездки по Греции, и сделал опытному военачальнику предложение, изменившее всю его последующую жизнь, — принять командование римской армией в Иудее. Когда до Веспасиана д о ш л и новости о его назначении, полководец не мог и представить, какие перемены ждут его с супругой и двумя сыновьями.

Ощущая необходимость в надежных людях, на которых он мог бы положиться, Веспасиан вызвал в Грецию старшего сына Тита, где они вместе приступили к разработке плана предстоящей кампании. Молодой человек был обаятельным, добродушным и пользовался популярностью среди солдат. Точно так же, как и отец, Тит был опытным воином, великолепным наездником и умело обращался с оружием, однако кроме этого у него были и другие таланты. Он обладал прекрасным голосом, играл на музыкальных инструментах и с легкостью мог сочинить стих на греческом или латыни. Теперь, когда сын и отец встретились, они вместе пришли к согласию, что Титу, который в то время был лишь квестором, будет передан пятнадцатый легион, расквартированный в Александрии, тогда как Веспасиан примет командование десятым и пятым легионами, дислоцированными в Сирии. Вепасиан решил пока не использовать в военной операции двенадцатый легион, который покрыл себя позором, потерпев поражение от иудеев в битве при Бет-Хороне. Перед тем как обрушиться на мятежников, три легиона должны были встретиться в прибрежном городе Птолемаида, расположенном в Галилее.

Несмотря на то, что три легиона считались весьма внушительной силой, на счету был каждый солдат. Перед отцом и сыном стояла непростая задача. В Иудее им предстояло покорить множество деревень и городов, а численность гарнизонов каждого из них, согласно свидетельству Иосифа,[68] который явно преувеличивает, составляла не менее пятнадцати тысяч человек. Более того, римские легионеры были не особо хорошо подготовлены и вооружены для партизанской войны, которую им уготовили евреи. И в заключение, в том случае, если бы войска восставших отошли бы в крепости, расположенные на вершинах гор и холмов, римские войска оказались бы перед неприятной перспективой затяжных осад, деморализующих армию. Веспасиан и Тит учитывали предстоящие сложности кампании. Следует отметить, что в ходе нее их отношения скорее напоминали деловые, нежели родственные. Оба пришли к согласию, что коль скоро им поручили командование войсками в Иудее, неудачи надо избежать любой ценой. Грабежами и продажей пленных в рабство можно было заработать много денег. Успешное подавление восстания обещало прославить их и снискать большую популярность.