У Бориса пересохло в горле. Он предложил посидеть за столиком в кафе у воды, чего-нибудь выпить и перекусить. Надписи в меню были на португальском и английском. Степанову «роднее» казался английский, Борис и Витя считали, что достаточно продвинулись в португальском. Все заказали, как им думалось разное, а принесли одно и тоже. Несмотря на различие написаний, строчка меню совпала.

         После обеда прошлись вдоль берега океана. Борис поинтересовался, сколько стоит прогулка на катере, показалось дорого. Хотя один лодочник чуть их не соблазнил. Он чересчур забавно гудел в морскую раковину, призывая к путешествию. Баркас его выделялся среди других пышным окрасом, искусной резьбой, пятнистыми коврами, выстилавшими палубу.

         Борис, Витя и Степанов сбросили одежду, улеглись на лежаки. Кальвадос,  не раздеваясь, сел  на песок рядом. Немедленно появился крепкосложенный африканец, предложил взять в аренду полотенца и оплатить места. Русским туристам, стремящимся везде к бесплатности, пришлось подчиниться.

         Борис, Витя и Степанов загорали, переворачиваясь с боку на бок. Кальвадос потел в костюме. Потерянная внешность его была чересчур необычной, чтобы окружающие не замечали. На него косились, тайком поглядывали.

         Борис пытался узнать в загоравших соотечественников, но они не находились. В воздухе звучала немецкая, английская, и португальская речь. В океане купалось совсем мало людей, что вызывало негодование Бориса. Он полагал, если приехал на море, из воды следует не вылезать. Чуть позагорав, Борис обещал вплавь добраться до ближайшей скалы.

         От  желания искупаться Бориса отвлекло появление на пляже статных негритянок, шоколадных латиноамериканок и гибких китаянок, предлагавших сделать массаж. Борис привстал, огляделся. Кое-где массаж уже делали, и он не удержался. Негритянка расстелила на песке пёстрое покрывало, предложила спуститься с лежака и лечь на живот. Борис выполнил. Его намазали маслом. Принялись мять и тереть. Когда негритянка делала массаж стоп, от щекотки невыразимый лихорадочный зуд бежал по телу. Борис стискивал зубы, чтобы не расхохотаться. Повернув голову, Степанов наблюдал за массажом. Держа в руках пластмассовую коробочку, Витя увлеченно строил «змею» в электронной игре.

         Из ореола пылавшего солнца вынырнула рыхлая фигура одинокого путешественника Павла. Он был обнажён по пояс, на бёдрах шорты, на ногах шлёпанцы, футболка через плечо, на голове  широкополая соломенная шляпа. Белое тело  лоснилось, как у тюленя. Груди отвисали, как  у женщины.

- Массаж делаете?- поинтересовался Павел.

-Угу, - буркнул Борис.

- Тут на верху, где шурашкерия,  в массажном кабинете лучше делают. Там кондиционер, прохлада , музыка играет. