— Эй, а ты на нашем разговариваешь? — Спросил я, повернув голову, когда мы довольно далеко отошли от места, где меня поймало.

— Ир нок гонат кэ нук вурас Саонир. — Сказал он. Голос соответствовал владельцу. Низкий и грубый, хотя не противный, как я ожидал.

— Вурас Саонир, значит, а меня Андрей зовут. А куда мы идём?

— Нук туртек Пурзок, Нок турек вор, — вроде как ответило чудовище своим голосом, от которого мурашки по телу поползли.

— Вот как? Ясненько. А не скажешь, как мне попасть на Пламенную Гору? У меня там… нужно мне туда. У вас корабли есть или какие-нибудь лётные средства?

— Нок турек вор!

— Сказал же, на Пламенную гору, — для большей убедительности я даже руками показал.

— Ирош канк! — сказал мой собеседник особенно грубо. Похоже, я его разозлил.

— Ну и ладно, ни слова больше от меня не услышишь!

Дальше мы шли молча, но мой конвоир меч в ножны не убрал. Он шёл, нахмурившись, злой и та красноречивость, с которой он молчал, меня поистине восхищала. Даже появлялись мысли стать его прилежным учеником. Но если серьёзно, я и сам шёл, нахмурившись. Ну, кто так с гостями разговаривает, да ещё и с мечом наголо?

По мере нашего продвижения на тропинке стали появляться плоские камни, из которых когда-то сделали дорогу. Некоторые уже двигались и грозились в ближайшее время покинуть своё место. Иногда, когда на дороге появлялись разветвления, чудовище издавало какой-то звук, похожий на слово. Очевидно, моего языка оно не знало и, больше не тратя воздух, оружием указало мне направление.

Через час я увидел высокий частокол, снизу густо покрытый мхом. Каждый кол длиной достигал двух с половиной метров, а шириной, в обхват рук взрослого человека. Их между собой перевязали грубой верёвкой на несколько мотков, и это придавало конструкции видимость прочности. Посередине дороги перед нами стояло что-то похожее на ворота, только устройство их оказалось очень необычным. Деревянные тоненькие прутья находились вертикально, но когда мы подошли, они, как шторы раздвинулись и вошли в землю, оставив, впрочем, свои длинные острые наконечники над поверхностью земли. Сложная механика, однако, хотя я не видел её.

Аккуратно переступив, я дождался, пока это сделает чудовище и отправился дальше. Несмотря на очень необычно сделанные ворота, внутренности деревни выглядели убого. По кривым улицам, если их можно так назвать, стояло море домов, сделанных из длинных палок, поверх которых наложили соломы, а сверху ещё и… не возьмусь сказать точно, грязь там была или навоз, хотя вторым, вроде не воняло.

Может, ветер очень хорошо обдувал сию территорию и уносил все неприятные ароматы, а, может, всё не так уж плохо, как мне в начале показалось. Все жилища имели формы луковиц, наполовину вкопанных в землю, а сверху над каждой торчал длинный шест. Между ними расстилались дороги, сделанные, отнюдь, не из камня, как на входе, а из обыкновенной грязи, изъезженные, кривые и ещё множество эпитетов, которыми я пока не решался разбрасываться. Двумя словами, тихий ужас.

Существ в деревне наблюдалось немного, а вот свободного места — хоть отбавляй. Население будто вымерло. Только ветер гулял тут и разносил пыль, листья и лёгкий мусор, закручивая его и поднимая над землёй.

— Пустовато. Сбегу, и не заметят, — усмехнулся я.

Дорога, по которой мы шли, упиралась в лес, но именно туда мы и направлялись. Когда прошли к менее свободным от домов районам, до моих ушей донеслись какие-то громкие и довольно грубые фразы, понять которые я не мог. Стало интересно, и я повернул голову в сторону этих звуков. Увидел ещё четырёх чудовищ, похожих на то, которое вело меня, только без оружия и брони. Двое держали какую-то балку, а на ней стояли другие и что-то колотили. Вдруг у одного из тех, что находился снизу, балка выскользнула из ручищ, а второй не смог удержать весь навалившийся на него вес. С треском вся конструкция рухнула и засыпала собой тех двоих, что стояли снизу. Те же, что стояли наверху, бухнулись, кто ничком, кто навзничь и подняли головы, осматриваясь. На этом шоу не закончилось. Вся груда обломков вдруг, как от взрыва, разлетелась в стороны, благо, те из чудовищ сверху, успели слезть с неё. Это оказался один из погребённых и теперь на него орали те, которым досталось меньше всего.

Жаль, не дали досмотреть, хотя уверен, там будет драка или перебранка. Как и конвоир, я не сбавлял скорости, и вскоре мы зашли в лес, от куда уже ничего не увидеть.

— Знаешь, будь у меня палка, ты бы уже лежал! Ибо неча! — сказал я.

— Ирош канк.

Дальше мы шли по лесной более ровной и прямой дорожке, выложенной почти гладким камнем и ограждённой широкими поребриками. В лесу не дуло ветра — он гулял выше и касался только верхушек деревьев, шевеля листья и создавая громкий шелест. Он не успокаивал, как это обычно происходило. Впереди, среди толстых стволов деревьев, мне на глаза попалось какое-то каменное строение, к которому мы приближались, и отходящие от него три дороги, рисующих своеобразное дерево.

