Спустя полчаса Роза уже сидела в своей комнате и размышляла. Из услышанного можно было, по крайней мере с уверенностью, сказать, что Элиза видит в ней нечто гораздо большее, чем просто гостя. Она видет в ней будущую девушку своего сына, и это Розе совсем не нравилось, хотя она и не отдавала себе отчета почему. Складывалось такое впечатление, что ее здесь держат только лишь потому, чтобы получше изучить. Как, например, орангутанга в зоопарке...
Роза сморщилась.
Вот значит почему она уже целую неделю торчит в этом доме даже не выходя за пределы парка. Вот почему Элиза так внимательна к ней и так гостеприимна. Но с другой стороны... Почему, в случае такого положения дел, она за все это время практически не виделa Леонa? Если задуматься, за всю эту неделю онa почти не сталкивались с ним, что-уж говорить о разговорах. Она видела его не больше двух раз, и при его родственниках. Наедине - никогда. И это крайне странно.
Раздался стук в дверь, и Роза подскочила.
- Роза, ты здесь?
Голос Олив. Тихий, как будто ее боятся потревожить.
Она соскользнула с подоконника и распахнула дверь, впуская мать внутрь.
- Что случилось? - удивленно поинтересовалась Роза, усаживая гостью на кровать. - Что произошло?
- Я искала тебя, - Олив обвела комнату заинтересованным взглядом. - Почему ты тут пропадаешь?
- Так ведь... - Роза пожала плечами и снова взобралась на окно, - вам без меня не скучно, правда?
- Почему ты так решила? Напротив, очень даже.
Роза посмотрела в окно. На лужайке ни души.
- Я здесь не пропадаю. Просто я тут отдыхаю.
- Ты знаешь, что нас пригласили пожить здесь?
Так она и знала. Медленно, взвешивая каждое свое слово, Роза ответила:
- Наверное... Это тебе Элиза сказала, не так ли? И на какой срок?
- Ну да, Элиза, и ее муж, Тейлор. Замечательные люди. Мы подумали, и решили принять их предложение.
- Здесь жить? Но... когда? Когда они вас пригласили?
- Три дня назад. Мы с Рафом все ждали, когда ты поинтересуешься у нас, почему мы здесь так долго, но тебя это похоже не особо-тo волновало, так что мы ничего не говорили тебе.
- И вы молчали, - с намеком на самообладание начала Роза, - и даже не разговарили со мною ни на эту, ни на другие темы... Вы вообще меня не замечали!
Олив недоуменно посмотрела на покрасневшую дочь.
- Ты сама сидишь здесь днями и ночами, милая. Наверное ты уже напридумывалa тысячи объяснений нашему поведению?
- Какое это может иметь значение? - угрюмо вымолвила она, не отрывая взгляда от окна, и добавила, нo уже про себя, - действительно мне было не очень-то приятно, что за это время я вдруг перестала для вас существовать. Это не самое приятное ощущение.
Поколебавшись, Олив подошла к окну.
- Как здесь красиво. Мы с твоим отцом просто в восхищении от этого места.
Коря свою богатую фантазию, свою глупость, и все в целом, Роза кивнула.
- Как я была рада когда Элиза, видя наше восхищение этим местом, великодушно предложила нам здесь пожить... Не сомневаюсь, что и тебе тоже здесь нравится.
Роза промолчала.
- Спускайся к нам вниз, - Олив пошла к двери, - все беспокоятся, где ты застряла.
Онa вышла, мягко закрывая за собой дверь.
Проводя ее глазами, Роза слабо улыбнулась. Какие нехорошие шутки порою с тобою играет твоя же собственная фантазия.
И вот так они перекочевали из положения "временных" гостей на постоянных, и, что самое странное, на неопределенно долгий срок.
Невозможно себе представить, как была рада Элиза, когда узнала, что сие семейство останется у них пожить. Вероятно из желания убить сразу двух зайцев, она вдвойне была рада их обществу, и присутствию Розы под ее кровом.
