Стирочный мужик стирку сегодня утром взял (сам, – теперь ему не надо меня просить, а где я кладу, он знает). Но, сволочь такая, он слишком много места занимает в этом проходняке, постоянно трется и топчется здесь. То пьет чай по 5 раз в день (еще имеет наглость, раз нет чая в ларьке, просить меня, чтобы моя мать привезла ДЛЯ НЕГО грамм 500 чая на свиданку!..), то приходит мокрый после свих омовений по пояс и начинает вытираться, то – вчера собирался в баню – расселся сам и разложил все свое тряпье на моей шконке, я не мог даже зайти поставить ботинки. То просто усядется ко мне и курит, дебил. Уж на что мразью был Сапог – но его хотя бы не было видно в проходняке, он мог зайти разве что подвинуть–поправить свой матрас, а остальное время – сидел себе наверху, как ворон на дубу... А этот – нет, этот, когда в бараке, практически все время проводит внизу, в проходняке, наверх залезает только спать. Короче, козел!..
18–03
Особое удовольствие эти дебилы и пьянь находят в том, чтобы всех кошек (именно кошек, т.е. женского пола), живущих в бараке, называть проститутками, курвами и соответствующими непечатными названиями. Казалось бы, ну какой в этом кайф – громко и публично обозвать кошку “проституткой”, кроме того, что демонстрируешь окружающим свое умственное убожество? Но нет – доходило до того, что самый старый зэк в бараке, мелкий и весь сморщенный старикашка 1943 г.р., встречая хоть на улице, хоть в секции бедолагу Фроську, буквально кидался на нее, бешено топая ногами, с криком: “У–у, проститутка!! Проститутка!..”, – от чего несчастная Фроська, разумеется, в ужасе убегала. Идиоты, прости господи...
А с Манькой, кстати, опять произошла разительная перемена. То ушла от меня жить под чужими шконками на баулах, – а последнее время вдруг опять вернулась ко мне! Кто бы мог ожидать... Заходит в проходняк, смотрит снизу вверх своими зелеными глазищами этак оценивающе несколько секунд – и прыгает на шконку, укладывается на свое прежнее место – на моем сложенном одеяле. Или, если я лежу, прыгает прямо ко мне на грудь.
18–35
Прервали, и последнюю фразу про Маню я дописывал уже после разговора с матерью. Принесли “трубу”, сказали, что она звонила, предложили набрать ей и даже потратить на это деньги – как выяснилось, 6 рублей с копейками. Какая предупредительность!.. :)) После хамских отказов и ругани со стороны этого же лица – было очень приятно, но, увы, судить надо по худшим примерам, а не по лучшим. Хотя, надо признаться, пришел он очень вовремя – именно из–за отсутствия связи с матерью у меня начало еще с после обеда серьезно портиться настроение, усиливаться (и без того более чем обоснованная) тоска и лезть всякие мрачные мысли. Поговорили, слава богу; но, как и всегда, разговор оборвался с пропаданием слышимости в Москве, а больше она почему–то не перезвонила, несмотря на сбрасываемые гудки. Но все равно – мне, что называется, полегчало. Зависимость, что поделать...
25.1.09. 9–40
Вечерами наш новый “замечательный сосед” – уже когда я лег спать – плюхается ко мне на одеяло вытирать ноги после мытья, а утром, пока я еще сплю, заправляя свою постель, кладет подушку прямо мне на ноги! Правда, сегодня, когда он обернулся забрать ее, подушка почему–то оказалась валяющейся на полу. :)) Посмотрим, будет ли он класть ее туда в дальнейшем...
А крещенских морозов в этом году, м.б., не будет и совсем. На улице не так чтобы уж очень тепло, но явно не крещенский мороз, слава богу. Для Москвы и Нижнего вчерашний прогноз 1–го канала на сегодня: 0 ... +2.
14–46
Я закрываю дверь на улицу, а эти мрази тут же открывают снова и прижимают валяющейся скамейкой. Специально открывают, видя, что я подошел и закрыл. Ублюдки... По ногам в секции дует ледяным холодом, что лежа, что сидя, и согреть их невозможно. Даже когда одеваю ботинки, иду на улицу, хожу там – все равно ступни ледяные. А о закрытии двери в секцию нет и речи – постоянно ходят и открывают. 3–4 энтузиаста, орущих: “Закрывайте дверь!”, – совершенно бессильны. Хорошо еще, что мороз не сильный.
Вернулись с обеда. Через час опять переться – на ужин, – воскресенье. Опять начинается тоскливое ожидание и нервотрепка (внутренняя, снаружи не заметно) по поводу связи с матерью. По вопросу связи я завишу от какой–то мрази, от того, захочет ли она, соизволит ли позвать меня к телефону, или нет...
112 недель осталось, 784 дня. Тоска, тоска...
26.1.09. 8–38
Новый соседушка–дебил так и продолжает, между прочим, садиться ко мне вытирать свои копыта (хотя имеет собственную табуретку), а утром – пихать подушку прямо ко мне на ноги, наглец. Ну ладно, погоди... :) Второй так и продолжает курить свои вонючие сигареты после каждой еды, после спанья, после чая и т.д. – в общем, по 10 раз в день. А третий – требовать (не просить, а именно почти что требовать, настойчиво так, неотвязно, прямо с ножом к горлу) у меня книги, журналы, газеты, вообще любое чтиво – не из любознательности, конечно, а просто потому, что ему тут очень скучно, чтобы за чтением время проводить. Хотя – сидит 4–й раз (за грабеж), абсолютный тупой дебил 50–ти лет, но – любит порассуждать громогласно о политике; а в моих книгах, в 2/3 их, он не способен понять ни строчки. Там ни образования, ни интеллекта, ничего – только 10 раз в день чай (чифир?) и поиски курева (в т.ч. у меня). Где уж тут Фрейда, Ницше или Поппера читать, – он мемуаров Махно–то не смог одолеть, дебил, вернул через день!.. А настоящую, нутряную суть его я уже описывал – как это чмо, будучи на воле никем, последней пьянью и рванью, здесь вовсю куражится над “обиженными”...
Все они тут – быдло, чернь, нечисть. Тупорылое, сиволапое простонародье. (Это еще в лучшем случае, а “книгочей” наш – тот уже не просто быдло, а отребье, активное и опасное: грабил людей.) Вас не держать на казенный счет в зонах надо, ублюдки, а пороть до смерти...
Долговязая малолетняя мразь, увидев сегодня с утра, что я бреюсь, говорит мне: “Что, на свиданку? Давай, хоть 3 дня твою рожу не видеть!”. Тот самый ублюдок, бывший сосед, из–за которого меня чуть не избили блатные 14–го. Эх, суки, всех бы вас я сжег в крематории, чтобы уже никогда хари ваши не видеть.
Эти мрази инстинктом, нутром чуют, что я им – совершенно чужой, не такой, как они все, не их поля ягода. Чуют даже те, с кем я ни одного слова никогда не сказал.
Все эти полтора года в зоне, и все почти три года заключения вообще четко доказывают и подтверждают давнее мое понимание: “народ” (сброд) в России гораздо хуже власти, как вот эти уголовные ублюдки – еще хуже “мусоров” (хотя особой там разницы не заметно, особенно с младшими – “контролерами”). Казалось бы, куда уж хуже этой власти, – но есть, есть, увы! Ее фундамент, “носитель” и первоисточник, так сказать. Так что при Ельцине, особенно раннем, вполне оправданно , м.б., звучала эта знаменитая цитата Гершензона из “Вех” (если не учитывать, конечно, общей вековой омерзительности и обреченности России, о которой уже в 1993 писал и которую понимал уже тогда Нестеренко). Но при нынешней палаческо–чекистской власти – конечно, уже нет.
Обещают (зэки), что сейчас должны вырубить свет, но пока что еще горит. Позавтракать успел; но из–за этого возможного отключения я и пошел сегодня бриться раньше, еще не было 7 утра, хотя обычно бреюсь только после завтрака.
11–44
Опять полно вшей ползает по этому старому уродцу, моему соседу. Опять, значит, рано или поздно – через месяц, через два – поднимут скандал ушлые полублатные соседи, прибегут к ним на помощь и блатные, его разденут, погонят стираться–гладиться, в прожарки и т.д., а вместе с ним – и меня, хотя я все регулярно проверяю и у меня их нет. Боже, как скучно жить на этом свете...
А свет так и не выключили до сих пор. Опять туфта...
17–33
Свет выключили только в 13–10, уже после проверки. Отключение его несколько голосов в разных местах барака встретили синхронным восклицанием: “Срослось!”. Включили через час, когда мы были в столовке на обеде.