9.1.09. 15–06

Все нормально. Все хорошо... :))) Осталось 800 дней. Всего–то...

Утром сходили в баню. Очень удачно: и вышел раньше, и дошел без проблем, и лавки были все полностью свободны, и в кранах уже была вода, не надо было ждать. Я вымылся, вышел в предбанник вытираться – и в окошко увидел, как топает сюда “барак”: они только приперлись, а я уже помылся! Они ввалились с шумом, грохотом и топотом и, увидев меня, сразу же стали отпускать тупые шуточки и интересоваться, “как вода?” – любимый вопрос касательно бани, как будто они здесь на морском курорте...

И на завтрак, и на обед кормили гречкой, что совершенно удивительно, т.к. “праздники” уже заканчиваются. Только утром она была разведена в каком–то молоке, говорят, сладком, [а в обед?] – в чем–то типа какой–то подливы, даже с видимостью мяса, и это уже можно было есть.

10.1.09. 18–04

Опять безумные, трескучие морозы: утром и сейчас –25°, днем было –21. Холодина не только на улице, но и в бараке, – ноги приходится обматывать сложенным вчетверо одеялом, чтобы согреть. Хожу в 3–х штанах: сперва “термобелье”, присланное Эделевым; потом – финские спортивные брюки, купленные матерью в 2007 г. Вчера старый алкаш–сосед таки вшил в них вечером новую молнию; ради этого на вечернюю проверку, на уже вовсю крепчающий мороз мне пришлось выйти только в “термобелье” под форменными брюками (сегодня они – уже 3–й слой), и я изрядно промерз. А молния сегодня утром, после считанных расстегиваний и застегиваний, уже лопнула, как и прежняя. Соседу говорить об этом я не стал...

Унылая, тоскливая пустота, темнота на улице, холод... Зима... Зима 2008–2009 годов... 799 дней осталось сегодня, и теперь – хоть одно хорошо – циферка эта первая каждые три с небольшим месяца будет меняться. Сейчас 7, с апреля будет 6, с августа – уже 5... Единственная маленькая радость.

С основного варианта связи с матерью практически нет – она меня не слышит. То хоть 2 минуты удается поговорить, то – сразу же. Причем, кроме Билайна, задействована уже и НСС–овская “симка”. То сплошной “поиск сети” –и той, и другой, одинаково – по полчаса. Это явно глюки самого телефона, ничто иное это быть не может. Так что с тем большим нетерпением жду другого – бывшего моего... Состояние тоски, тревоги, беспокойства, легко поднимающееся до градуса полного отчаяния, от этой безвыходности со связью, естественно, только усиливается. К хорошему быстро привыкаешь, и проще в этом отношении было нашим предшественникам лет 20–30 назад... Нет, не может быть никакого этого, как в книжках, супергероического, непреклонно–мужественного, лихого, с абсолютной уверенностью в себе все 24 часа в сутки сидения в тюрьме (и в зоне тоже). Да, я абсолютно уверен в своей исторической и политической правоте, ни от одного слова, мной написанного, я не откажусь, так же как и от дальнейших планов в отношении этого государства. Но – сидение здесь есть постоянное, ежедневное, ежечасное и ежеминутное выматывание нервов, поминутно возникающие проблемы совсем не исторические и не политические, а самые что ни на есть мелкие и мерзкие из бытовых (типа мороза, кражи вещей, вымогательства денег, глумящихся дебильных малолеток вокруг, и т.д. и т.п.). “Ведь срок есть восхождение на гору, с которой открываются года”, – написал когда–то Кирилл Подрабинек. Да, издали, в глобальном охвате это так. Но тут, непосредственно на месте, в разрезе мелко–бытовом, повседневном и поминутном – тут нет никакой горы, а есть только бесконечное вонючее гнилое болото, которое доходит тебе до самого рта, а иногда захлестывает и выше – и тебе надо год за годом медленно брести по нему, стараясь уберечь рот, нос, глаза и уши от этой мерзкой жижи...

11.1.09. 17–46

Только что, после ужина сразу – лекция этой бесхвостой животины, со ссылками на “положенца”, о том, что надо обязательно всем ходить на проверки и в столовку. :)))))))))) Мол, кто больной – пусть идет в санчасть, а оно, мол, 1–й и последний раз объясняет словами, а дальше будет кулаками. (??!!) Анекдот в том, что это чмо само–то как раз абсолютно не ходит никуда – ни в столовку, ни даже на проверки (хоть туда–то прежде ходило), и еще несколько блатных – тоже, вместе с ним. И – как минимум утром эта обезьянья нечисть контролировать подъем и хождение в столовку не может, ибо дрыхнет сама – только ложится перед самым подъемом, а до того всю ночь колобродит, орет по телефону и просто так. Нечисть и мразь, кусок биомассы, лишенный малейшего смысла в своем существовании. Падаль, короче. Но наиболее забавно, что никто еще здесь из блатных не выполнял чисто СДиПовские функции с таким рвением и так открыто, практически не маскируясь. Противоположности сходятся, как всегда...