Инесса, погостя в доме еще неделю, в один прекрасный день исчезла, за тем чтобы возвратится к мужу и двум дочкам в Канаду, дав предварительно обещание матери, что непременно приедет на Рождество и всякие другие праздники, и привезет с собою обеих.
После ее отбытия, Элиза поначалу грустила, но вскоре оправилась, и все вернулось в привычное русло. Стелла вновь заняла свое законноe положение единственной, и стало быть, обожаемой дочери, и теперь ее мать уделяла eй вдвое больше времени, чем раньше, умудряясь при этом не баловать.
Джон с Ремом за эти две недели заметно присмирели и подросли, стараясь произвести на белокурую красавицу по возможности лучшее впечатление.
Не раз, проходя мимо них в гостиной, Роза ненароком слышала какие беседы они ведут, и приходила в немалое удивление. Впрочем, как вскоре выяснилось, их благородные манеры были разбужены не столько присутствием красавицы Стеллы поблизости, сколько умением Элизы давать им ненавязчивые уроки поведения. Олив, не без удивления заметившая их плоды на своих сыновьях, порешила выразить свое восхищение их педагогу и провести задушевную беседу, посвященную ее умению воспитывать. Вскоре они уже превратились в задушевных подруг, и проводили все больше времени вместе.
Раф, первое время не знавший, куда себя деть и чем занять, прогуливаясь как-то рано поутру по одному из закоулков дома, обнаружил прекрасную, большую библиотеку, в которой, с позволения Тейлора, и пропадал часами, а иногда и целыми днями, а потом по вечерам зачитывал жене отрывки из больше понравившихся ему книг.
А что же Леон? Все чаще и чаще, Роза начинала замечать, что в общей, душевной атмосфере дома, ей не достает именно его присутсвия. Именно тех ощущений, которые она испытывала, когда видела его, когда слышала его голос. То, что чувствовала по поводу его шуток и порою заумных высказываний, его сарказма по отношению к ней... Ей даже не доставало просто его присутствия здесь, рядом с ней, готового помочь и сберечь.
Она сама удивлялась подобным мыслям, поскольку до этого момента была уверена, что его присутствие - ей в тягость, его улыбки не достигают цели, его слова - ее собственного сердца. Она не думала об этом главным образом потому, что была уверена в том, что он ей не нравится, и она боится возможного признания на ее счет, и всего такого же в том же духе. Она никак не думала, что ее равнодушие к нему может сойти на нет, никогда всерьез не предполагала такую возможность, чтобы ответить на его возможное чувство. Нет... Пока он был рядом, она, как само собой разумеющееся, воспринимала его присутствие и заботу, даже не думая о его возможном исчезновении, как думала теперь. Не думала о возможных последствиях его ухода, о собственных чувствах, о том, что может с ней статься в его отсутствие. Ее это никогда не беспокоило.
Но Леон, убедившись что все в безопасности, отбыл из дома немногим позже своей сестры, и только Элиза, которой он поведал о своих планах, знала, где он пропадает.
А последняя не спешила открывать содержание его редких писем окружающим, как и общую идею его отсутствия.
Временами, сидя перед камином, и глядя на пляшущие языки пламени, Роза краем уха слышала, как она упоминает его имя мужу, или обсуждает его с ним, но сама не торопилась подбивать их на откровенность, тем более что она понимала, ни к чему хорошему это привести не может. Начнутся намеки, вопросы... И снова намеки и снова вопросы. Она и сама до конца не осознает, какого рода чувство испытывает по отношению к нему.
Так что она просто закрывала глаза на эти разговоры, предаваясь, как ей тогда казалось, гордому безразличию к его персоне, и нежеланию слышать о нем.
Но не смотря не свою сдержанность, замкнутость, она чувствовала, что когда-нибудь может настать такой момент, когда она сорвется. Когда ее уже не будут волновать проблемы, которыми она себя останавливает сейчас, когда ее выдержке придет конец. И тогда... Прощай все секреты, и от самой себя, и от других. Но пока этот момент не настал, и она не спешила его торопить, полагаясь на свои силы, и надеясь на то, что это вспыхнувшее огоньком чувство не перерастет в бушующий пожар, готовый поглотить все на своем пути.