Я сплоховал, конечно, и до сих пор виню себя и презираю – не ответил ударом на удар, не кинулся на эту тварь. Но, во–первых, удар по лицу всегда сперва выбивает из колеи, на какое–то время просто теряешься. А во–вторых, все равно бы не дали, – их там целая кодла, человек 10. И тоже за спиной, слышу, злобно потявкивают в мою сторону, – нет бы эту тварь, своего начальничка, хоть маленько поуспокоить, как приличные люди делают в таких случаях. Нет, эти – на меня же, хотя с любым из них я мог бы разговаривать более осмысленно и успешно, словами, а не кулаками. Ну, а эта тварь – живое воплощение известного правила, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно.

Ударил – и стал мне объяснять их любимую теорию, которую я здесь, на 11–м, уже слышал от мелкого архиблатного чма, “2–го человека на зоне”. Запомнилась фраза (близко к тексту): “ты так тут всем надоел, что “мусора” меня выгородят, а про тебя просто напишут, что пропал без вести, и все”. Мол, пал жертвой “мусорского” произвола, как ты сам писал, что тебя здесь убили (эти идиоты всё думают, что это я писал!.. :). По себе судят, – они–то все на воле никто и звать никак, никто за них начальству по шапке не даст, – вот и надеются, что и меня удить и м с рук сойдет. Только сойти не сойдет, все же не зря я свою жизнь прожил и чего–то в ней добился, а эти твари – не убьют, кишка у них тонка и руки коротки!..

Заявление на имя “Макара” я отдал Палычу сразу, как он пришел, часа через 2 где–то. (Пока его писал, еще подбегала мелкая блатная мразь из бывших при экзекуции и требовала показать, ЧТО это я там пишу – не заявление ли.) Спросил, ЧТО он намерен предпринять для обеспечения моей безопасности. Он сперва сказал, что отдаст заявление операм и пусть думают они, а под конец разговора – что отдаст лично Макаревичу, но завтра, т.к. сегодня его нет. Ну что ж, посмотрим, какое действие это возымеет... А матери смог вечером, после отбоя, от “телефониста”, лишь коротко сказать о сути случившегося (она заахала, заохала, конечно), без всяких фамилий и подробностей (а я–то хотел дать ей материал для сообщения на “мой” сайт) – среди сидящих вокруг блатных говорить это вслух было немыслимо, да и об ударе по лицу тоже – только внимание привлекать. А любитель моих сигарет, сука, меня подвел: когда пришел с очередной своей работы, идти с “трубой” было уже некуда, и на “нулевом”, точнее, около него бродил “мусор”. Обещал, тварь, взять у кого–нибудь для меня “трубу” в 4 или 5 утра – и проспал все, конечно, т.к. не спал всю предыдущую ночь – звонил сам...

Сразу после удара по лицу выяснилось, что Маню уже тоже выкинули – кто–то из ублюдков в секции (кто – я издали не разобрал) с гордостью отрапортовал мне об этом своем подвиге. Вечером, идя на 7–й, я встретил ее сидящей на ящике возле ворот 9–го – она страшно обрадовалась и побежала за мной на 7–й буквально как собачонка. Дождалась меня во дворе 7–го, я взял ее на руки, засунул под “лепень” и отнес обратно на 11–й. Пока она у меня – до следующего выкидывания...

12–31

В 11–м часу утра вызвал “Макар”. Палыч таки отдал ему мое заявление. Довольно долго ждал за дверью: очередь из з/к и череда “мусоров”. Зашел. Он спросил, мое ли заявление. Я сказал: мое. Он, как дополнительное подтверждение, сказал, что узнал мой почерк. :) Спросил, есть ли следы от побоев (нет, естественно). Были ли свидетели? Были, но все они против своего блатного начальничка свидетельствовать, естественно, не будут. Вопрос “Макара”: стоит ли при таких обстоятельствах затевать официальную проверку, уголовное дело и пр., если ясно, что материала для них нет? Естественно, на уголовном деле я не настаивал. Жалею, что забыл спросить про вариант с ШИЗО для этого подонка, а только: есть ли какие–то неофициальные методы воздействия? “Макар” сказал: я с ним поговорю, чтобы он от тебя отстал. Но за что он тебя ударил? Не просто так же? (!!) М.б., есть какая–то причина, о которой ты не хочешь говорить? Типа, “положенец” (?! Официальное государственное учреждение официально признает уголовных “положенцев”, как видим!..) не может зря ударить... (Ничего себе!..) Я в ответ вкратце сказал, что вопросы были заданы очень невнятные, а ответы не выслушивались вовсе. Давайте, говорю, мы с ним встретимся у Вас в кабинете – вызовите обоих и устройте очную ставку. “Макар” в ответ сказал, что ему не очень–то хочется лишний раз разговаривать с (с этим хмырем, короче), – типа, это тяжело. Это начальник колонии так относится к своим прямым обязанностям – в том числе обеспечивать безопасность з/к на своей территории! Обещал только переговорить, чтобы оставил в покое – и еще хрен знает, не повлечет ли это новую вспышку ярости со стороны этой блатной твари. Фразу о том, что ““мусора меня выгородят”, я ему процитировал, – ничего не ответил. А когда, еще в начале разговора, я выразил твердую уверен<ность>

