— Очень приятно, что вы так живо воспринимаете мое вступление. Но то, о чем выспрашиваете, узнаете из последующего моего повествования. Наберитесь терпения.

Говорил он спокойно, рассудительно и довольно откровенно. Суть состояла в том, что известные нам в Москве люди, конкретно назвать которых он отказался, вышли на русскую фирму, официально действующую в США, и поручили установить связи со мной, Ией, а также с Андреем Петровичем для привлечения к участию в акции, связанной с переправкой плутония из России в Штаты, а затем в одну из третьих стран. Мы, даже не сговариваясь с Ией, сразу сказали «нет».

— Не торопитесь с отказом, — парировал Григорий Николаевич. — Мы найдем других, кто выполнит эту роль. Но тогда вы, во-первых, теряете возможность заработать два миллиона долларов, и во-вторых, привлечение к этому делу посторонних, неквалифицированных людей может привести к нежелательным для всех нас последствиям: утечке радиации, передаче груза в чьи-то «грязные» руки, использованию плутония корыстных целях.

— Хорошо, мы подумаем, — взял я на себя инициативу и тут же уловил удивленный взгляд Ии. — Нам нужно время, чтобы принять решение, — уточнил я.

— Хорошо, — согласился Григорий Николаевич и предупредил: — Надеюсь, решать будете только вдвоем, ибо в противном случае мы прекращаем с вами всякие контакты.

— Разумеется, — заверил я.

— Что ж, вашего слова для нас достаточно, — заключил Григорий Николаевич. — Два дня вам на размышление. На третью ночь свет в окне означает ваше согласие. — Он встал, протянул руку. Я пожал ее. Ия нагнулась, поправляя туфлю, чтобы избежать «теплого» прощания. Григорий Николаевич пошел к выходу. За ним поспешил, оказавшийся, судя по фигуре, крепким малым, его коллега. В дверях Григорий Николаевич обернулся.

— Да, совсем забыл — к происшествию в доме ваших родных мы не имеем никакого отношения. И еще: если вы вдруг случайно или намеренно проговоритесь Дику о нашем предложении, сведения об этом быстро дойдут до нас. Привет!

Дверь захлопнулась. Последняя фраза «гостя» повергла нас в смятение. Откуда он знает Дика и как ему станет известно, если мы вдруг надумаем сообщить об этом визите? Конечно, тут может быть элементарная «пустышка». Узнали имя начальника полиции, и вот тебе небольшой шантажик. Но, может, действительно у них и там все схвачено. Ведь для закрутки такого дела с плутонием нужны большие деньги и огромные связи. Не сомневаюсь, они и без нас начнут действовать — и, возможно, успешно. Значит, нужно соглашаться, чтобы предотвратить беду, и срочно выяснить, в чем заключается моя и Ии роль и для какой цели потребовался им Андрей Петрович. Наверняка они хотят использовать возможности его нынешнего положения. Ну, а что касается тех, кто вывел фирму Григория Николаевича на нас, то тут сомнений нет. Это русские мафиози, с которыми пришлось столкнуться мне и Ие, а также связанные с ними партийные и государственные чиновники, хорошо знающие Андрея Петровича и следившие за его карьерой в США.

Дальнейшие события показали, что я был прав.

Ия — герой дня. Иначе не скажешь. Конечно, и Генрих со своими удальцами показал класс, но Ия — вне конкурса. С тремя громилами справилась играючи. Просто уму непостижимо. Если бы не видел, как она в два счета усмирила тогда подручных Багрова, ни за чтобы не поверил, что Ия, моя маленькая, нежная девочка, способна «вырубить» здоровенных, не знающих пощады детин. Не сомневаюсь, что они прошли в уголовном мире богатую школу, и хрупкое на вид создание просто не заслуживало их внимания. Так они, видимо, посчитали, да глубоко ошиблись. Не каждый мужик, даже умеющий за себя постоять, решится с ними потягаться. А вот Ия не побоялась.

Недаром, ох недаром, овладевала она искусством каратэ. Спасибо Генриху. Без него она не достигла бы таких бойцовских качеств. Что ж, это, видно, судьба. Рад за Ию. Генрих — надежный друг. За ним она как за каменной стеной. Правда, сама Ия так не считает и при каждом удобном случае подчеркивает, что Генрих без нее давно бы пропал. А он только посмеивается и не возражает. Мне кажется, ему даже нравится, когда Ия говорит об этом вслух. Главное, они нашли друг друга и очень счастливы.

