Короче, за вечер они меня одолели! Эта тощая мелкая мразь рассказывала о том, как ее ни за что ни про что ударили ногой (!) в грудь, одному, другому, третьему – и всех их приводила ко мне, чтобы они меня песочили. Особенно их всех возмущало, что удар был ногой, – ладно бы еще рукой; ногами же, по их понятиям, бьют только всяких “гадов”, “чесотку” и пр. низшие слои, а не такого высокодостойного “мужика”, как этот. :)) На обещания и разговоры, что, мол, оно имело право меня ударить, я ответил, что после этого удара оно может не счесть проблем, да еще, чего доброго, родственники пострадают (а почему бы и нет, если их удастся найти?) – это было встречено настоящей истерикой.

Они не давали мне попить даже чаю, набившись в мой узенький проходнячок всей кодлой – человека 3, не меньше и все орали на меня и доказывали что меня за удар ногой надо избить, и как именно избить, – как вдруг пришел и тоже сел “запасной вариант” с телефоном, – мать, видимо, звонила, и он хотел набрать ей. Я сказал ему, что вот, мол, какие тут опять разборки. Что ж вы думаете?! – посидев с полминуты, послушав этот хай, он, вместо того, чтобы цыкнуть на них и дать мне поговорить с матерью – ушел вместе с телефоном! Т.е., ни на копейку, ни на самую малость не хочет абсолютно ни во что вмешиваться и даже находиться радом, – в общем, живое воплощение тезиса, что все зло происходит от равнодушных. Хорошо, что после проверки уже, перед самыми “мусорами” и “масками”, я успел коротко позвонить матери с другого телефона.

Апофеозом же этих разборок стал момент, когда сразу после проверки – не успел я еще сойти с места, около меня уже собралась целая толпа, человек 5–6 слышавших о происшествии; все они стали выпытывать, за что же это я ударил, да еще ногой (!! :), такого замечательного “мужика”, который, конечно же, никак не мог кинуться на меня, это исключено (сам он стоял тут же и, конечно, активно все отрицал) – и грозить физической расправой. (Плюс – допытывались попутно, почему же я в самом деле не пошел в столовую.)

Если честно, мне было не столько страшно, сколько смешно. В кои–то веки я нанес действительно хороший, меткий, точный, сочный удар! :) – и вот теперь вся эта кодла, вся стая злобных шавок возбужденно воет и визжит на меня – но ударить не решается, боится! Ничего вы мне не сделаете, твари!..

В этой обступившей меня своре оказался и один из старших, всем здесь рулящих блатных. Пообещав, что с следующий раз за такое они подойдут строго – изобьют меня жестоко, но “справедливо” (неужели он думает, что после этого я буду молчать?..), он долго нес мне свою обычную ахинею – про “людское”, про “уважение”, которому эти старшие блатные учат своих щенков – уважение к возрасту и пр. (я спросил, уважение ли это – пускать дым изо рта мне в лицо? – Ты так делал? – спросил старший блатной сучонка. – Нет, – ответил тот, разумеется, – и вопрос был закрыт.); доказывал, что мне здесь еще очень хорошо живется – у меня есть шконка, причем на 1–м ярусе (как будто я стал бы лазить на 2–й, если б даже они того захотели!..), я могу и днем, и ночью спать на ней, сколько захочу, могу вот гулять в “локалке” в11–м часу, не то что на других зонах, и т.д. Вся шваль уже разошлась, и заканчивали мы с ним разговор, уже бродя туда–сюда по пустому двору. Версию о нападении на меня этого сучонка он тоже отрицал категорически (они всегда защищают только своих, такова их “справедливость”...) – мол, я его знаю, знаю, “как он живет” (их любимая, но внутренне бессмысленная формула) – он не мог на тебя броситься. (Однако версии, зачем бы я его тогда ударил, он тоже не предложил.) Поговорили – еще раньше, при шпане – опять о то, что, мол, я пишу “статьи про Буреполом”, написал в интернете, что меня здесь убили, и т.д. – от меня, короче, “есть вред” (какой? :). Закончил же он, как все они и всегда, описаниями ужасной жизни на других зонах и уверениями, как здесь, на этой, хорошо живется в сравнении с ними. Когда же я сказал ему элементарное – что в своих мучениях зэки там виноваты сами, раз не хотят бороться и отстаивать свои права, имея к тому все возможности; что раз, допустим, на “девятке” или еще где–то все стоят в мороз часами на плацу, мерзнут, коченеют, но не расходятся, – значит, им нравится так стоять, они сами виноваты в своих мучениях, – он забормотал что–то про серый, забитый, не понимающий, как бороться за свои права, контингент, – и быстренько убежал. На сем беседа и вечер моего пропесочивания были закончены. :)

14–50

Подходила сейчас, после обеда, эта чума – “запасной вариант” – просить “что–нибудь сладкое – чай попить”. Я отдал последнюю шоколадку из предназначенных для подкормки этой блатоты. На мой вопрос – что же ты, мол, ушел вчера вечером во время этих разборок, – сказал, что ему, мол, нельзя ни в коем случае трепать нервы. Чмо чмом, короче.

То подскакивает температура, горит лицо, то опять падает. Вся правая рука, по всей длине, сильно болит – от вчерашнего тасканья, видимо. Слабость какая–то, нехорошее, болезненное состояние со вчерашнего дня.

Вчерашний сучонок–ублюдок пока не лезет, молча проходит мимо. Вчера, когда разгорелся этот скандал, я поневоле вспомнил того, на 11–м (сейчас числится на 6–м) – пучеглазого агрессивного дебила–“инсулинщика” 1990 г.р., который из–за случайного толчка на проверке хотел в июне выбросить мои вещи и матрас из блатной секции. Это такой тип, тут такие есть на всех бараках – молодые, очень глупые, зачастую с отставанием в развитии, закомплексованные мальчики–неофиты, которые в тюрьме и на зоне приобщились к воровским “понятиям”, ко всей этой насквозь лживой и циничной жизненной философии (главная цель которой – как бы урвать с соседа что–то материальное, будь то деньги на воле или шоколадка здесь) – и им понравилось, их жалкая, пустая, коротенькая жизнишка обрела высший смысл, и, с остервенением и восторгом неофитов, они несут всю эту блатную мерзость, все эти наглые “просьбы” (от которых нельзя отказаться без ругани и мордобоя) в массы, “идя от людей”, как подчеркивал этот, вчерашний. “От людей” (блатных) – к кому (всем остальным”)? К животным?..

А на улице между тем уже реально холодно, ходить можно только в телогрейке. С утра – морозец, ледок на лужах и густой белый иней на земле, траве, досках во дворе... Сейчас он стаял, сквозь облака порой даже проглядывает солнце, но, как бывает и зимой, и уже сейчас, не греет...

Кончается 25–я неделя, отмеченная свиданием с матерью. Мне осталось сидеть 170 дней.

3.10.10. 8–50

Температура, слава богу, прошла еще до вчерашнего утра, самочувствие нормализовалось. И – вчерашний день оказался днем забавных новостей.

С утра, в самом начале 10–го – сидел, переписывал позавчерашнее – вдруг передают вызов в 15–й кабинет (к Агроному то бишь). Идя, я с большой вероятностью уже предполагал, ЧТО им нужно, но – суббота?!. Однако прихожу – а кабинете вместо Агронома Наумов и еще какой–то, в милицейской форме – и начинает мне зачитывать ту самую эделевскую жалобу об избиении меня “подложенцем” 13.7.10, о которой я и думал. Оказалось, после почти 3–х месяцев хождения по инстанциям она поступила к ним в милицию (Тоншаевское ОВД? Но сам мент на мой вопрос сказал, что он из Пижмы) только накануне – и ему дан приказ оформить все бумаги в 3–хдневный срок! Что ж поделать, я написал отказ от дальнейшего разбирательства (по настоянию мента, хоть и прошло уже почти 3 месяца) от судмедэкспертизы.

Заходили уже в ворота столовки на обед – завхоз 8–го вдруг говорит мне, что ему дали официальную бумагу: мой адвокат, оказывается, подал на УДО для меня! Причем без моего ведома!! :) В полном недоумении я нахожу его после обеда, и он, как обещал, мне эту бумагу показывает. Так я и думал – конечно же, это Качанов, эделевский адвокат, кто же еще! Но подал он, правда, 22 сентября все же в Тоншаевский суд, а не в какой–то другой. И теперь – в этой бумаге – Тоншаевский суд просит администрацию ИК–4 прислать ему всю информацию о моих взысканиях и пр. Забавно.

Подошел сейчас, пока писал, “общественник” – вызывают в 7–й кабинет к 10 часам. То ли это Одинцов, опер, то ли уж не помню кто. Что бы им опять было надо?..