– У меня много работы.
– Тогда я сам сейчас поднимусь.
Только этого не хватало!
– Ладно, через минут пять буду, – сбрасываю вызов и кладу телефон рядом с собой.
Аня, казалось, ничего не слышала: она продолжает стучать пальцами по клавиатуре, ваяя очередной договор, словно шедевр. Иногда я ей завидую: полное отсутствие эмоций и глубокая незаинтересованность романтическими приключениями позволяют ей использовать сердце только лишь по прямому назначению и сохранять рассудок во здравии, мысли – в порядке, душу – в безмятежности. Многие (если не все) считают Безухову странной, но ей наплевать – она нашла себя в работе и не сворачивает с намеченного маршрута.
– Аня, я домой собираюсь.
– Да? Я тоже, пожалуй, пойду.
Хватаю мобильный и пишу сообщение Кириллу: «Жди в машине». Аня видела его только на свадебных фотографиях, но непременно узнает. Ни к чему лишние вопросы!
Конечно, Кирилл не остался ждать в машине, как его попросили, а стоял на ступеньках у центрального входа. Даже в темноте невозможно было не заметить произошедшие в нем метаморфозы: побрился, подстригся, подрумянился (не иначе, как в солярий сходил), надушился (можно было и не так усердствовать с одеколоном) и оделся во все светлое (совсем не по погоде). Его глаза блестят, а рот расплывается в радостной улыбке.
– Зайка, я совсем заждался! – он чмокает меня в губы.
– Да уж…
– Привет, я – Кирилл, – он обращается к Ане.
– Я так и поняла, – отвечает та и тяжело вздыхает. – Пока, я пошла.
И вот мы остались наедине: я и мой бывший муж.
– Тебе понравились цветы? – Кирилл заглядывает мне в глаза, еще раз чмокает в губы и берет за руку.
Он продолжает что-то вещать, но я практически ничего не слышу: здравый рассудок, наконец-то расправившись с тщеславием и самолюбием, отчитывает меня, не скупясь в выражениях. «Дура! Зачем ты это делаешь? Хотела секса – ты его получила! Не хватило двух лет, чтобы понять, с кем имеешь дело? Он – балласт! Отряхнись и иди дальше!!!», – звучит в голове так отчетливо, словно говорящий стоит рядом и кричит мне на ухо.
– Слушай, мои друзья отмечают новоселье. Поехали, будет весело! Там куча народу! – Кирилл уже тащит меня к своей машине.
«Опять его друзья? Даже в двадцать лет у нас не было с ними ничего общего, думаешь, они изменились? Пошли его ко всем чертям и отправляйся домой!», – от крика в голове я чуть не оглохла.
– Я устала и хочу домой, – бормочу я, однако продолжаю следовать за Кириллом. – И не одета для вечеринок.
– Проблема? Сейчас заскочим к тебе и переоденешься!
«Идиотка…», – это последние слова здравого рассудка. Он замолкает, и я слышу в голове звуки фанфар.
Конечно же, как только входная дверь захлопывается, Кирилл набрасывается на меня, будто хищник на добычу, и поскольку здравый рассудок решительно не подает признаков жизни, я не сопротивляюсь настойчивым ласкам бывшего мужа. Так легко отвечать на его поцелуи, словно это само собой разумеется, словно мне снова девятнадцать лет и у меня есть только чувства, но никак не разум. Как результат – снова секс с бывшим мужем, нечем гордиться!
– Зайка, ты – лучшая, – шепчет Кирилл и целует меня.
– Мне надо переодеться, – отвечаю я и отодвигаю его от себя.
Через два часа в доме друзей Кирилла я уже сижу за длинной барной стойкой, разделяющей кухню и гостиную, и пью коктейль «Идиотка»: односолодовое виски, яблочный сок и лед, смешанные с поцелуями бывшего мужа аккурат через каждые два глотка. Вокруг слоняются какие-то люди: они пьют, смеются, обнимаются, целуются, снова пьют, играют в бильярд, поют в караоке, танцуют, снова пьют, ругаются, мирятся… Совсем скоро у меня начинает болеть голова: то ли из-за спиртного, то ли из-за гомона толпы, то ли из-за поцелуев Кирилла.