Когда я подошёл, и мой конвоир открыл грубо сколоченную дверь, мне в лицо ударило таким смрадом, что меня чуть не вывернуло на месте. Глаза заслезились, и я отшатнулся. Это походило на годовой перегной с щепоткой свежего куриного навоза, тремя выпаренными бутылками крепкого уксуса и дикой сыростью болотного тумана. Как не странно, мне заходить туда вовсе не захотелось, но чудовище, которое отвело меня сюда вынуло из ножен меч, который убрало перед входом в деревню и мне ничего не оставалось, как пройти дальше, преодолевая не столько страх, сколько отвращение.

— Учти, если меня вывернет, ни в жизни не уберу! — предупредил я, сквозь найденный лоскут одежды, и начал спуск под землю.

Стены из неровного кирпича блестели от плёнки воды. В редких скобах тускло горели факелы, и чтобы хоть чуть-чуть улучшить видимость, я незаметно усилил огонь. Теперь вместе с теплом они давали больше света.

Спускались мы быстро. За следующей дверью мне открылись несколько деревянных лежаков, обтянутых кожей и лежавших в ряд, а над каждым по одному горящему факелу. Блеска на стенах из уже ровной кладки здесь не наблюдалось, да и воздух не так, чтобы заставлял плеваться. На полу разложили какие-то тряпки и что-то похожее на лежаки.

Как только я зашёл, тут же услышал, как за мной захлопнулась дверь, и резко повернулся на месте. Она не поддавалась ни моим толчкам, ни дёрганию и, казалось намертво застряла, но я не услышал звук засова, что меня немного запутало.

А, что касается моих комментариев по этому поводу, если опустить маты и брань, то я молча побарабанил по двери. Чёрт, конечно же, Великий и Могучий дорвался до поверхности, просто кто бы здесь его понял.

Мне стало страшно, ведь дышать-то и вправду нечем, а мне ещё пожить хотелось. Не нашлось даже намёка на вентиляцию. И сколько бы дверь ни страдала от ударов моих рук и ног, сдвинуть её с места, а уж тем более открыть, мне не удавалось.

Через некоторое время мне пришло в голову, что можно что-нибудь пожечь, чтобы хоть чуть-чуть перебить скверноухания. Единственным препятствием мне стало отсутствие горючего. Разве что тряпки, но они могли развести ещё большую вонь, а факелы и так не справлялись.

Ещё спустя несколько минут, что удивительно, я смог привыкнуть к вони и даже, что меня вообще напугало, выжить. Сидел я на одном из лежаков, прямо так, не снимая уже совсем плохой обуви. Обхватив руками колени, смотрел на противоположную стену, где тускло горели факелы в своих скобах. Огонь был неровным, от чего всё будто мерцало. Глаза скоро свыклись с таким освещением ещё у марнов и сейчас даже не напрягались и не болели.

Мне уже хотелось погрузиться в глубокие думы, но скрип открывающейся двери не дал. Удивительно, но я не ринулся к ней, чтобы попытаться бежать, а безразлично поднял глаза на пришедших трёх чудовищ, среди которых было то, которое довело меня сюда.

На голове у второго был надет необычный шлем: по лбу ободом шла металлическая лента, а от неё на равном расстоянии друг от друга находились более тонкие дуги, уходящие назад. Между ними легко протиснулся бы палец. Череп почти так же, как и шлем сиял лысиной в несильном свете факелов. На плечах его лежали такие же наплечники, открывающие внушающую уважение мускулатуру. Руки — свободные, без перчаток и рукавов. Только в одной теперь красовался прямой односторонний меч с чёрным клином, видимо, вороненном, если здесь умели и могли в термообработку стали.

Долго рассматривать этих супостатов у меня не возникло ни малейшего желания, и я опустил взгляд вниз, в исходное положение. Лишь когда их шаги затихли рядом со мной, я мрачно спросил:

— И что дальше?

— Кокое твоё емё? — вместо ответа спросил стоящий справа. Голос его не сильно отличался от голоса моего недавнего конвоира.

— Ну, Андрей, — ответил я, подняв, наконец, голову.

— Кто ты ёвлеешьсе?

— С утра, вроде, человеком был, — попытался я отшутиться.

— Теперь иё отвечу тебе. Мен ёвлеюс вождём этой вур… деревни Саонир, мо имё Бор. Мы нерод сильнуе канохи, о мъе… — пытался выговорить, как оказалось, вождь, но я его остановил жестом, мол, "понял".

— И что теперь? — в принципе, мне было всё равно, но вопрос сам вырвался.

— Нордоус твое житъё? — снова мне ответили вопросом на вопрос. Как же невежливо!

— Нет, я из… как бы сказать, — замялся я, но махнул рукой — была не была! — Из другого мира.

— Но Гнису?! — Произнёс канох Бор вопросительным тоном и двое других аж охнули. Кстати, второе слово он произнёс идеально и без акцентов, присущих в его речи всем остальным русским словам. Похоже, заимствованное.

— На моём языке можешь то же самое? — Спросил я, хотя уже примерно догадался, что от меня хотели.

— Те Гнису? — Переспросил он, и я с готовностью ответил: