Потом все же кое–как лег, накрылся, повернулся на бок. Все еще болело, кололо, но глаза стали слипаться даже сквозь эту боль. Угрелся, и – вопреки худшим моим ожиданиям – все же кое–как заснул.

Проснулся – время уже без четверти 6, скоро подъем Спасибо еще, воскресенье, зарядки нет! Не болит, но больной нижний зуб чувствуется, отзывается болью, если к нему прикоснуться верхним. “Мусора” до нас сегодня не дошли; пролежал то ли в полусне, то ли в дреме какой–то больше часа, а на мне лежала, угнездившись, Маня. На завтрак пошла народу всего горсточка, остальные спали (и спят до сих пор). Я пошел–то не за баландой этой, конечно, а – увидеть отрядника 13–го, дежурящего по воскресеньям и торчащего у столовки, спросить про мое заявление на вещи. Так этой твари не было! Когда не надо – он торчит целыми днями, “разбирает по трое” у той же столовки, а когда надо – его нет!..

Вернулся, стал пить горячий чай – опять сильно заболело! Я в ужасе... Что ж теперь – и не есть, и не пить? Но, слава богу, вскоре прошло, и сейчас почти не болит, только чувствуется чуть–чуть – совсем так же, как было с самого утра.

5.10.09. 8–48

Она – как божье наказание, эта зарядка по утрам, хоть я и не верю в бога. Как символ мучений и горьких мытарств этой жизни – наряду со здешними шмонами и комиссиями. В темноте, в холоде, на ледяном, пронизывающем ветру, под издевательскую веселую музыку (ее врубают ровно в 6, на 10 минут – до зарядки в 6–10). И – как вершина всего, апофеоз, терновый венец, – снег на перилах, за которые мне надо взяться голой рукой (я ведь и зимой не ношу перчатки, слишком хлопотно здесь с ними), а иначе – не сойти...

Сегодня снега на перилах не было, только сильный ветер. Но вчера – в воскресенье – изморозь не стаяла еще и к завтраку...

Сегодня понедельник. Началась 76–я неделя до конца. Прошедшая, 77–я, была отмечена идиотской потерей ножа под шконкой (так и не нашли!), чудовищной зубной болью, особенно вечером 3–го и в ночь с 3–го на 4–е (побаливает немного и до сих пор, особенно когда пью чай или ем что–то жидкое), а также – произведенным вчера днем беспощадным уничтожением оригиналов всех дневников, отданных уже на волю (4.6.08. – 11.5.09.).

21–47

Мелкий супер–пупер–блатной сучонок, заправляющий всем в этом (11) бараке, придумал еще вчера новшество, о котором и объявил перед вечерней проверкой на улице: чтобы отныне в 9 вечера все выходили из “культяшки”, дабы не мешать “обиженному” шпаненку (наглая, отъявленная мразь лет 18–20, об которую вот уж точно никакие палки сломать не жаль) там убираться. Т.е., весь день они смотрят свои фильмы, клипы и прочую хрень по DVD, а в 9 вечера, когда начинается “Время”, когда холь в общих чертах можно узнать, что делается в стране и мире, – телевизор недоступен вообще из–за уборки! И сегодня–таки эта архинаглая мелкая мразь выгнала нескольких человек (меня в том числе), пришедших смотреть в 9 ч. “Время”, и собственноручно выключила телевизор. Сидели там и блатные, и полублатные, и простые, – никто не протестовал, все покорно встали и вышли. Я тоже не стал в одиночку связываться с этой мразью, уже пару раз публично “наезжавшей” на меня, – боюсь, мне предстоит еще сцепиться здесь с ней по более важным поводам за оставшиеся мне полтора года...

6.10.09. 15–00

Только что прошли по бараку прокурор с Махнёвым. Говорили, что ходят прокурор с Агрономом, но Агроном пошел позже отдельно, им вслед по “продолу”, и к нам не зашел. Слава богу, баулы в каптерку не уносили, “велели” только убрать все с дужек – полотенца и пр. В ходе их визита последовала короткая стычка со шнырем, бегом носящимся целый день ставить чайники, готовить блатным жрать, и т.п. Это чмо, не зная даже, как меня зовут, через проход секции приказало мне, видите ли, разбудить моего дурачка–соседа сверху, мирно спавшего. Я сказал что–то на тему: возьми сам и разбуди. – А что, трудно, что ли??!! – Ну вот тебе легко, ты и разбуди. После ухода прокурора с Махнёвым шнырь еще прибежал отдельно выяснять отношения; но я отбивался хорошо, как надо, и он, ни в чем меня не убедив, сказал злобно, что я “деревянный” (а он – пластмассовый? :), и отвалил. Тенденция, однако: какие злобные твари эти шныри! Что на 13–м были, что здесь...

