— Что ты имеешь в виду? — осведомился Войтовский.

— Описание движения группы после этой ночевки, если мы будем внимательно сличать его с описанием предыдущего этапа, грешит расплывчатостью. В отчете ничего не говорится о причинах, заставивших эту команду сойти с дистанции и вернуться домой. Сказано только: “…В связи с рядом объективных трудностей, не позволяющих двигаться дальше».

— Может быть, имелись в виду военные действия? — вставил Ривейрас.

— Очень может быть. Но о боевых действиях почему-то не сказано ни слова. Это-то и странно. А вскоре после возвращения и вовсе начинается какая-то мистика. Прям, тайна египетских пирамид! Через две недели погибает руководитель группы с еще одним участником похода, потом еще, и еще, и еще… В общем, на данный момент, в живых имеется один Родион Бейбутов.

— Ты думаешь, он причастен к предыдущим смертям? — нахмурился Михаил.

— Кто его знает? — пожал плечами Полковников. — Может, причастен, может, нет. Во всяком случае, как ни крути, из тех, кто ходил, в живых остался он один. Разве это не странно?

— Странно. — Согласился Войтовский. — В общем ряду фактов.

— Тогда я тебе подброшу еще один, — обнадежил его аналитик. — Этот самый Бейбутов, прежде чем заняться промышленным альпинизмом, работал в закрытом НИИ, связанным с ядерной физикой.

— Ты хочешь сказать, что в связи с этим он разбирается в боеголовках стратегических ракет? Совсем даже не факт.

— Не факт, — согласился Полковников, — но предположить можно. Так что, Михаил Юрьевич, пора бы нам познакомиться с Родионом Бейбутовым поближе.

— Возможно, ты прав, — согласно кивнул командир. — Ну, господа и дамы, кто выходит на охоту?

— Да чего мудрить, — махнул рукой Алексей. — Нефтепровод — вполне пристойная крыша. Так что, я и пойду. А кроме того, мало ли, может зампред взял, да и позвонил Бейбутову, поставил в известность, что ему наклевывается выгодная работенка.

— Согласен, — немного поразмыслив, кивнул капитан Войтовский. — Валяй.

Импозантный молодой человек с роскошной кожаной папкой подмышкой, поднявшись на лифте на шестой этаж, остановился перед обитой дерматином дверью и нажал на кнопку звонка. Но, сколько он ни прислушивался, никакого движения по ту сторону двери не ощущалось. Подождав немного, он позвонил еще раз.

Дверь лифта позади него открылась, и на лестничную площадку вышла пожилая женщина с хозяйственной сумкой. Смерив оценивающим взглядом молодого человека, она, видимо, решила не причислять его к категории грабителей и насильников и полезла в карман пальто за ключом.

— Простите, — обратился к ней молодой человек, — вы не могли бы подсказать, Родион, обычно, когда возвращается?

— Да, как когда, — ковыряясь ключом в замочной скважине, произнесла она. — Должен бы уже быть. Хотя, — она махнула рукой, — он же непутевый, как завеется куда, неделю, две его может не быть. Он и с Надькой-то потому разбежался, — опуская голос до полушепота, добавила женщина.

— Ну, а сейчас… — начал молодой человек.

— Да, Бог весть, дня три его уже не слышала. — Она, наконец, открыла дверь и скрылась в квартире.

Париж… Этот город так же прочно связан с историей России, как Москва — с историей Франции. Если помнить, что нынешний облик Российской столицы — следствие нашествия императора Наполеона, то надо признать, что и столица Франции хранит на себе отпечатки ответного визита русских войск. Какая-то странная, не поддающаяся логическому объяснению тайная страсть царит в вековых отношениях Франции и России. Именно в Париж, а не в Берлин и не в Лондон рвались десятки тысяч вчерашних вольнодумцев и вольтерьянцев, вышвырнутых из России наследниками якобинцев. Так что, «какой же русский не любит быстрой езды по Парижу». Примерно так думал мсье Жорж Балашов, ведя свой “Рено” среди забитого автомобилями плетева парижских улиц в сторону Рю де Барр.

Он любил вот так поколесить по любимому с детства городу. Наконец, колеса “Рено” принесли его в четвертый округ к отелю “Мобюиссон”, где на вполне выгодных условиях, примерно франков за девяносто, могут найти себе пристойный кров преемники средневековых вагантов[8].

— Чем могу служить, мсье? — встретил его портье любезным поклоном.

— Могу ли я видеть господина Поля Шитоффа? — спросил Балашов, стягивая с рук перчатки.

— О, мсье Поль, — заулыбался портье, — помню, помню. Очень приятный молодой человек из России. Он жил у нас в триста двенадцатом номере.

— Жил? — переспросил мсье Жорж.

— Да, он съехал почти месяц тому назад, — подтвердил портье. — Кажется, где-то снял квартиру.

— Вы, случайно, не знаете, где?

Служитель с некоторым сомнением посмотрел на настойчивого посетителя. Балашов протянул ему визитку.

— Прошу простить меня, мсье, — поклонился портье, прочитав на визитке пост, занимаемый его собеседником в обществе “Русская Франция”. — Мсье Поль не предупреждал о возможности вашего визита.

— Так вы можете мне помочь?

— Увы, мсье, я не знаю его нового адреса, но я могу передать ему, что вы заходили, когда он в следующий раз зайдет за письмами.

— Он часто заходит?

Портье пожал плечами.

— Был пару раз. Вам бы, пожалуй, мог помочь его приятель Жерар Монферра. Но он, к сожалению, сегодня утром уехал домой в Анжер. Начало рождественских каникул. Мсье Поль, вероятно, тоже отправился домой.

Понимая, что толку от дальнейших расспросов ожидать не приходится, мсье Жорж вздохнул и заметил, как бы между прочим.

— Надо полагать, его домашнего адреса вы тоже не знаете?

— Нет. Но если вам очень нужно… — почтительно произнес портье.

— Да. Был бы вам очень обязан, — Балашов полез в карман за бумажником.

— Хорошо, мсье, подождите минуту, — он поднял трубку стоявшего на стойке телефона и забегал пальцами по кнопкам. — Алло! Луиза? Здравствуй, моя дорогая. Это Анри. Послушай, тут один очень важный господин просит домашний адрес Поля Шитоффа. Да. Да. О, нет! Он вице-президент общества “Русская Франция”. — Портье прикрыл трубку рукой и произнес: — Все в порядке, мсье. Подождите еще чуть-чуть.

Ждать действительно пришлось недолго. Минут через пять портье протянул Балашову листок с записью: “Вальсарен-сюр-Мер близ Марселя, бульвар маршала Нея, восемьдесят шесть”.

— Я как-то был в этих местах, мсье, там прекрасные пляжи.

Балашов обменял бумажку с адресом на двадцать франков и поспешил откланяться.

Основной достопримечательностью местечка Вальсарен-сюр-Мер считался баронский замок, построенный, как утверждал хранитель и управляющий бывшего поместья, в далеком ХIV веке. Под скалой, на которой находился замок, располагался сам городок. В прежние времена его обитатели ловили рыбу и изготавливали винные бочки. Однако теперь все побережье было застроено дорогими виллами, в большинстве своем сейчас пустовавшими из-за с зимнего ненастья. Хозяева виллы по Бульвару маршала Нея восемьдесят шесть были в числе тех немногих, кого зимняя непогода не заставила вернуться в уютные городские жилища. Им, попросту, некуда было возвращаться. Глава семейства, пожилой, осанистый господин Поль, приобретший эту виллу три года назад, согласно наблюдению местных жителей, отличался нравом нелюдимым, но не злобным. И добродушные южане, видя, что чудаковатый русский старик не похож на воплощение советской угрозы, приняли нового соседа, как живописную деталь своего привычного мира.

“О, мсье Шитофф!” — улыбаясь говорили они, встречая старика, копавшегося в саду, — “Как ваше здоровье? Как здоровье вашей дочери и зятя? Как дела у юного Поля?”. “Благодарю вас”, — не меняя выражения лица, отвечал мсье Шитофф, отвлекаясь от работы. Между тем, если бы кто-нибудь из них мог увидеть личное дело этого почтенного садовода, хранившееся в архиве Лубянки, он был бы крайне удивлен, что здесь преспокойно проживает бывший генерал КГБ, к тому же, скрывающийся под чужой фамилией.

Но ни любопытство, ни возможности местных жителей не заходили так далеко.