художественный конформизм советской продукции, а хозяева обращают внимание на

пессимизм и чуждый зрителям модернизм венгерского кино. Но в целом венгерские

кинематографисты, как и их политики, стараются не обострять отношений, делают вид,

что существует единодушие по основным вопросам. Их главная задача -не привлекать

внимание «большого брата» к своим фильмам»119.

В контексте сотрудничества по линии культуры достаточно распространенной

формой планируемых творческих контактов становится регулярное проведение

фестивалей и декад драматургии социалистических стран. Так, например, в репертуар

советских театров за сезон 1978-1979 гг. входило порядка 100 пьес из стран

социалистического содружества120. Этому способствовало прежде всего создание

Всесоюзного агентства по авторским правам (ВААП) в сентябре 1973 г. в результате

присоединения СССР к Всемирной (Женевской) конвенции об авторском праве.

Являясь членом влиятельной международной неправительственной организации в

области авторского права - Международной конфедерации обществ авторов и

композиторов,

Агентство регулярно принимало участие в заседаниях ее рабочих органов:

юридической и технической комиссий, международных авторских советов. В 1970-

1980-е гг. количество контактов, ежегодно заключаемых ВААП как в области экспорта,

так и в области импорта прав на произведения литературы и искусства, постоянно

возрастало. Соответственно иностранным авторам выплачивали гонорары за право

использовать их произведения. О том, какова была сумма отчислений для авторов

социалистического содружества, дает представление письмо директора МХАТ им.

Горького К. Ушакова в Управление театров министерства культуры СССР от 13 февраля

1975 г. В письме содержалась информация о количестве представлений одного из ле-

гендарных спектаклей прославленного театра: «В 1975 г. будет идти пьеса Освальда

Заградника «Соло для часов с боем», которая в течение года пройдет 4 раза в месяц, что

за 10 рабочих месяцев составит 40 представлений из расчета 4% отчислений от сбора 3

тыс. руб.»121.

В ноябре 1973 г. руководство МТО обратилось в ГУК с просьбой направить в органы

Главлита либретто музыкального спектакля «Песня для тебя», посвященного декаде

чехословацкой драматургии в СССР122. Для того, чтобы сделать спектакль более

привлекательным для зрительской аудитории и тем самым продлить его сценическую

жизнь и оправдать затраты на постановку, а также, исходя из возможностей актерского

состава, постановщики предполагали включить в спектакль, помимо произведений

чешских и словацких композиторов, также отрывки из классических сочинений.

Однако Управление театров, музыкальных организаций и концертной работы ГУК

Мос-горисполкома, ознакомившись с либретто, настоятельно рекомендовало изъять из

него произведения, «по своему содержанию не имеющие прямого отношения к жизни

народов Чехословакии», поскольку их наличие «не совсем отвечает требованиям

предстоящего фестиваля». «При дальнейшей работе над либретто, - говорилось в

письме начальника Управления В. И. Розова к директору театра, - необходимо

дополнить его материалом, рассказывающим о сегодняшней жизни Чехословацкой

Социалистической Республики»123. Следует сказать, что не только сами произведения

163

тематически должны были соответствовать условиям фестивалей и декад, но и

приглашение специалистов строго увязывалось с тем, кому именно посвящалось

проведение данных мероприятий. В январе 1975 г. заместитель начальника Управления

театров ГУК Мосгорисполкома В. И. Коршунов обратился в министерство культуры

СССР с просьбой разрешить приглашение творческих работников из ЧССР для инсце-

нировки и постановки пьесы Бертольда Брехта «Швейк во второй мировой войне» в

Московском театре кукол. Однако министерство не сочло возможным поддержать

данную просьбу, поскольку «инсценировку пьесы немецкого автора и ее постановку в

театре к фестивалю драматургии ГДР следует поручить писателям и режиссерам

страны, чей фестиваль проводится в СССР»124.

Важно подчеркнуть, что некоторые формы сотрудничества не находили реализации

совсем не по идейным мотивам. Довольно часто не принимались к постановке в

Советском Союзе произведения деятелей культуры социалистических стран не из-за

приверженности в отдельных случаях западной эстетике, а просто из-за их низкого

художественного качества. Масса примеров, когда в рамках определенных соглашений

болгарские, румынские, югославские композиторы и драматурги представляли свои

произведения для постановки в СССР, но не получали соответствующего разрешения,

поскольку работники министерства культуры СССР при их анализе отмечали невысо-

кий уровень профессионализма авторов. Главными в оценке произведений, так же, как

и в случае с отечественными авторами, были редакторы репертуарно-редакционных

коллегий министерства.

В качестве примера можно привести рецензию главного редактора репертуарно-

редакционной коллегии по музыкальным произведениям К. К. Саквы от 6 февраля 1970

г. Направляя на рецензию ноты музыкального произведения, написанного

болгарским композитором Стефаном Дмитровым, Управление внешних сношений

просило дать заключение о художественных достоинствах произведения. Ответ

редактора был следующим: «На основании присланного невозможно даже

рекомендовать автору учиться сочинять музыку, настолько в этом мало элементов

творчества»125.

Другой пример, когда румынские органы управления культурой в течение ряда лет

высказывали недовольство по поводу того, что в советских театрах не ставят

произведения румынских авторов, несмотря на договоры о сотрудничестве. В январе

1970 г. Государственный комитет по делам культуры и искусства СРР пригласил

главного балетмейстера и директора Московского академического театра им. К. С.

Станиславского и В. И. Немировича-Данченко в Бухарест для ознакомления с ба-

летным спектаклем современного румынского композитора Л. Профета «Принц и

нищий». Однако Управление музыкальных учреждений, предварительно

ознакомившись с партитурой, не рекомендовало руководству театра командировку в

Румынию, поскольку министерство культуры СССР все равно не смогло бы включить

румынскую постановку в план культурных мероприятий «ввиду малоинтересной

музыки балета»126.

В иных случаях, когда низкое качество произведения не было настолько очевидным,

решение принимать или не принимать произведение оставляли за Союзом

композиторов СССР либо за конкретным исполнителем. Интересна в этом отношении

выдержка из еще одной рецензии главного редактора репер-туарно-редакционной

коллегии по музыкальным произведениям, касающаяся на этот раз сочинения

польского композитора: «...Сочинение К. Сикорского кажется порядком скучным. Но

это не основание для того, чтобы не рекомендовать симфонию к исполнению, однако

дирижеру это может показаться достаточно серьезным препятствием. Поэтому нам

164

кажется, что именно Г. Рождественский должен принять решение о том, исполнять ли

ему в Польше симфонию Сикорского»127.

Для иллюстрации того, что некоторые формы сотрудничества не находили

реализации по иным мотивам, нежели неверное идейное содержание, следует привести

еще два любопытных документа, в которых речь идет о гонорарной политике

Госконцерта в отношении солистов из социалистических стран. В 1970 г. венгерские

представители сделали запрос о возможности повышения гонораров для своих

артистов, выступающих в СССР. Госконцерт ответил отказом, причины которого разъ-

яснялись в специально подготовленной для руководства министерства культуры СССР