Я не ошиблась. Через некоторое время услышала возгласы: «Эй, сколько можно? Мы тоже хотим, давай спускайся, ты что там, заснул?» Потом послышались шаги по лестнице. Кажется, топает один. Хорошо. Вот бы по очереди наведывались, так, по одному, всех бы уложила. Но надеяться на это не стоит.

Дверь медленно открылась и рыжий ублюдок протиснулся в комнату. Он ошарашенно уставился на валявшийся на полу связанный куль и, чего я никак не ожидала, выскочил из комнаты. Я успела лишь подставить ногу, и он грохнулся на лестничной площадке всей своей квадратной тушей, заорав во все горло. «Как бы не переполошились там эти козлы, не подняли стрельбу», — встревожилась я. Надо отдать должное рыжему, он хоть и напугался до смерти, но соприкосновение носа с полом привело его в чувство. Он тут же оказался на ногах и схватился за пистолет. Но это было совершенно лишнее движение. Я сделала привычное сальто, выбив в полете одной ногой оружие, а другой — припечатав окончательно его длинный нос. Рыжий взвыл и опрокинулся навзничь.

— Что у вас там за вопли, бабу не поделили? — послышался голос снизу.

Я приставила пистолет к виску рыжего.

— Отвечай, подонок, что да, подрались с длинным, и что сейчас вы спуститесь вниз.

Рыжий помотал головой, мыча что-то невнятное. Я поняла, что даже при большом желании он сейчас ничего не скажет, и решила рискнуть:

— Эй, вы там, — прокричала я. — Эти идиоты сцепились из-за меня и сейчас зализывают раны, велели вам сказать, чтобы не шумели и ждали их спокойно, они скоро придут.

Примитивно, конечно, но что мне было делать? К моему удивлению, наживку скушали. Я слышала, как они, посмеиваясь, отпускали сальные словечки в мой адрес.

Рыжего я загнала под дулом пистолета в комнату и заставила связать себе ноги. Затем уложила мордой вниз, вывернула назад руки и накрепко опутала их остатками простыни.

— Вспомнил тебя, красавица, — прошамкал вдруг рыжий. — Это ты тогда со своим дружком ухайдакала нас с Багровым. Ничего, поплатишься за все.

— Ладно, заткнись и отдыхай пока, радуйся, что цел. Попадешься в следующий раз, не пощажу. — С этими словами я пнула ногой его жирную задницу и закрыла за собой дверь.

Что дальше? Спуститься вниз — сразу заподозрят неладное. Оставаться здесь — тоже не лучший выход, хотя единственно правильный в этой ситуации. Может, еще один попадется на удочку и поднимется сюда.

Однако в третий раз уже не получилось. Снизу стали требовать длинного или рыжего. Когда никто из них не отозвался, спуститься к ним приказано было мне. Опасаясь за жизнь близких, я пошла.

— А где же они? — спросил седовласый с обвисшими усами, видимо, командовавший здесь в отсутствии длинного.

Я пожала плечами.

— Отвечай, иначе испорчу твои прекрасные глазки, — потребовал он, играя перед моим лицом ножичком.

— Они спят после игры со мной, — сказала я первое, что пришло в голову.

Усатый недоверчиво оглядел меня.

— Врешь, тут что-то не то, пойду посмотрю.

Он подозвал к себе всех троих и отдал распоряжения. Я не слышала, что он им говорил, но судя по тому, как они распределились по ролям, взяв на мушку сидящих за столом взрослых, устроившихся на диване детей и отдельно меня, поняла, что усатого на мякине не проведешь. Он правильно распределил силы, чтобы владеть ситуацией. Я не сомневалась также, что наступает критическая минута. Сейчас он обнаружит длинного и рыжего, развяжет их, приведет в чувство, заставит рассказать, что с ними произошло, — тогда не жди от них пощады. Будь я одна, показала бы им на что способна. Но в такой ситуации, как сейчас, рисковать я не имела права.

Я увидела, как усатый стал подниматься на второй этаж. В моем распоряжении оставалось еще немного времени. Я рассчитывала, что бандит, ткнувшись в запертую дверь, ключ от которой находился у меня в кармане, потребует меня наверх.

Так оно и вышло. Покрутившись по комнатам и не найдя там никого, он обнаружил, что дверь в одну из комнат заперта.

