Глава 11 Водяная баня

Какая же плохая у меня память на имена и названия! Например, я так и не запомнил, какое имя у того каноха, с которым довелось нынче сразиться. Как мне объяснили, он — духовный лидер деревни и перечить ему, с его характером, незачем. Кстати, поверженный быстро пришёл в чувства, но как только увидел меня (так и лежащего на полу и способного только наблюдать), отпрыгнул и скоропостижно покинул нас.

Мы с вождём сидели друг против друга, и наш разговор происходил на улице за круглым и ужасно неудобным рельефным столом, усыпанным, к тому же, листьями, упавшими с деревьев. Так же мы пытались разобрать — я ломаный русский, мой собеседник — русский нормальный. Так удобной нам обоим беседы не получалось. И всё из-за особо длительных пауз.

Впрочем, я отвлечённо крутил в руке жухлый листик, который упал прямо передо мной. Он заинтересовал меня гораздо больше, чем всякие рассказы об иерархии и обычаях в деревне.

Не особо задумываясь и перебив собеседника на полуслове, я спросил:

— Как там предложение? Путешествие к ялийским берегам ещё в силе?

— Но подемел? Кек ты отвечёшь? — Вождь явно был заинтересован продолжением этой темы. Даже не нахмурился.

— Честно говоря, у меня выбора нет, а оставаться здесь просто незачем. Отплыть, и дело с концом.

— Коребль будо готове толек зевторо и ещ зевторо, — ответил канох, и от его слов мне стало очень грустно. После завтра, кошмар!

— Вот как? А где мне всё это время жить? Желательно бы, в дали от деревни и одному.

— Житъё но можоше в идинее место рёдем Аларис.

— Чё? Где? — если кое-как мне удавалось перевести некоторые слова, произнесённые канохом, то последнее было совсем не понятным, хотя меня одолело чувство, будто я его уже слышал.

— Рёдем жидъё Аларис, — ответил он. Тут я задумался и понял, что только в последнем слове Бор выговорил буквы "А". Из-за этого в его речи оно очень выделялось. Если взять так, что по-русски он ни разу не сказал первой алфавитной буквы, а по своему свободно её говорил, например — Саонир, то получалось, что сказать он пытался какое-то название.

"Аларис, алярис, алар… Точно! Море Аларс!" — Ну и память у меня, кошмар! Хотя, ударение тоже играет больш… ладно, к чему оправдываться?

— Так и быть, стану капитаном. Чуть не забыл, где бы тут покушать, а то со вчерашнего дня ничего во рту не держал, — желудок после этих слов понял, что говорят про него и вмешался, квакнув.

Вождь позвал какого-то каноха и что-то ему сказал, после чего мне принесли большое деревянное блюдо, которое, к слову, выглядело не очень, но меня поразило его содержимое, а, точнее, количество сего. На тарелке, наверное, лежало больше полутора килограмм жаренного мяса на кости. Оно было горячим, поэтому дымило, источая прелестный запах. Столовых приборов мне не дали, поэтому я сказал:

— Извините, но как я умею, так и буду есть.

Вождь ничего не ответил, и я начал кушать. Каково же было моё удивление, когда обнаружилось, что здесь не забыли про соль и специи, хотя я как-то и не ожидал этого. Всего положили в меру и не более, чем нужно. Хотелось даже удовольствие растянуть, но как-то не получалось. Голод давал о себе знать.

Как оказалось, размеры кушанья не имели значения, потому что исчезло оно очень скоро, и после я хотел только одного — пить. Осмотревшись, я не увидел ни стакана, ни бутылки, и моё впечатление о местных поварах изрядно испортилось, хотя, может, и не они виноваты? Разыскав свёрток, который до сего момента держал у себя, я достал одну из бутылочек, которая предназначалась Вадису, когда он сидел взаперти на пиратском судне. Печально на неё посмотрев, я вынул пробку и выпил всю воду. Там вмещалось, наверное, со стакан, но и этого мне хватило.

"Спасибо, Вадис. Ещё раз!" — Подумал я с благодарностью, а вслух сказал прежним уверенным тоном:

— Вот спасибо! Теперь можно и на боковую, — он, судя по взгляду, не понял. — Спать, в смысле.

Мы посидели ещё немного, сказали пару слов, и я решил, что на сегодня даже такого приёма хватит. Нет, я не злился на канохов за такое неприятное начало, однако списочек вёл, как говорится.

— А меня до того места, о котором Вы говорили, кто-нибудь проводит? — Спросил я, когда решил отлучиться. Вождь снова подозвал того каноха, объяснил ему что-то и напоследок обратился ко мне:

— Ти-ы узнеёше, когде отплывети будет.

Отодвинув стул, я встал из-за стола. Кстати, только сейчас я понял, что он — карта. Вырезанные незнакомые буквы, границы и неровности натолкнули. Интересно сделано, но, похоже, давно никем не использовалось.

Задерживать каноха и рассматривать её я не стал, а пошёл следом. Мы с нм ни о чём не говорили, да и зачем. Путь в тишине, похоже, его устраивал, а меня и подавно. К счастью, теперь оружием никто за спиной не светил, и у меня пропало ощущение конвоя. Теперь я чувствовал себя гостем, хоть и на враждебной земле.

Мне до сих пор не давала покоя лишь одна черта канохов — их наивность. Странно для разумных, а они как раз казались мне таковыми, несмотря на первое впечатление. Впрочем, оставаться среди них хотя бы из-за того же языка не хотелось.

