Новое утро, новый день, новые мысли и мысли эти, прямо скажу, были гораздо свежей и приятней вчерашних. Определив у себя по факту пробуждения явно усиленно заряженный настрой, я принял массирующий контрастный душ, выпил непонятно для чего ещё более взбодрившую меня кружку кофе и решил спуститься в пиццерию дома напротив, где наградил себя безумно сытной пепперони местного исполнения. Интересно построен наш разум. Он сам способен развить на ровном месте любую проблему, причём как ослабив в процессе нервную систему сопровождающим чувством тревоги или страха, так и изрядно накалив её чувством злобы или гнева. Но насколько всё меняется, когда проблеме находится решение, или ты самолично внушаешь себе, что оно у тебя нашлось – чувство это будто хмельной дурман накрывает тебя волной позитива и отправляет тебя в заданном найденным решением направлении. Решением для моего вчерашнего морального упадка, решением, которое стало направлять мой разум, было решение принять предложение делового партнёра Динары. Несмотря на долгий, казалось бы, анализ, я так и не понял, зачем определённо мне это нужно, но я осознавал подсознательно, что мне нужен какой-то серьёзный поступок, и для себя я его выбрал.

Всё-таки какие бы предположения я не строил по поводу интеллекта Марии Сергеевны, но с интуицией у неё было всё в порядке – почувствовать что-то неладное ей удалось на первом взгляде…

- Доброе утро, Максим.

- Доброе утро.

- Ты как-то сегодня подозрительно вовремя на работу пришёл. Сюрприз поди какой готовишь коллегам?

- ..… - ответил я молчанием.

- Что-то хочешь сказать? – проговорила Мария Сергеевна, плотно создав провал в ожидаемом построении моих ей ответов.

- Ну не то, чтобы что-то серьёзное. Планировал обсудить кое-что в течение дня.

- По работе?

- Не совсем, – промолвил я, ясно оценив, что нахожусь будто на допросе.

- Ладно, пойдём ко мне в кабинет. А то ты как стажёр на собеседовании задёргался от моих вопросов.

По пути к кабинету Марии Сергеевны успокоиться мне всё же удалось. Я аж сам улыбнулся, осознав, как нелепо я смотрелся в столь неожиданно развившемся разговоре…

- Начнёшь сам или мне продолжить допрос? - сказала Мария Сергеевна, обозначив очевидно понравившуюся ей на фоне созданного сценария роль.

- Что вы всё торопите меня… С мыслями собраться не успеваю… Командировка мне, в общем, нужна. Отпуск точнее.

- Упахался что ли, работничек?

- Да нет, не упахался. Проект предложили один с выездом в другой город?

- Проект, говоришь. А ты с какого такого времени фрилансом стал заниматься?

- Так не занимаюсь. Вот предложили только. Я уж врать то не хочу вам, не первый год работаем. Думал, поймёте.

- Что понимать то? Увольняться надумал что ли?

- Неееет. Ни о каком увольнении речи не идёт. Хочу на две-три недели в Красноярск съездить – есть возможность подзаработать.

- Красноярск? А что там за ремесло наше больше платят?

- Не думаю. Но мне повезло – предложение неплохое.

- Ну, ты у нас парень видный – наслышаны о тебе на российской рекламной арене. Ладно, не буду лезть, куда не стоит. Решил - езжай. Лишь бы вернулся, – лаконично и очень выдержано закрыла наш разговор Мария Сергеевна, резко сменив во мне чувство тревоги за отсутствие контроля на диалогом на чувство абсолютного уважения к её персоне.

- Да вернусь. Уж точно не в Красноярске оседать я планировал. Спасибо вам за понимание.

Пожав не без доли иронии Марии Сергеевне её набитую различными кольцами руку, завершив тем самым столь приятно для меня закончившийся сценарий, я, почему-то не желая задерживать в себе эту новость, сразу позвонил Дине.

- Диночка, доброе утро, – решил я немного пошалить выбранным к разговору тоном.

- Привет, Максим.

- Я по вчерашнему вопросу звоню. Заряжен я, в общем, съездить, посмотреть на Красноярск ваш. На работе всё согласовал, так что можно на завтра брать билеты.

- Молодец. Я думала, ты не решишься.

- Я и сам так думал. В итоге, как говорится, досомневался до решения.

- Ладно, я рада, правда. Уверена, что мне будет приятно поработать с тобой, – завершила Дина наш диалог фразой, в которой я одновременно услышал и комплимент и некий посыл о том, что отношения наши она планирует держать исключительно на «рабочей дистанции».

