Интересно, солнечным он все–таки будет, или хмурым, пасмурным, – этот день 21 марта 2011 года, когда я поеду домой. Мне почему–то кажется, что пасмурным. Но если будет солнце – – в 7 утра, когда я пойду на вахту, оно, наверное, должно уже начинать всходить, небо на востоке уже будет озарено нежно–розовым...
Я думаю снова и снова об этом грядущем дне. Это – единственная светлая точка во мраке, единственное, за что цепляется сознание в сегодняшнем беспросветном ужасе...
16–58
Да, действительно – кончил сейчас писать предыдущее, вышел в “фойе” – а там большая груда баулов и коробок из–под посылок, и как раз шныри берут из этой груды баулы и выносят на улицу –на склад!.. Час от часу не легче... До сих пор была только каптерка в самом бараке, хватало и ее, – а теперь вообще черт знает куда, откуда потом и не выцарапаешь свои вещи, сколько раз ни ходи – там всегда будет закрыто, знаем мы эти советские склады!.. Ужас какой–то. Мне и другим старикам в секции, правда, никто ничего на этот счет не говорил, – остается надеяться, что это все же вещи только СДиПовцев и СОПиТовцев, а не всех зэков в бараке.
Прошла 76–я неделя здесь до конца. Она была отмечена частичной раскидкой 11–го барака, переводом сюда большей части 2–го и безумным – по сравнению с тем, что было до сих пор и здесь, и на 13–м – ужесточением “режима” в области кроватей, телогреек, “шкерок” и т.п. Осталось 75 недель, 525 дней.
18–00
За 10 минут до ужина (на час раньше сегодня, в 17–30), узнав все это, я выскочил, пошел к “телефонисту”, там оказалось открыто, зашел прямо к нему. Отзвонился матери, предупредил, что начинается очередное нашествие, связи может не быть неделю, кроме как по ночам, после отбоя (он обещал заходить, но я сомневаюсь). Первое, что увидел на улице, – с 6–го тоже выносят и грузят на тележку баулы. “Т.” объяснил: оказывается, это ВОЛЬНЫЕ вещи загодя вывозят от грядущих шмонов на склад! Вопрос только, а кто мешает этой “шмон–бригаде” просто пойти на склад и выгрести оттуда все это?..
Я уже тут, на бараке, слышал, что на 16–й недавно были жуткие шмоны, все вверх дном. “Т.” это подтвердил, сказал, что и на 9–й, и на “пятерке” тоже, – аж тумбочки ломали, искали “курки” для телефонов...
Одним словом, предстоит неделя “военного положения” (?).
“Вольных вещей” у меня – спортивные штаны на мне под форменными брюками, одна старая–престарая спортивная куртка – тоже на мне, друга, поновее, летняя, от Armani – в бауле. Отшмонают обе? Ну что ж, честно говоря, потеря не такая уж большая. 2 зимы, 1 лето, одна осень мне тут остались, – как–нибудь перебьюсь?
Жилетку из телогрейки теоретически тоже могут “отмести”. В том году перед Н.г. их изымали довольно массово...
“Т.” на мой уже повторный вопрос сказал, что блатное командование с 10–го барака просит его, освобождаясь, оставить ему “трубу” в качестве “общей”.
12.10.09. 9–23
Оделся я, как дурак, в 10 слоев одежды. Как капуста... И все из–за этих проклятых предстоящих шмонов, точнее, слухов о них. Футболка, потом рубашка, потом – та тонкая курточка от Armani, потом – то, что ношу обычно, уже 2–й зимний сезон: старая (2007) , ужасная на вид спортивная куртка (Городец, мать там купила) с поддетым под нее эделевским “термобельем”. Сперва возникла мысль спасти тонкую курточку, поддев ее под низ, потом – опасение, что и футболки ведь все могут тоже “отмести”, если будут шмонать баул. Их ведь уже год, по–моему, сюда не пропускают. Спасти хоть одну футболку, надев на себя... Но это тоже не гарантия, т.к. они ведь могут раздеть прямо на улице... А пока ходи, как дурак, всю неделю вот так вот, – толсто, неудобно, да и жарковато, хотя – на улице, считай, уже зима. С утра – морозец, на траве, досках, местами и на земле – снежный иней. Крупный снег пока не шел, а просто вода вымерзает таким вот снегом к утру. Ноги мерзнут даже в шикарных шерстяных носках (тоже Эделеву спасибо за них). А на зарядку я выхожу в тапочках, т.к. одеть, с огромным трудом натянуть (особенно на больную ногу) эти ботинки, когда тут, в проходняке, еще трое соседей заправляют свои шконки и ходят туда–сюда, не представляется возможным. (Надо мной, сверху, поселили–таки соседа, весьма малоприятного, который, помню, еще на 12–м был “общественником”). Если всю зарядку безостановочно ходить – ничего еще, ноги не так сильно мерзнут (хотя мороз чувствуют, конечно). Но стоять – не простоишь и 2–х минут...
