62-й год новой эры. Восьмой год правления Нерона. Как писал историк Тацит, «добрые правила… утрачивали для него силу».[55] Людьми, внушавшими ему эти добрые правила, были Сенека и Бурр. До сих пор они контролировали поступки императора. Бурр родился в Галлии, был всадником и сумел стать командующим преторианской гвардии. Он был суров нравом, и одна рука его была обезображена. Для Нерона он был моральным авторитетом. Когда-то Агриппина помогла Бурру деньгами, поэтому он был предан ей и яро выступал против ее убийства, отказываясь быть к нему причастным. Тем не менее, когда убийство произошло, он покорился и сделал все, чтобы преторианцы остались верны императору. А эта поддержка имела первостепенное значение для Нерона.
Но еще более значимой для него фигурой был сенатор Сенека — его духовный наставник и учитель. Сенека родился в итальянской семье, жившей в Кордове, что в Испании. Он также являлся одним из величайших философов Рима. Учтивый и обаятельный, он с умом и по-отечески воспитывал своего питомца. Поэтому стал одним из самых влиятельных людей в Римской империи. Значимость Сенеки для Нерона можно проследить по тому, сколько разных ролей он исполнял в государстве. Он был автором инаугурационного обращения Нерона к Сенату и народу. Речь эту приняли с восторгом. Для сатурналий 54 г. Сенека, на потеху императору, сочинил сатиру, в которой высмеивал правление Клавдия, представленного в ней шутом. Обыгрывая слово «обожествление», он назвал ее «Отыквление». Весь двор просто умирал со смеху. В качестве «амикуса» (друга) императора Сенека присутствовал на заседаниях имперского совета, которые проходили во дворце с участием самых влиятельных сенаторов. Итогом служило то, что сенаторы в высшей степени одобрительно относились к мудрым решениям Нерона.
Но самая главная роль Сенеки заключалась, пожалуй, в том, чтобы смягчать негативные последствия действий Нерона. Величайшим успехом Сенеки на этом поприще стало то, что он сумел нужным образом настроить сенаторов в отношении убийства Агриппины. Он ловко устроил так, чтобы те приняли официальную версию событий: Агриппина устроила заговор с целью убить Нерона, заговор был раскрыт, и Агриппина поплатилась за свой злой умысел, в то время как император остался цел. Благодаря умению Сенеки влиять на общественное мнение, Рим не осудил матереубийство, а возблагодарил богов. Можно предположить, что Сенека был для императора незаменим. Но была одна задача, с которой он так и не справился. Самый важный урок, который он хотел преподать своему юному подопечному, — как стать хорошим императором. Это было главное дело его жизни, оно же стало его главным провалом.
Мы знаем, чему Сенека учил Нерона, потому что до наших дней дошел его труд под названием «О милосердии». Урок начинался с простого утверждения. Положение, занимаемое Нероном, говорил Сенека, есть положение верховного властителя. Он «судия жизни и смерти народов», в его власти «удел каждого», его устами Фортуна провозглашает, «какие дары пожалует она каждому человеческому существу». Но главное для императора — не просто понимать эту свою власть, а пользоваться ею с умеренностью. Если Нерон сможет быть милосердным, он станет хорошим императором, как Август. Если нет, он станет лишь ничтожным тираном. Нерону необходимо следовать примеру Августа и довести эту идею до логического завершения: император не должен показывать свою абсолютную власть.
Поначалу Нерон был послушным учеником. Он восстановил сотрудничество императора с сенаторами: в конце концов, именно они, а не разные влиятельные персоны из дворца являли собой оплот справедливости, политической мудрости и опыта в управлении государством. Нерон и Сенат управляли Римом совместно, на равных. Сенека воспитал в молодом правителе представление об обходительности («civilitas») — качестве, которое предполагает открытость императора для общения, а «это помогает скрыть автократичность власти». Поначалу Нерон хорошо справлялся с этой ролью. Он вел себя так, будто он лишь один из сенаторов и обычный гражданин. И все же, несмотря на много обещающее начало, к 62 г. он стал забывать урок. По натуре своей он не был политиком. Ему очень скоро надоело притворяться, будто ему есть дело до мнения сенаторов. Каким бы замечательным учителем ни был Сенека, интересы Нерона лежали в других сферах.