Вскоре мы миновали деревню, завернув в сторону от той тропинки, где я шёл с прошлым проводником.

Как только густые заросли расступились, а почва на берегу моря Аларс сменилась серым песком, моему взгляду открылся дом-луковица, каких в деревне стояло достаточно. Почти такой же стоял на приличном расстоянии, и ещё. Снаружи жилище выглядело очень большим. В стене зияли два круглых окна сверху и снизу, а на крыше огромная шапка мха заменяла собой черепицу. Как и у репчатого лука, у этого дома на внешних стенах уходили вверх вертикальные полосы, сходящиеся сверху. Снизу же его окольцевали каменными кирпичами, а там, где находился вход, это обрамление создавало две ступеньки, которые легко можно преодолеть в один шаг. Окна находились так высоко, что заглянуть внутрь не представлялось простым, поэтому я направился за канохом внутрь.

Двери у дома не наблюдалось. Вместо неё висело много верёвочек с нанизанными на них маленькими деревянными дисками. Словно множество молоточков, они застучали, когда я вошёл внутрь.

Внутри царила темнота, но я с трудом нашарил взглядом свечи с отражателями и зажёг их, лишь подумав об огне. Когда коридор, уходящий в сторону, стал освещён, передо мной открылась мрачная картина. Такой вид ей придавала паутина, которой хватало и на стенах и на отражателях и... везде. Казалось, здесь не убирались лет сто, если не больше, хотя в остальном преобладал порядок. Нигде не разбросанно мусора, все вещи на своих местах. Но и пыли прилично.

Подавив внезапное желание пойти обратно к вождю и попросить себе номер почище, я присмотрелся, пытаясь найти хотя бы малейшие плюсы, но пока они мне на глаза не попадались. В надежде на лучшее, я, по пути зажигая свечи, пошёл дальше.

Коридор располагался почти по всей длине круглой стены. Миновав его, я увидел просторный зал с большим круглым столом в центре и несколькими стульями вокруг. Заполненные книгами шкафы, которых было немного, повторяли форму стен и, что меня удивило, не занимали много места. Напротив входа в этот зал находился камин, выложенный чёрным кирпичом, а рядом с ним корзина с дровами и кочерга, тоже не тронутые. Слева между шкафами шла винтовая лестница наверх, а справа, рядом со входом находилось окно, которое поместилось как раз между началом и концом коридора. Удобно, если кто заявится. Можно сразу увидеть, кто пришёл.

Разуваться я не стал, да и истрёпанные кроссовки лишний раз трогать не хотелось. Прямо так, тихо ступая по очень мягкому ковру и оставляя на нём следы, лишённые пыли, я подошёл к винтовой лестнице, но подниматься сразу не стал. Посмотрев на вход, увидел каноха, который в зал даже не ступил.

— Нужно чего? — спросил я.

— Нок ланес тинок. Нук отулк. — Ответил он на своём и ушёл.

Когда стук "молоточков" затих, а спина моего проводника исчезла из окна, я выдохнул, предаваясь печали и воспоминаниям о Вадисе. Игра в уверенного в себе непоколебимого человека, которую я вынужден был играть перед канохами, наконец, прекратилась, и то, несколько раз я чуть не раскрылся.

Так по ступенькам я и не поднялся, а остался сидеть на одном из трёх больших и удобных стульев, приставленных к столу. Осматривая всё вокруг, задумался. Мысли потекли по новому направлению. Впрочем, давно пора.

Что ж, только и осталось, что дождаться, когда будет готов корабль, и я смогу отплыть — о чёрт, нет! — К ялам!!! Плохо, что и здесь оставаться — плохая идея. Конечно, встречались факты разумности местных аборигенов. Например, чистота в лесу, приличные на вид постройки, включая ту, куда меня поселили. А взять ту приторную наивность? Какая-то она слишком нереальная, особенно если учитывать, что мне поверили вообще без проверки — и кто! — вождь!

Что же делать? Можно, конечно, отправиться к меньшему злу, но что меня ждёт там, у Дидания? Как будет выглядеть моё приплытие на канохском корабле? — Правильно, как нападение! И мне никто не даст опустить флаги, если тут они имеют то же значение, что и на земле. Канохи не дадут, это как пить дать!

Сбежать — это уж совсем не вариант. Выживать в здешних джунглях довольно сложно и одними гранатовыми деревьями я вряд ли перебьюсь, а другие плоды вообще не знакомы. Кроме того, ловушки, расставленные канохами, никто не отменял! Повезло ещё, что не наткнулся на каких-нибудь ядовитых насекомых или тварей вроде змей. Чуть бы порез — инфекция и смерть. Хотя, если вспомнить, было кое-что. К счастью, обошлось.

Вскоре меня посетила мысль, взять и украсть корабль или лодочку, но об этом даже думать смешно. Аларс недавно показал мне, какой он временами неспокойный. Шлюпка против его волн не выстояла бы никак. Да и грести вёслами через столько, сколько нормальный корабль проплывает за несколько дней, если не неделю? Дутки! Попытаться убедить вождя плыть к Пламенным горам — не факт, что получится, да и найду ли я его сейчас там, где мы болтали или, где мне пришлось устроить феерверк? Эх, знал бы кто ещё мой язык из канохов, и знал был этого каноха я…