У них оказалось много общего — и взгляды, и интересы, и редкостная целеустремленность, и честность в большом и малом, и многое другое, что отличает цельные натуры. Поэтому, когда ребята без обычного предупреждения, неожиданно к нам нагрянули — а после того злополучного Сережиного дня рождения прошло почти три месяца, как мы не виделись, — я сразу понял: этот визит неспроста.

Разговор завела Ия. Генрих лишь поддакивал и вставлял уточнения и некоторые ремарки.

Слушал я внимательно, так как Ия предупредила, что все это серьезно, и просила меня сосредоточиться, ничего не пропустить из сказанного, чтобы потом принять правильное решение. Надя хлопотала на кухне, Сережа прогуливался недалеко от дома со своим любимцем Джеком — огромным догом с удивительно доброй душой, так что нам никто не мешал спокойно обсудить, как оказалось, действительно острую проблему.

Мне было хорошо известно, что после провалившейся в СССР перестройки и распада Союза партийные и государственные функционеры, лишившись там власти и связанных с этим всевозможных благ, стали искать «теплые места» во всевозможных коммерческих структурах, нередко весьма сомнительного свойства.

Их брали довольно охотно, учитывая прежние связи и влияние. Особое предпочтение отдавалось тем, кто имел дело с предприятиями военно-промышленного комплекса, ибо «оборонная» продукция пользуется большим спросом на мировом рынке. Выход на него — голубая мечта молодого бизнеса стран СНГ и связанного с ним, увы, далеко не юного преступного мира. Но здесь, как известно, конкуренция. Хорошо идет не просто продукция высокого качества, а прежде всего редкая и перспективная — такая, которую не могут предложить другие.

— Но при чем здесь мы? — возмущенно воскликнула дочь, когда я так пространно объяснил возможную причину выхода на них посредника с диким, на ее взгляд, предложением.

— А ты не догадалась? — в свою очередь удивился я.

Ия отрицательно качнула головой. Я взглянул на Генриха. Он пожал плечами:

— На их месте я не стал бы рисковать, идя на контакты с нами: подвести можем.

— Риск для них безусловно есть, — согласился я. — Но что это за риск по сравнению с возможностью получения валюты, выражающейся цифрой со многими нулями? — Вслух поразмышлял: — Нашли нас просто. Думаю, не без помощи моих прежних коллег, посвятивших себя приключениям явно криминального характера. Схема тут, на мой взгляд, проста. Встал вопрос о сбыте строго засекреченного и дорогостоящего товара, такого, как плутоний, достать который им удалось посредством той же самой «оборонки». Кинулись на поиски компетентных людей, главным образом имеющих связи за рубежом, а еще лучше — живущих там. Вспомнили обо мне, загорелись, узнав, где я работаю. И стандартный ход: посылают посредников. Их не смущает, что однажды попытка втянуть нас в грязную игру уже дала осечку. Правда, мы с Ийкой пострадали, но и они получили сполна. Видно, урок не пошел впрок. А скорее всего, интерес тут настолько высок, что можно и переступить через себя, отбросить в сторону законы уголовной вендетты. Не исключено, что командуют, как и прежде, чиновники, стоящие у руля власти, приказывающие своим «шестеркам» идти в бой, невзирая на жертвы. Но как бы там ни было, дело чрезвычайно серьезное, решать самим нельзя. Посоветуюсь с Венсом, — заключил я.

Генрих и Ия согласились, предложили вдобавок посвятить в «проблему» и Дика, тем более что он знает о телефонном звонке и, естественно, спросит — имел ли он последствия. Скрывать что-либо от него нет необходимости и просто не корректно.

— Если вы ему доверяете, то возражений нет, — сказал я, посоветовав в то же время подождать до следующего вечера, когда переговорю с Венсом.

На том и порешили.

К Венсу я питаю не только чувство признательности за его участие в моей судьбе, но и глубокую симпатию и уважение как к высокопрофессиональному специалисту-химику и великолепному организатору, приносящему фирме довольно внушительные дивиденды. Особенно привлекательны его простота и доступность в общении с людьми. К нему можно запросто зайти в любое время, разумеется, если есть для этого причина. Просто так отвлечь его от работы даже на минуту анекдотом или просто шуткой — пустое занятие. Нет, он не сможет тебя оборвать, попросить выйти из кабинета, не мешать. Он, скорее всего, тебя не поймет, хотя выслушает с неизменной улыбкой, разведет руками и уткнется в свои бумаги, тотчас забыв о тебе. Мне такой вариант, о котором много и с различными оттенками часто рассказывали его сослуживцы, не грозил, и потому я смело попросил его милую секретаршу Дженни доложить обо мне, как это принято.