Начинается самое тоскливое – сидеть и ждать беды, тяжелого и (как сейчас кажется) неизбежного испытания. Очередного кошмара, после череды которых можно сказать: да, действительно, я тут “хрипанул”...
13.10.09. 14–53
Комиссия лазит по зоне – перед обедом на тот “продол”, после обеда – на 1–й, а к нам, только я успел с обеда зайти в “локалку” – Агроном. До этого он же, мразь, ходил с комиссией, а когда я шел с обеда – строил перед “нулевым постом” какой–то отряд, идущий из столовки в барак. Пока он торчал не 11–м, я и еще несколько человек гуляли во дворе, кто–то даже хотел уйти на тот “продол” – этому ублюдку на глаза лучше вообще не попадаться (если нет отчаяния забить его сразу и насмерть. Эх, почему тот отряд перед “нулевым”, состоящий из трусов и рабов, этого Агронома не затоптал наконец, не прикончил его всей толпой?..).
До этого комиссия ходила в санчасть, на “промку” и, говорят, лазила там по каким–то “сидорам” (откуда они там?), искала “вольные вещи”. Шмонов по баракам пока нет, но, говорят, могут начаться с завтрашнего дня. В 5 одежках, да плюс еще на улице телогрейка, я упариваюсь, не могу. Вчера часа в 4, а сегодня прямо после обеда, как зашел в барак, после ухода Агронома, снял все лишнее, сижу сейчас в одной рубашке и футболке под ней. Как назло, на улице сейчас тепло и сыро, все утро, с подъема до проверки был дождь, как проверка прошла – тут он и кончился. Зарядку же утром – включили в 6 утра, как обычно, песни, но когда я вышел где–то за пару минут до самой зарядки, до 6–10 – полил вдруг такой ливень, что музыку тут же выключили. Слез по лестнице, успел дойти (без телаги, жарко в 5 слоях...) до грибка и стать под него – и все зря: зарядки не было!..
14.10.09. 14–19
Комиссия, уже с утра сегодня уверенно ожидавшаяся, а потом торжественно объявленная “на большом”, дошла, однако, только до ЛПУ. Зашла, видимо, на стройплощадку (на том де месте, в той же ограде, где весной сгорело, сейчас из кирпича уже почти на метр от земли выкладывают новое здание ЛПУ) – и ушла обратно “на контрольную”. С тех пор о ней пока ничего не слышно. После обеда – я специально посмотрел – через пост в сторону ларька и штаба пропускали свободно. Шмонов нет. М.б., весь этот объявленный ужас, едущий к нам с разгромленных 16–й и “пятерки”, так и кончится ничем?..
...На улице тем временем стало солнечно и почти что жарко. Не лето, конечно, но в 5–ти слоях одежды, плюс на улице еще толстая зимняя телогрейка, – я упариваюсь страшно. Пришел сейчас с обеда, снял все, вплоть до рубашки – отдохнуть и просохнуть.
Завтра баня. Большой вопрос, идти ли во всех этих 5–ти слоях туда. (Да еще – будут ли дрова. Сегодня труба дымит, по крайней мере.) Я склоняюсь к тому, чтобы все–таки пойти – от шмона и от греха подальше, хоть, м.б., сохранятся эти вещи, если что...
“Телефонист” вчера, на удивление, пришел вечером, практически сразу после проверки, без задержек и проволочек – по просьбе, переданной после утренней проверки через его дружка–соседа (вместе с которым он и пришел). Дал мне прозвониться матери, – впрочем, отсутствие связи за двое суток никакой особой бедой не стало, благо я успел ее в воскресенье предупредить и никаких особо важных событий ни у нее, ни у меня за это время не произошло.
16–41
Кстати – все ли вообще комиссии, или только эта, – но обходятся они тут мне полегче психологически, чем на 13–м. Никто – ни завхоз, ни блатные – под шконки не лазили и выносить баулы в каптерку, как там, не заставляли; да под сдвоенной шконкой, в глубине, их особо и не видно. Красное одеяло, как на 13–м, стелить и сидеть на нем (протирая и пачкая поневоле) тут (пока!) не приходится...