— Поднимись-ка сюда, красавица, — елейным тоном попросил он. Ничего не оставалось, как подчиниться.

Да, этот тип был и осторожней и хитрей. Он сразу же взял на изготовку свой пистолет, отошел на приличное расстояние, как бы почувствовав опасность с моей стороны, и внимательно следил за каждым моим движением.

— Открой, и побыстрее, — приказал он. Я пожала плечами.

— Эта дверь всегда закрыта, там никто не живет.

— Ничего, открывай, не могли же они испариться.

— Ключа у меня нет, — отрезала я.

— Ах, нет? Тогда отойди в сторону.

Я и это сделала без возражений. Он выстрелил по замку. Пуля прошли навылет, но безуспешно. Дверь по-прежнему не поддавалась.

— А если ухлопаешь своих? — наивно спросила я.

— Заткнись, дура, — рявкнул он, свирепея, и, разбежавшись, двинул ногой по двери.

До сих пор усатый действовал безошибочно. На этот раз он допустил просчет. Первый и последний. Он вспомнил обо мне уже с опозданием, когда я приняла боевую стойку, повернулся чтобы заставить первой войти в комнату, и тут же рухнул навзничь. Молниеносные удары ногой в грудь, затем в голову сделали свое дело. Так, третий готов. Принимайте гостя. Я подтащила усатого к тем двум, связанным и лежащим на удивление смирно, и стала искать, чем бы его тоже спеленать. И вдруг над головой просвистели пули. Я метнулась в сторону от входа, успела схватить взглядом стоящего у порога негра с лицом, испещренным шрамами. Это был один из шести, и стрелял он почти в упор. Я прижалась спиной к стене, ожидая, когда этот урод рискнет войти. Но он не спешил. Сколько же его ждать? Не высовываться же самой. Наконец шаг, еще шаг. Я приготовилась. И только показалось плечо, сделала резкий выпад правой рукой, но неожиданно наткнулась на блок. «Профессионал», — мелькнула у меня мысль. Я крутанулась на 180 градусов, чтобы силой инерции сбить его ногой на пол. Он легко увернулся, и я лицом к лицу встретилась с… Генрихом.

Ия все же настояла на том, чтобы не посвящать Дика в письмо с далекой родины. Я уступил, но в душе сомневался. Дик свой парень, и можно было ему рассказать об этих сигналах, чтоб был в курсе на всякий случай, да и посоветоваться не мешало, как нам лучше поступить. А то получилось, что мы действуем на свой страх и риск и ставим Дика в какой-то мере под удар: мы все же его сотрудники. Я понимаю Ию. Во-первых, она не хочет, чтобы у Дика сложилось впечатление, будто мы струсили, и во-вторых, она считает, что поскольку дело касается только нас лично, сами и должны выпутываться, зачем сюда еще кого-то привлекать, тем более Дика, занимающего ответственный пост. Но, повторяю, я согласился, а значит, дал обет молчания. Посмотрим, чем все это кончится.

Мы оставили на ночь свет в одной из комнат, просигналив тем самым, что согласны на встречу. Однако от автора письма пока ни слуху, ни духу. Может, там раздумали, может, наоборот, готовятся к свиданию. Время покажет. И все же неопределенность вносит в нашу, можно сказать, размеренную жизнь некоторую нервозность, ожидание каких-то со бытии, чувство, похожее на то, которое мы постоянно испытывали в России. Там, бывало, уже просыпаешься с камнем на сердце: что день грядущий мне готовит? Казалось, мы позабыли уже об этом, да вот земляки напомнили.

И когда Дик срочно вызвал меня и сообщил, что в доме родных Ии засели бандиты, сразу мелькнула мысль — а не связано ли это каким-то образом с игрой тех, кто звонил и писал нам? Конечно, это может быть чистым совпадением, случайностью, но и такой вариант нельзя сбрасывать со счетов. Теперь, однако, есть ясность. У меня развязаны руки, и я знаю, что делать. Пришла привычная уверенность и жажда действовать. Я выбрал шесть человек, самых лучших в моей группе, которые, уверен, не подведут в самой сложной ситуации.

Когда мы притормозили на подступах к дому, нас встретили парни из команды Хаммера и группы усиления, патрулировавшие в других районах. Они засели в укрытиях, взяв под прицел все входы и выходы.