А дикие морозы между тем продолжаются. Утром было под 30°, днем – вряд ли теплее 25–ти, вечером опять похолодает. На 8–м бараке, говорят, прорвало трубу отопления. Но есть эти трубы, или их вообще нет – безразлично, т.к. отопление в бараках этой зоны де–факто отсутствует. И в ту зиму батареи были, в лучшем случае, едва–едва теплые, а в эту, по–моему, они холодные постоянно. Тогда как в комнате длительных свиданий еще в ноябре, в последнюю нашу свиданку, на какое–то время батарея стала полностью горячей. Могут, суки, когда хотят!..

Единственная хлипкая дверь с улицы так обледенела со всех сторон, что перестала закрываться. Холод прямо клубами, как дым, прет в “фойе” (а наружу так же зримо глазом выходит тепло). Дверь потом все же обмотали по торцу тряпкой, чтобы закрывалась, но еще до этого, когда каждый подходил и несколько раз хлопал ею посильнее, пытаясь закрыть, – оторвали с внутренней стороны ручку; раньше она держалась на 2–х гвоздях (по концам ее), теперь – на 1–м. Мерзко, холодно, тошно, тоскливо... Впрочем, так же было и вчера. Правда, сегодня более–менее нормально удалось поговорить с матерью, и от этого на душе полегче. Оба варианта – и основной, и запасной – и у матери, и у всех, кому я еще звоню (Тарасов вчера, ради нового номера НСС), нагло вымогают деньги СМС–ками и звонками, причем основной вариант – особенно нагло, прямо от моего имени.

Дочитывая Фрейда, и все никак не могу дочитать. Лежит еще том Маркузе. А Тарасов, оказывается, нашел–таки мемуары Виктора Сержа, – я даже не ожидал...

18–30

И, главное, из этого тупого вонючего быдла ведь ни один не вякнул, не возразил: мол, что ты нас–то агитируешь в столовку ходить, когда сам не ходишь?.. Народ холопов, не народ а сброд, принимающий безропотно и с мазохистским удовольствием любую власть, которая только захочет ему себя навязать...

А дебильное долговязое (опять! :) чмо в проходняке у нас ведет себя все наглее, развязнее и глумливее. Хотя я уже успел понять, что на практике оно вполне безобидно и ни на что не способно, кроме словесного хамства. Животное...

22–05

И еще новости, самые последние. Увы, мерзость не заставляет себя долго ждать и в новом году: опять поборы. Впрочем, они были уже и в прошлом. Одна из самых агрессивных здешних блатных мразей купила перед самым Н.г. новый огромный телевизор и DVD – для себя и таких же, как она, постоянно смотрящих всякие дебильные фильмы. Но купили–то в кредит, а его надо отдавать – и вот теперь они “скидываются” по 500 рублей, которые и потребовали сегодня с меня. Не сей момент, а до конца месяца, – и то хорошо. За свой телевизор, по которому я смотрю исключительно новости, да и то – когда они не смотрят свой DVD, т.е. не каждый день и дай бог в день минут по 20. Мрази.

И еще фантастическая новость, только сегодня вспоминали: в бараке вдруг включили отопление, батареи стали более или менее горячими! Но, конечно, исходя из всего опыта – как лагерного, так и вообще долгой жизни в этой стране, – вряд ли это продлится долго, дольше чем до завтра или еще пару дней, в крайнем случае – до конца холодов. И еще, забыл написать раньше: вчера и сегодня по случаю морозов утром не было зарядки!.. Фантастика!!!

12.1.09. 12–45

Чего больше всего ждешь и боишься – то и случается? Черт его знает. (В “нули” на московской “пятерке” меня, во всяком случае, так и не засунули.) Только доделал одно важнейшее дело, пока все дрыхли, и около 11–ти тоже лег полежать, – вдруг, где–то около 11–30, крик стремщика: “Комиссия на том продоле!!!”. Вот она, родимая! Я думал о ней все новогодние праздники, постоянным рефреном всплывала эта мысль: “Пройдет Новый год – и поедут опять комиссии, одна за другой, опять “сидорА в каптерку”... И вот она – не прошло и 2–х рабочих дней!.. На том “продоле”, на 9–м, – и пока была общая суматоха, срочно мели пол и чередой, цепью в затылок выносили баулы, – стремщик крикнул: “Комиссия ушла на контрольную!”. Еще где–то без 15–ти 12 это было. Огромное чувство облегчения! – но эти–то психи, то ли не все слышали, то ли уж такое у них усердие – продолжали тащить баулы, уже даже сейчас, после проверки, разбирать “шкерки” и пр. – в общем, по всему видно: ждут! Идиоты, она же не пойдет 2–й раз, кому нужны ваши затхлые бараки вообще! – но где–то там, вдали, грозно верещит временами шимпанзе, и, в общем–то, вполне реальна тут перспектива быть битым уже ПОСЛЕ ухода комиссии за ненадлежащую подготовку к ее несостоявшемуся приходу. Эту тварь ведь не вразумишь, тут слова бессильны... Никакой комиссии нет, стрем молчит, но обстановка сохраняется какая–то нервная, выжидательная, и будет такой как минимум до обеда. Нервы, как всегда, напряглись с этой комиссией настолько, что я даже забыл про проблему со связью, которой (связи) еще пока сегодня не было, и к вечеру ее тоже надо будет как–то решать... Одно радует: на улице стало потеплее, утром минус 17, сейчас уже выпал снег и стало еще теплее, вечером, говорят, будет 8–10 мороза. Но эти морозы были, увы, не последние, впереди еще более страшные – крещенские – в 20–х числах...