На самом деле Моубрею не сорок лет, а тридцать два, но остальное — полная правда. Человеку, знающему один английский язык, Предстоит прожить всю жизнь там, где говорят только на других языках. Современным англичанам и американцам трудно представить себе весь ужас этой фразы, потому что в наше время по-английски Говорят миллионы людей во всех частях света и на земле не осталось Уголка, где никто не знает этого языка.

Во времена Ричарда II по-английски говорили только три миллиона англичан. Редкий иностранец удосуживался изучить этот необычный и малораспространенный язык. Образованные люди предпочитали французский или итальянский, не говоря о латыни. Во времена Шекспира ситуация была немногим лучше.

Болингброку приходится выслушать соболезнования старого Гонта и совет отнестись к ссылке как к добровольному путешествию и радоваться жизни. Но Болингброк с горечью говорит, что для этого ему не хватит фантазии.

Кавказом в греческих мифах называли некую гору, находившуюся на восточной окраине известного им мира — восточном берегу Черного моря. В результате теперь Кавказскими горами называется целый горный хребет между Черным и Каспийским морями. Гору Кавказ представляли самым высоким и холодным местом на земле, так что в поэтическом смысле она символизирует чрезвычайный холод.

Омерль, проводивший своего двоюродного брата Болингброка до корабля, возвращается и докладывает Ричарду, что этот опасный человек благополучно отбыл из страны. Ричард внимательно выслушивает его и признается, что Болингброк вызывал у него сильное подозрение. Ссыльный кузен мечтал о троне и пытался завоевать популярность в народе. Ричард говорит:

Чтобы понять, кто такие Буши, Бегот и Грин, нужно вспомнить, что Ричард II (впрочем, как и большинство монархов позднего Средневековья и начала Нового времени) долго пытался доказать, что власть короля выше власти вельмож — гордых герцогов и графов, доходы которых либо равнялись доходам короля, либо превышали их и постоянно боровшихся с королем за равенство в правах.

Власть феодалов высшего ранга уходила корнями в далекое прошлое; герцоги и графы трепетно относились к этой власти и не желали уступать ни пяди. Поэтому Ричард (и вообще любые короли, если только они не были полными тупицами) не симпатизировал советникам из аристократов. Те были слишком гордыми, слишком грубыми, слишком упрямыми, были слишком склонны к интригам, а в трудных ситуациях — и к измене.

Поэтому вполне естественно, что Ричард II и многие другие короли прошлого и будущего искали советников среди мелких дворян и представителей среднего класса. Большой властью такие люди не обладали, а потому были безмерно преданы именно этому королю (другой король их просто прогнал бы).

Еще естественнее было то, что подобных людей вельможи презирали и ненавидели. Чувствуя эту враждебность, приближенные короля, или фавориты, делали все возможное, чтобы обогатиться или приобрести собственность, которая не исчезнет после смерти короля. А король, в свою очередь, награждал их за преданность деньгами, титулами и знаками внимания.

Конечно, эти награды заставляли вельмож ненавидеть фаворитов еще сильнее. Лорды заявляли во всеуслышание, что фавориты разворовывают королевство.

Однако эти фавориты представляли собой удобную мишень. Король, как помазанник Божий, порицанию не подлежал. Зато фаворитов обвиняли во всех смертных грехах, а особенно в том, что они обманывают и развращают короля. Целя в фаворитов, было легко попасть в короля. Когда «лорды-апеллянты» лишили Ричарда фаворитов в начале царствования, он оставался беспомощным в течение десяти лет.

Сэр Джон Буши, сэр Джон Бегот и сэр Генри Грин, упомянутые в этом эпизоде, сначала были второстепенными членами партии Томаса Глостера. Ричард II переманил их на свою сторону так же, как переманил и более высокопоставленных людей вроде Болингброка и Моубрея.

Но с Буши, Беготом и Грином Ричарду было намного спокойнее. Они были сельскими помещиками, не обладали властью и прекрасно знали, что знать их терпеть не может. Их единственным защитником был Ричард, поэтому фавориты чувствовали себя в долгу перед королем и были безмерно преданы ему.

Похоже, Ричард добился всего, чего хотел. Он расправился с внутренним врагом и сумел избежать неприятностей, не допустив расследования обстоятельств смерти Томаса Глостера. Теперь настал черед врагов внешних. Грин говорит о Болингброке и его попытках завоевать популярность у черни:

Долгая и трагическая история Ирландии, в которой Англия неизменно играла роль злодея, началась с вторжения на этот несчастный остров Генриха II.

Восточная часть Ирландии с центром в Дублине находилась под неустойчивой властью англичан, но большая часть острова оставалась свободной и непокоренной еще несколько веков. За два века, прошедшие со времени правления Генриха II, эта власть ослабла, поскольку слишком часто усилия англичан были направлены в другую сторону. Например, Эдуард III был так занят Францией, что смотрел на Ирландию сквозь пальцы.

К времени правления Ричарда II английские колонисты были вынуждены платить дань вождям западных ирландских кланов.

Ричард II воевать не любил и делал все возможное, чтобы сохранить мир, но общественное мнение (особенно мнение знати, которая смотрела на войну как на способ завоевать добычу и «славу») заставляло его предпринимать военные походы.

Например, он был вынужден начать войну с Шотландией, которая получала помощь, оружие и деньги от Франции и использовала их для набегов на северные английские графства. В 1385 г. Ричард повел английскую армию на север и сжег Эдинбург, но кампания оказалась слишком дорогостоящей и закончилась ничем.

Бесконечные волнения в Ирландии предоставили Ричарду еще один шанс одержать победу, и королю пришлось им воспользоваться. В 1394 г. он возглавил большую армию, вторгшуюся в Ирландию. Однако применять грубую силу король не собирался. Он использовал свою козырную карту — дипломатию, лесть и обаяние. Ричард переманил на свою сторону многих ирландских вождей, возглавлявших кланы, пообещав им громкие титулы и земли. Особое внимание он уделил умиротворению Мак-Мэрроу, главы клана Лейнстера — части Ирландии, непосредственно граничившей с территорией, находившейся под контролем англичан.

Этого удалось добиться (по крайней мере, на бумаге), когда Мак-Мэрроу обнаружил, что большинство ирландских кланов его покинуло, и был вынужден уступить. В 1395 г. Ричард счел свою задачу выполненной и вернулся из Ирландии с армией, не понесшей потерь. Его чествовали как героя-завоевателя. Для короля это было в диковинку; видимо, тогда у него сложилось ошибочное впечатление, что воевать с ирландцами легко.

Но иллюзия длилась недолго. Воспользовавшись борьбой Ричарда с оппозицией, Мак-Мэрроу Лейнстерский разорвал подписанный им договор и вновь перешел к военным действиям. В 1398 г. он даже сумел убить английского наместника — короля Роджера де Мортимера.

Терпеть это было нельзя. Ричард собирался вернуться в Ирландию и исправить положение дел. Теперь, когда Моубрея и Болингброка не стало, у него появилась полная возможность выполнить задуманное. Тем более что победоносная кампания в Ирландии могла бы отвлечь народ от разговоров о несправедливости ссылки и подозрительном убийстве Томаса Глостера.