В ночь с 12 на 13 февраля сотрудники политотдела 60-й стрелковой дивизии отправились в подразделения, которые вели бои в городе Шнейдемюль, и вместе с политработниками частей провели беседы о тактике уличных боев. Прямо на переднем крае вместе с офицерами рот и взводов практически показывали, как наиболее целесообразно действовать в бою за данный дом, улицу, квартал… Такие же беседы были проведены с бойцами саперного батальона, которым была поставлена боевая задача разминировать проходы для танков и самоходных артиллерийских установок. В ходе этих бесед популяризовались отличные саперы, которые в предыдущих боях самоотверженной работой содействовали успеху наших войск.

Командиры частей давали высокую оценку и похвальные отзывы о действиях подразделений, в которых предварительно были проведены такие беседы и на местности практически показано, как наиболее целесообразно действовать в бою за дом, улицу, квартал.

Стрелковый батальон Героя Советского Союза майора Л. Стромкина, усиленный танками и самоходными артиллерийскими орудиями, за один день боев овладел несколькими кварталами, образовав своеобразный плацдарм среди укрепленной территории врага, получивший в штабе корпуса название «стромкинский клин».

Я внимательно следил за ростом боевого мастерства Леонида Леонидовича Стромкина и искренне обрадовался его новому успеху. На исходе войны майору шел двадцать третий год. Он — представитель молодого поколения офицеров Красной Армии. Стромкин пользовался авторитетом и любовью среди своих бойцов: строг, требователен, но справедлив. Он сумел создать сплоченный воинский коллектив, в котором высоко ценятся храбрость и исполнительность, инициатива и взаимная выручка, смелость и мастерское владение боевым оружием.

Большой боевой путь прошел майор Стромкин. Еще в боях на Соже и Днепре он показал зрелое командирское мастерство, за что был награжден двумя орденами Красного Знамени.

Высокое звание Героя Советского Союза Леонид Леонидович Стромкин получил за успешное руководство батальоном при форсировании Вислы и в боях за расширение плацдарма на левом берегу реки 16 января 1945 года и проявленные при этом отвагу и мужество.

Мне довелось побывать в батальоне Стромкина накануне штурма Шнейдемюля. Временное затишье комбат использовал не для отдыха, а для напряженной учебы.

Подготовка подразделений батальона проводилась на местах прошедших боев и на специально оборудованных участках.

Накануне наступления политический отдел 60-й стрелковой дивизии во главе с подполковником С. А. Погорелым во всех партийных и комсомольских организациях провел собрания с повесткой дня: «Задачи коммунистов и комсомольцев по уничтожению окруженной немецкой группировки в городе-крепости Шнейдемюль». Кроме того, политотдельцы строго контролировали расстановку актива в каждой штурмовой группе. Результаты активной, целенаправленной партполитработы сказались во время штурма Шнейдемюля. Коммунисты и комсомольцы были в самых опасных местах боя, выполняли с большим мастерством и самоотверженностью наиболее сложные и ответственные задания, воодушевляли бойцов на героические подвиги. В критические моменты боя они увлекали за собой беспартийных. Показательны в этом отношении действия парторга 5-й стрелковой роты 2-го стрелкового батальона 1285-го стрелкового полка сержанта Сергеева. В роте оставалось только 18 человек. Они образовали одну штурмовую группу. В ночном городском бою рота составила одно из подразделений «стромкинского клина», овладела костелом и соседним с ним домом. На костеле парторг сержант Сергеев поднял красный флаг.

К утру гитлеровцы окружили горстку наших воинов. Находясь в отрыве от основных сил, группа попала в тяжелое положение. Гитлеровцы наседали со всех сторон, их было больше наших бойцов в 5–6 раз. В роте кончились боеприпасы, не было пищи и, главное, воды. От жажды у бойцов потрескались губы. Но среди них был коммунист парторг сержант Сергеев. И он был душой бойцов, вселял веру в победу тем из них, у кого уже терялась надежда на подход помощи. Сергеев подавал личный пример стойкости. Когда гитлеровский офицер с двумя солдатами попытался проникнуть в окно дома, где оборонялись наши бойцы, Сергеев прикончил из автомата всех трех гитлеровцев. 36 часов оборонялась рота в отрыве от наших частей и не сдала ни костела, ни дома врагу. За это время храбрецы истребили десятки гитлеровцев.

После штурма Шнейдемюля я вручил парторгу роты сержанту Сергееву орден Красной Звезды.

Замечательные примеры мужества, стойкости, самоотверженности показывали бойцам и другие партийные организаторы. Парторг 8-й стрелковой роты старший сержант Староверов пользовался исключительным авторитетом среди личного состава роты. Он неизменно появлялся там, где создавалась угрожающая обстановка. При штурме зданий в Шнейдемюле пехотинцы задержались, а танкисты в связи с этим не решались продвигаться вперед.

Парторг старший сержант Староверов, находясь среди воинов, заметил это.

— Товарищи, — обратился он к бойцам, — наши танки сильны, когда их поддерживает пехота. Вперед!

Бойцы устремились за Староверовым и вместе с танками ворвались на следующую улицу. В разгар боя в роту пришла листовка-молния, написанная парторгом батальона. В ней говорилось о подвиге командира взвода лейтенанта Никитина, который принял на себя командование ротой, организовал отражение трех контратак противника. Парторг роты Староверов довел содержание листовки до всех бойцов. Пехотинцы усилили натиск и овладели еще одним кварталом.

О том, что коммунисты и комсомольцы действительно были душой подразделений и всегда находились на самых опасных участках, сражались не щадя своей жизни, свидетельствуют и такие данные.

Возьмем для примера потери 1285-го стрелкового полка в боях за Шнейдемюлъ за один из самых напряженных дней — 9 февраля 1945 года. Всего из строя выбыло убитыми и ранеными 108 человек. Среди них 24 коммуниста и 36 комсомольцев. Это составило около 60 % по отношению к общей цифре потерь за день. Если при этом учесть, что процент коммунистов и комсомольцев по отношению ко всему личному составу полка не превышал 10–15, то можно с полным основанием заявить, что коммунисты и комсомольцы своей кровью завоевывали победу в уличных боях Шнейдемюля.

Выступая на собрании парторганизации штаба 1283-го стрелкового орденов Суворова и Богдана Хмельницкого полка, его командир полковник Казьков сказал:

— Боевым успехам нашего полка в штурме Шнейдемюля значительно содействовала целеустремленная партийно-политическая работа. Благодаря этому среди личного состава всегда царил высокий наступательный порыв и решимость выполнить любой приказ.

13 февраля 1945 года бои в Шнейдемюле не затихали ни на минуту. Особенно ожесточенный характер носили они в районе двух костелов в центре города. Фашисты предпринимали все меры, чтобы удержать эти важные в системе обороны опорные пункты, прикрыть подступы к водному рубежу. И все-таки их сопротивление не могло долго продолжаться.

К 16.00 13 февраля 1945 года ключевые позиции гитлеровцев были заняты соединениями корпуса: безымянные высоты, железнодорожная станция и мастерские, городской парк, район двух костелов оказались в наших руках. Дивизии продолжали боевые действия, передовыми отрядами форсировали реку Кюддов, очистили от гитлеровцев западную часть крепости, еще сильнее сжав, таким образом, кольцо окружения. Положение противника стало безнадежным, и мы прекрасно понимали, что он может предпринять попытки вырваться из окружения. Было решено, для того чтобы сохранить железнодорожный и аэродромный узлы, не препятствовать этим попыткам, а прорвавшиеся войска уничтожить в полевом бою.

Еще вечером 12 февраля 1945 года на наблюдательный пункт корпуса прибыл начальник политотдела 47-й армии полковник Михаил Харитонович Калашник.

— Военный совет армии считает, — сказал Михаил Харитонович, — что после овладения нашими войсками Дёйч-Кроне для гарнизона Шнейдемюля остается одно — капитулировать. Мы решили еще более активизировать нашу пропагандистскую работу с вражеским гарнизоном.