Одним из любимых занятий императора было устраивать в городе гулянки под видом простого парня. Вместе со своими беспутными приятелями он надевал чужую одежду, например шапку вольноотпущенника или парик, и буйствовал на улицах города: пил, распутствовал и лез в драки. «Людей, возвращавшихся с ужина, он то и дело колотил, а при сопротивлении наносил им раны и сбрасывал их в сточные канавы».[56] Другой страстью Нерона с младых лет были лошади. Он обожал состязания на колесницах и болел за разные команды. За «зеленых» против «красных», «белых» или «черных» — совсем как современные футбольные фанаты. Рассказывали, что, желая удовлетворить свою страсть к скачкам, он тайно ускользал из дворца и отправлялся на ипподром. Однако самую большую любовь он питал к греческим искусствам: музыке, поэзии и игре на лире.
Нерон был не просто ценителем этих искусств, он сам со рвением постигал их. Став императором, он нанял себе в учителя самого знаменитого и талантливого музыканта, игравшего на лире, по имени Терпн. Нерон даже делал упражнения для укрепления голоса, как профессиональный певец: «…он лежал на спине, со свинцовым листом на груди, очищал желудок промываниями и рвотой».[57] Правильное питание также было крайне важно для голоса. Яблоки есть не следовало, так как они считались вредными для голосовых связок, а вот сушеный инжир был весьма полезен; кроме того, каждый месяц император несколько дней питался одним только рубленым пореем в масле. Увлечение Нерона греческими искусствами беспокоило Сенеку и Бурра. И дело было не в увлечении как таковом, а в том, что Нерон слишком близко подошел к тому, чтобы стать в этих искусствах профессионалом. В консервативных кругах высшего общества это не поощрялось.
В те времена Рим был центром культурной жизни, мировой столицей, а Греция уже двести лет была просто римской провинцией. И римская элита все это время поддерживала миф о том, что народ Рима своим упорством, волей, стойкостью и дисциплиной выковал великую империю. Римский характер и добродетель выказывают себя в первую очередь на бранном поле и в политическом диспуте. Да, греческие искусства необходимы для образования, для отдыха, но поклонение им разрушит истинный дух Рима, превратит нацию солдат в нацию трусов, гимнастов и педерастов. Ни спортивные упражнения, ни театральные представления, ни пение под аккомпанемент сладкозвучной лиры не уберегли Грецию от упадка. Напротив, все это, вероятно, стало его причиной. Чтобы убедиться в правоте такого мнения, консерватору достаточно было бросить взгляд на улицу: профессиональные актеры — это всегда рабы или проститутки.
Но законодатели вкусов и передовая молодежь не соглашались с этим мнением. Они считали музыку, театр, пение занятиями утонченными, изысканными, вершиной цивилизации. В Древней Греции аристократы и простые граждане, состязаясь в искусствах, завоевывали почет и положение в обществе. Такие состязания были воспеты Гомером и Пиндаром, основателями эпического и лирического жанров. Так чем же Рим хуже? И вот теперь этим смутьянам, к их полному восторгу, нашелся покровитель. Да как же им повезло: покровитель э т о т был не кто иной, как сам император. Более того, он готов был их возглавить. В 59 г. Нерон устроил празднество Ювеналий в честь своего перехода в зрелый возраст и первого обривания бороды. На него была допущена только правительственная элита, поэтому, когда император решил выйти на сцену и сыграть на лире, его советники сделали вид, что это вполне приемлемо. Бурр скрывал огорчение за аплодисментами. Однако на следующий год Нерон превзошел границы допустимого для императора Он решил продемонстрировать черни свое пристрастие к изящным искусствам.