Остаток четверга, как, впрочем, и большая часть пятницы прошла у меня на очевидно приподнятом настроении. Свои рабочие проекты я передавать никому не стал, договорившись с Марией Сергеевной, что я их на совесть закончу по прибытию обратно. Услышав от меня новости о моих предстоящих маневрах, Олег, будто понимая, что для меня все эти дни непременно сопровождаются волнением, обозначил инициативу на коллективный дружеский сбор вечером, чтобы отметить мою предстоящую командировку. Возможно, верным решением на последний вечер перед поездкой был бы сбор чемоданов, но неподтверждённое чувство долга перед Олегом моё решение по планам на вечер упростило.

Олег Власов – величайший мастер переговоров, которого когда-либо мне удавалось видеть в своей жизни. Впервые я встретил его в последние годы студенчества. В те времена у меня была большая тусовка, где круг основных лиц состоял из детей богатых и наиболее влиятельных людей нашего города. Вокруг компании постоянно крутились многие персоны, желающие приобщиться к светскому кругу, но огромную долю таких людей наш светский мир безжалостно отвергал или их постепенно разъедала их же неплатёжеспособность. Когда спустя пару недель после холодного знакомства с Олегом я узнал, что он не только приезжий из городка с населением в 40 000 жителей, но и из вполне простой семьи, мне каждый следующий день было интересно понаблюдать, насколько ещё дней социальной эволюции хватит этого человека. Но проходили недели и Олег в компании не только «крутился», но и обзаводился кругом самых неприступных, казалось, его лиц. Я потратил немало времени, ведомый своим ненасытным интересом, чтобы определить в этом весьма непримечательном с виду человеке какие-то поведенческие особенности, определить его рычаги воздействия на людей, найти хоть что-нибудь, чтобы объяснить для себя его способы влияния на людей, но в те годы мне это не удалось. Тогда уже хитрить стал я и подпустил Олега к себе ближе. Прошли годы и мои исследования переросли в дружбу. Когда я наблюдал за профессиональной карьерой Олега в области продаж, я обратил внимание на высокий процент успешности его переговоров. Когда я попросил Олега объяснить этот факт, Олег посмеялся и сказал, что никакой особой системы в его успешных действиях нет. Рассказал только Олег про какую-то «теорию эмоционального комфорта». Будто бы, вступая в разговор, человек ставит себе на уровне сознания определённые задачи. На уровне подсознания же человеком этим управляет одно из двух фундаментальных чувств. Если человек верит сердцем в успешность выполнения поставленной в переговорах задачи, то это чувство называется «желание». Если не верит, то «страх». У каждого из фундаментальных чувств есть ряд производных ему, но третьего фундаментального чувства не существует. Что бы человек ни планировал в своём сознании, если определить это чувство и ударить по нему, то сознание человека теряет контроль над его мотивами. Если человеком движет желание, то он жаждит его удовлетворения. В этом случае все слова и поступки должны пусть и иллюзорно, но насыщать это его чувство, тогда он получит эмоциональный комфорт и будет считать любое, заданное ему искусственно в переговорах направление, правильным для себя. Если в человеке видны признаки страха, то нужно воздействовать на него настолько сильно, чтобы человеку стало комфортно от непринятия запланированного решения. Изменения мотива на основе страха Олег объяснил воинским отступлением. Когда войско идёт на войну, ими движут сознательные мотивы. Когда воины отступают, ими движет чувство страха. Но главное в этот момент то, что отступление для них сопровождается чувством некоего эмоционального комфорта. «Желание» он объяснил поступком замужней женщины, к которой неожиданно для неё пристаёт в лифте курортного отеля случайно встретившийся ей кумир из шоу-бизнеса. Её желание обладания им в этот момент настолько накаляется, что в момент очевидно бессовестного поступка она получает необходимый ей эмоциональный комфорт. Каждое из описанных переживаний будет впоследствии накрыто притоком совести, но на период своего действия именно «эмоциональный комфорт» является рычагом для определения дальнейших мотивов человека. Я заявлял Олегу, что приведённые им примеры чересчур уведены в крайности, но он мудро ответил, что убеждать меня задачи он не ставил, а всего лишь говорил о своих наблюдениях. В этот момент я понял, что желание объяснить его успех хоть чем-нибудь было настолько высоко, что оно в данной ситуации уже определяло мои мотивы, и факт объяснения для себя самого озвученной теории феномена Олега Власова создал мне необходимый эмоциональный комфорт. Так я сам себя подвёл к доказательству верности его теории.