И еще одна забавнейшая деталь: когда “начальство” шло по секции, их вплотную сопровождал тот мелкий злобный сучонок, что рулит тут всем бараком. Обычно именно так должен сопровождать “общественник”, но его в этот раз не было почему–то, а вот этот – был! Что – для внимательного глаза – еще раз неопровержимо доказывает их тождество. Эти блатные де–факто исполняют здесь функции “козлов”, поводырей стада на бойню, т.е., в нашем случае – проводников воли “мусоров” и контроля за ее выполнением. Ублюдки...

7.10.09. 8–45

С вечера – смутные слухи, сегодня с утра – уже всеобщее твердое убеждение, точное и несомненное знание: сегодня (!) 11–й барак будут раскидывать!.. 50, что ли, человек, как сказал один мой сосед. “Оставят работяг и “красных”, – как сказал мне старый хрыч, переведенный сюда со мной с 13–го...

Опять!.. Опять?.. Бред сумасшедшего, маразм, темный морок какой–то... Зачем этот–то барак раскидывать? Ну, на 13–м – ремонт, там будут одни “второходы”, – ладно, понятно. Но здесь–то зачем, кому помешало?.. Говорят, что опять сюда вернут СДиПовцев, которые еще до 2–го барака, когда я только сюда приехал, были на 11–м. Но, учитывая “бунт” февраля 2008 г. – на 2–м им лучше, он отдельно стоит, там проще прятаться и баррикадироваться...

И никакие соображения – вроде того, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, что мне теперь (после отдачи дневников) уже все равно, и т.д., – не помогают. В этой безумной стране, с этими безумными сверху донизу, вплоть до начальства зоны, властями – ожидать можно абсолютно всего!.. Нервы взвинчены до предела. Хочется работать, переписывать уже середину августа 2009 г., но – не могу, так тяжело и тревожно на душе. И – самое главное – связь на новом бараке придется опять налаживать с нуля, и когда еще она наладится... И – не перевели бы еще, чего доброго, на 1–й, как хотели недавно...

На душе мрак и отчаяние. Да уж, “хрипанул” я здесь... И еще почти полтора года продолжаться этой пытке...

8.10.09. 15–20

За полтора дня наконец–то – 1–й раз выдалось время что–то написать...

Меня таки оставили на 11–м. Пока... Пока? Или насовсем? Не знаю, но сомневаюсь.

Они приперлись вчера ровно в 11 – 5 “мусоров”. Выгнали всех на улицу, на построение (и – впервые за мой месяц на 11–м – даже моего “со странностями”, мягко говоря, соседа сверху, обрядив в чьи–то, явно чужие, “лепень” и “феску”). Объявили порядок: те, кого называют, идут собирать вещи и строятся у противоположного забора; там им скажут, кого куда переводят.

Я практически не сомневался, что тоже “поеду”, но особых сожалений об 11–м, надо сказать, не испытывал: опостылел он мне за месяц. Сверлила сознание только одна мысль: где найти быстро ключ от каптерки, если она закрыта, чтобы забрать свои вещи (зимняя “телага” и единственные ботинки!).

Но меня не назвали. Из всех, кто “приехал” месяц назад с 13–го, остались двое – я и тот тип, у которого в 2008 был “мой” телефон (и он порой по 25 раз за вечер сбрасывал звонки матери). Кривоногое азербайджанское блатное чмо, вешавшее на 13–м над моей головой свои бутыли с брагой; старый злобный хрыч, швырявший по утрам соседнюю с ним шконку “обиженных”; носатый даун, живший на 13–м над хрычом и стоявший постоянно в проходняке, загораживая мне свет, – уехали, соответственно, на 12–й, 7–й и 8–й.

После окончания “перевода” началась великая “движуха” в бараке: было объявлено, что в этой секции (где живу я) будут жить СДиПовцы, их таки переводят сюда; поэтому отсюда надо переезжать в ту (блатную) секцию. Завхоз не то чтобы ПРИКАЗАЛ это, а сказал как–то так: мол, можете переезжать, кто вам не дает. Уже насмотревшись, что за редкой злобности мразь этот здешний завхоз, я собирался побороться за оставление на нынешнем месте, в этой секции, даже если бы он и приказал. Но не пришлось: все, от шнырей до блатных, ломанулись в ту, стали перетаскивать шконки (загромоздив ими и проход по “фойе”, и предбанник, и даже в раздевалке стояла одна) и тумбочки (тоже их везде стояло полно, вытащенных со своих мест, а особо шикарные, по личному заказу сделанные тумбочки блатные владельцы уволокли с собой на другие бараки). Естественно, всех та секция вместить не могла, там тут же возникли напряги с местами, даже верхними, и вопрос обо мне – если б кто и решил до меня докопаться и заставить переехать – отпал автоматически.