Однако английские корабли, небольшие, но маневренные, которыми командовали такие опытные и отважные моряки, как сэр Фрэнсис Дрейк, разгромили Непобедимую армаду, одним махом превратив Англию в великую державу. Надо сказать, что немалую помощь оказал и удачно разразившийся шторм.

Легко представить себе гордость, охватившую нацию, которая почувствовала себя непобедимой. Англия действительно должна была казаться ее населению неприступным островом, охраняемым суперменами на суперкораблях. Монолог Джона Гонта, должно быть, заставил публику повскакать с мест. Однако далее Гонт утверждает, что политика Ричарда губит эту славную Англию:

Конечно, после таких слов исчезла всякая симпатия, которую публика, возможно, испытывала к Ричарду (если эта симпатия у кого-то еще сохранялась).

Свидетелем беседы Джона Гонта и Эдмунда Йорка (в первой части сцены не произнесшего ни слова) является граф Нортумберлендский, представитель гордого и древнего рода Перси.

Уильям де Перси переплыл Ла-Манш с Вильгельмом Завоевателем в 1066 г. и получил огромные земельные владения в северной Англии. С тех пор его потомки жили на севере, периодически отбивая набеги скоттов и устраивая такие же набеги на них.

Члены рода Перси, закалившиеся в этих пограничных войнах, считали себя фактически владыками севера, потому что никакой помощи от центральных властей они не получали. Их позиция сыграла чрезвычайно важную роль в событиях того времени.

Генри Перси сражался при Креси бок о бок с Эдуардом III, а его сын, еще один Генри Перси, стал графом Нортумберлендским (это графство самое северное в Англии и поэтому наиболее уязвимое для набегов со стороны Шотландии). Все реплики этого персонажа в пьесе принадлежат Нортумберленду.

Входит Ричард, и Гонт наконец высказывает племяннику в лицо все, что он думает о его сумасбродствах и неразумной фискальной политике. Король приходит в бешенство и угрожает умирающему дяде. Но тот, защищенный близостью смерти, прямо обвиняет Ричарда в Убийстве Томаса Глостера.

Нортумберленд помогает Гонту выйти из комнаты и почти тут же возвращается с известием, что старик умер. Он говорит:

Джон Гонт умер 3 февраля 1399 г. К тому времени Болингброк пров ссылке уже четыре с половиной месяца.

Ричард холодно выслушивает известие о смерти Гонта. Его волнует только будущая ирландская кампания, для которой все еще нужны деньги. Поэтому он высокомерно заявляет:

Это событие огромного значения. Джон Гонт, герцог Ланкастерский, был самым богатым человеком в Англии. После смерти отца его титул и все имущество автоматически переходили к Болингброку. Лишить его наследства можно было только одним способом — обвинив в государственной измене. Однако Болингброка выслали, не предъявив ему такого обвинения.

Конфискация являлась незаконной, но Болингброка в стране не было, и Ричард не смог противиться соблазну присвоить имущество Ланкастера.

Эдмунд Йорк возражает против этого преступления, ссылаясь на особенность своего положения:

(Это положение ему было суждено занимать еще три с половиной года.)

Йорк перечисляет все несправедливости Ричарда, которые он до сих пор покорно терпел, и добавляет к ним еще одну, о которой до сих пор речи не было:

Здесь имеется в виду событие, происшедшее во Франции, где Болингброк находился в ссылке.

Французский двор принял его с распростертыми объятиями, и это очень понятно. Болингброк был близок к трону и в случае возобновления войны с Англией мог стать для Франции важным оружием. С его помощью можно было развязать в Англии гражданскую войну, поддержав претензии Болингброка на трон.

Для Болингброка дружба с французами тоже представляла большую ценность, потому что с их помощью он мог не только вернуть потерянное, но и получить корону. Брачный союз мог бы связать Болингброка с французской королевской семьей, что было бы выгодно обеим сторонам. Болингброк был вдовцом и начал готовить брачный контракт с двоюродной сестрой французского короля.

Естественно, Ричард не был заинтересован в этом браке. Нужно было во что бы то ни стало помешать Болингброку установить родственную связь с французским королем. Ричард тут же направил во Францию посла с требованием запретить этот брак, в результате чего работа над брачным контрактом прервалась. В этом и заключались помехи, чинимые «бедняге Болингброку».

Это еще более обострило вражду между двоюродными братьями. Намечавшийся брак показал Ричарду, что Болингброк намерен воспользоваться французской помощью, а Болингброк понял, что Ричард не теряет его из виду.

Эдмунд Йорк говорит, что последняя несправедливость — конфискация имущества Ланкастера и лишение Болингброка наследства — переполнила чашу его терпения. Он предупреждает Ричарда, что это плохо кончится:

Ричард II сам должен был понимать, что переполнил чашу терпения. Когда речь идет о деньгах, собственности и доходе, можно стерпеть любые обвинения в тирании. Но сейчас речь шла о самом знатном вельможе королевства. Если конфисковать его имущество, не предъявив обвинения в государственной измене (которое все равно не удалось бы доказать), то кто из вельмож сможет чувствовать себя в безопасности? Ричард посягал на безопасность каждого лорда в королевстве, что приравнивалось к государственной измене.

Однако Ричард страдает манией величия и уже не способен мыслить здраво. Вера в собственную непогрешимость и головокружение от предыдущих успехов мешают ему предвидеть будущее. Он не обращает внимания на обвинения Йорка и тут же приступает к действию:

Речь идет о первом графе Уилтшире[66], Уильяме ле Скрупе, которого Ричард возвел в графское достоинство в 1397 г. В 1398 г. Уилтшир стал хранителем королевской казны и должен был подготовить документы, требовавшиеся для перевода владений Ланкастера в собственность короны.

Видимо, это не вызвало у Уилтшира возражений, хотя и он, и его отец служили Джону Гонту. Его отец, Ричард ле Скруп (первый барон Скруп Болтонский), был канцлером, то есть главным администратором короля, с 1378 по 1382 г., однако он пытался ограничить мотовство Ричарда II, а потому его уволили.

Наконец Ричард готов отправиться в Ирландию. Шекспир, как всегда, уплотняет время; складывается впечатление, что король оставляет Англию сразу после смерти Гонта, но, конечно, понадобилось какое-то время на решение неотложных финансовых задач. На самом деле Ричард отправился в Ирландию лишь в конце мая 1399 г., когда после смерти дяди прошло четыре месяца.