[текст не дописан, оборван буквально на полуслове.]

16–27

Опять события вскачь, опять вдруг вспучилась, обострилась эта жизнь – и опять на сердце тоска: что будет дальше? В общем–то страха нет, а скорее именно тоска, и самое неприятное – это не если убьют, а если останусь окончательно без связи... :)

Писал предыдущий кусок – прервали, позвали опять к себе в “культяшку” блатные. Оказалось, уже узнали, что я был у “Макара” – “бегал” к нему, но не знали, что это он вызывал. Он сказал тому подонку, а тот сообщил этим (счастье хоть, сам опять не пришел), – опять разборка! Один доказывал мне, что за меня больше года не дадут; другой объяснял, как всегда, что я “шатаю положение в лагере” (мифическое, несуществующее “положение”!..), и т.д. И глумливо этак спрашивали: кто это тебя здесь бил?! Никто тебя не бил! Приснилось, типа... (А один мелкий блатной сучонок мне объяснил: если бы “положенец” хотел тебя побить, он взял бы палку. :) Спокойнее всех разговаривал кривоногий наркоша – самый старший в этой банде – и, пользуясь случаем, пытался втянуть меня в благое дело финансового участия в их ремонте. :)

О сути вчерашнего наезда зашла наконец–то речь подробнее – и тут как–то смутно прозвучало, что, мол, я (или от моего имени) что–то пишу в интернете, “лезу в интернет”. “Не лезь в интернет!” – убеждал меня кривоногий. :) Объяснения, что я не лезу, что вообще с телефона невозможно что–то писать в инете, а только читать – влекли за собой догадки, что я, видимо, диктую все это по телефону – и запреты ходить на другие бараки (впрочем, кривоногий заметил тут, что запретить это нельзя). Врали, что якобы “подложенец” приходил вчера исключительно ко мне – и прямо от Макаревича, который его и загрузил моими якобы писаниями в инете. Явная ложь, т.к. мне сегодня “Макар” ничего не сказал об этом, ни слова. Хотя, конечно, он прекрасно мог действовать вот так вот, закулисно – через эту тварь, ибо впрямую предъявить мне нечего. Но главное – на этот раз обошлось без мордобоя. Отчасти я, как мне показалось, даже их перехитрил, переиграл – как доказательство того, что я не лажу в интернет и не надо мне приписывать, взяв ту памятную историю с сообщением 20.3.2009 о моей гибели – эти идиоты до сих пор верят, что его написал я сам! Ублюдок–подложенец вчера на этом закончил беседу, я уцепился сегодня за это – и, надо же, оказалось, у меня есть еще и какие–то актерские способности! Говорил об этом я долго, проникновенно, с жестикуляцией – и нутром почувствовал, что после этого монолога ситуация переломилась в мою пользу, агрессия аудитории заметно убавилась. :) Я сумел их “разговорить”, что категорически не удалось вчера.

Самое омерзительное – дважды подвел уродец – любитель моих сигарет. Я сказал вчера вечером матери, что позвоню завтра (сегодня) в 4 или 5 утра – так этот урод обещал мне. Но он рассчитывал взять для этого чужую “трубу”, на бараке, а ему не дали; его же собственная – почти разряжена, и заряжать ее пока негде, нет проводки. Я выговорил ему за это перед проверкой – и он клятвенно обещал, что после обеда, в полтретьего где–то, поведет меня в столовую, как однажды. Однако так и не появился – и, видимо, надежды на него тоже больше нет. Это – самое печальное во всей ситуации, самая большая потеря.