Но существовала одна трудность. Войны стоили очень дорого, а средневековые короли всегда испытывали материальные трудности. Согласно феодальной системе, деньги поступали лордам, а король получал лишь доходы с собственных земельных владений и некоторые дополнительные доходы — например, от таможенных сборов. Недостающие суммы ему приходилось просить у вельмож или купцов, но и те и другие щедростью не отличались. Денег не хватало даже на обычные хозяйственные расходы, тем более что большинство монархов было просто обязано жить на широкую ногу, чтобы производить впечатление на своих подданных и других королей. Собрать же деньги на ведение войны было практически невозможно. (Очень часто для этого приходилось объявлять какого-нибудь богача изменником и конфисковывать его имущество или, одержав победу над врагом, грабить побежденных.)

Разбитого врага, которого можно ограбить, у Ричарда на примете не было, да и с изменниками в тот момент тоже было туго. Он пытается придумать другой способ и говорит:

Иными словами, ему придется сдать в аренду имения, принадлежащие короне, и другие источники королевского дохода на определенное количество лет, получив взамен твердую сумму наличными. Это то же самое, что получить ссуду в банке под большие проценту. Деньги Ричарду нужны немедленно, но доходы за несколько Лет будут намного больше полученной им суммы. При этом король может многое потерять (если, конечно, война не увенчается победой), а сданные в аренду имения принесут владельцу большую прибыль.

Естественно, Ричард отдаст собственность короны в аренду своим фаворитам, а те, кому прибыли не достанется, придут в ужас от этой процедуры.

Впрочем, при случае Ричард не прочь воспользоваться и другими источниками.

Входит Буши с неприятным известием: Джон Гонт внезапно заболел и просит короля прийти к нему. Ричарда эта новость радует. Он надеется на скорую смерть Гонта, прикидывает, какую часть богатства Ланкастеров можно будет потратить на войну в Ирландии, и говорит:

На самом деле Джон Гонт заболел только через четыре месяца после несостоявшейся дуэли Болингброка и Моубрея.

Действие переносится в лондонский дворец, где умирает Джон Гонт. У его постели сидит последний брат, Эдмунд Йорк. Оба удручены неразумным поведением Ричарда, а больше всего — сдачей собственности короны в аренду его фаворитам.

Йорк порицает дурное влияние, оказываемое на молодого Ричарда, и (как всегда было и будет в истории) осуждает новое поколение за легкомыслие, с которым оно следует иностранной моде вместо того, чтобы придерживаться добрых старых обычаев. (Сейчас это принято называть конфликтом отцов и детей.)

Йорк жалуется, что Ричард не слушает добрых советов:

Упоминание об Италии явный анахронизм; в этих строках выражен не столько национализм Йорка (как-никак дело происходит в 1399 г.), сколько самого Шекспира.

В XIV в., во время правления Эдуарда III, в Италии действительно произошел взрыв интеллектуальной активности. Внезапно отношение художников и писателей к греческому и латинскому прошлому коренным образом изменилось и заставило выполнять собственные работы по классическим образцам. Они назвали этот период эпохой Возрождения (или Ренессанса), а столетия, разделявшие древний мир и нынешнее время, — Средними веками.

Из Италии культура Ренессанса медленно, но верно распространялась на север и запад, ослепляя другие народы своим блеском. Однако Англии она достигла только в XVI в. Иными словами, итальянское искусство, литература, музыка, мода, а самое главное — итальянский образ мыслей покорили Англию не времен Ричарда, а времен самого Шекспира.

Итальянское влияние было бесценно, потому что благодаря ему Англия пережила такой взлет гениальности, равного которому не было и уже не будет. Наступил золотой век английской культуры, лучшим украшением которого стал сам Шекспир.

Но радикальные изменения в области культуры никогда не приносят удовлетворения — даже в том случае, когда люди сами создают их и получают от этого выгоду. Некоторые аспекты итальянского влияния действительно раздражали правящие круги, которые сегодня мы называем истеблишментом. Такие современники Шекспира, как итальянский ученый Галилей, опровергали точку зрения Птолемея и Аристотеля на строение Вселенной, а Макиавелли создал новый идеал политика, не имеющий ничего общего со средневековыми понятиями о рыцарстве и дворянской чести. Шекспир никогда не признавал этих новшеств и в своих пьесах неизменно защищал старые порядки. Кроме того, Англия XVI в. решительно порвала с католицизмом, после чего папистскую Италию англичане воспринимали как «империю зла».

Поэтому в 1595 г, когда Шекспир писал и ставил эту пьесу, старики действительно, покачивая головой, жаловались на засилье всего итальянского, на беспечность молодежи и ее беззащитность перед тлетворным иностранным влиянием. Драматург просто перенес современную ему точку зрения во времена Ричарда, то есть на целых два века назад.

Гонт отвечает ему запоминающейся речью. Он говорит, что своей политикой Ричард губит Англию. Англия, недоступная внешнему врагу из-за своего удачного островного положения, погибает от внутренней болезни. Его панегирик Англии — самое лиричное проявление национализма Шекспира. Гонт описывает Англию так:

Но это тоже анахронизм. Здесь описана Англия, находящаяся в блаженной изоляции и придерживающаяся оборонительной тактики, но во времена Гонта английская философия войны носила наступательный характер. За предыдущие полвека английские армии одержали блестящие победы во Франции и вмешались во внутренние дела Испании. А до этого они достигли еще больших успехов. В том же монологе Гонт вспоминает английских королей:

Конечно, речь идет о Ричарде Львиное Сердце, который привел свою армию в Святую землю и едва не добрался до Иерусалима.

Но тогда почему в монологе Гонта речь идет об обороне, почему так настойчиво подчеркивается, что Англия, надежно защищенная морями, может уберечься «от зависти не столь счастливых стран»?

Потому что в монологе Гонта речь идет не о времени его смерти, а о времени первой постановки «Ричарда II».

В 1595 г. вся Англия находилась под впечатлением недавно одержанной блестящей победы. Всего семь лет назад, в 1588 г., в северном направлении плыл огромный испанский флот, собиравшийся обрушить свою мощь на Англию. Любой беспристрастный обозреватель пришел бы к выводу, что Испания, самая могучая в военном отношении европейская держава, наверняка победит Англию, к тому времени превратившуюся во второразрядное государство и к тому же балансировавшую на грани гражданской войны.