– Послушай, – кладу руку на его колено. – Здесь слишком шумно и накурено: еще немного, и меня стошнит. Так что давай…
Но я не успеваю закончить: через весь зал, истошно вопя, несется низкорослый толстяк – одноклассник и закадычный собутыльник моего бывшего мужа. Подбежав к нам, он обхватывает Кирилла руками и приподнимает его на стуле.
– Ма-а-а-а-кс! – орет Кирилл так, что у меня звенит в голове. – Ты вернулся!!!
Далее следуют объятья, похлопывания по спине, неистовый смех и, конечно же, два полных бокала чистого виски, выпитые на брудершафт. Тут толстяк обращает внимание на меня и сразу же тянет ко мне свои пухлые руки.
– Это плохая идея, – произношу ледяным тоном, дабы охладить его пыл.
– Мань, ну ты не изменилась совсем! Ха-ха-ха, – он зачем-то гладит свисающий живот. – Вы снова вместе? Как тебе удалось, чувак? – и он хлопает Кирилла по плечу. – Она же тебя ненавидела!
Тошнота становится еще сильнее – я уже с трудом сдерживаюсь. Кирилл хватает мою руку, прижимает к своей груди и с умным видом что-то вещает, а толстяк внимает каждому его слову и одобряюще кивает своей маленькой головой.
– Прошу меня простить, – соскакиваю со стула. – Скоро вернусь.
Но я не вернулась: надела шубу, схватила сумку и вышла на улицу. Морозный воздух медленно, но верно, отрезвляет и приводит мысли в порядок. И что только я забыла в этом ужасном месте? Достаю из сумки мобильный телефон и вызываю такси. Оператор обещает, что машина будет через пятнадцать минут, которые предстоит провести на морозе. Приподнимаю воротник, затягиваю пояс и через высокие сугробы направляюсь к выходу из поселка.
Кирилл спохватился только через час, когда такси уже мчалось по Садовому кольцу. Он позвонил, но я сбросила вызов, снова позвонил – я снова сбросила. После восьмого звонка он догадался написать сообщение: «Зайка, ты где?», но я просто выключила телефон и спрятала его в сумку.
Понедельник, 18.02.2013.
Оля пришла в 8-15 утра: загорелая, отдохнувшая, радостная.
– О-о-о, Варнас, ты, как всегда, у станка! – она подскакивает ко мне и чмокает в щеку. – Я привезла всем подарки!
– Отлично. У меня тоже для тебя подарочек: Петровичу позвонил банкир и нажаловался на Малинову.
Улыбка сразу исчезает с Олиного лица, и я отчасти чувствую себя виноватой: испортила хорошее настроение после отпуска, которое могло продлиться, в лучшем случае, еще пару дней. Но потом вспоминаю наш недавний разговор, когда я требовала избавиться от ее сотрудницы – Тамары Малиновой, а Оля убеждала меня, что нельзя поступать подобным образом с матерью-одиночкой, пусть даже она и работает спустя рукава, и ведет себя чересчур вызывающе, да и одевается, словно каждый вечер после работы дает концерт в «Мулен Руж». Например, в прошлый четверг Малинова пришла в юбке, чуть прикрывавшей резинку от чулок, и в полупрозрачной кофте, через которую уж слишком явно просвечивался кружевной бюстгальтер. Если она так переживает, что ребенок растет без отца, и всеми силами пытается найти себе мужа, то с выбором места работы явно ошиблась.
И вот теперь вице-президент крупного банка, являвшегося нашим клиентом, написал жалобу, так как ему уж очень хотелось застраховать прекраснейший A7, но Тамара не соизволила проявить уважение и снисхождение. Он прождал до десяти вечера в своем офисе, но она не приехала, так еще и выключила мобильный телефон! Невиданная наглость!
– Пусть сегодня же пишет заявление по собственному желанию. Уволим ее в один день, – сухо произношу я.
– Но…
– Никаких но! Это распоряжение Петровича. Если хочешь оспорить – запишись к нему на прием у секретаря.
Оля опускается в кресло и тяжело вздыхает. Пытаясь разрядить обстановку, я с поддельным, но очень убедительным интересом расспрашиваю про отпуск, но она не отвечает. Через несколько минут решаю не тратить время, достаю из сумки пачку сигарет и удаляюсь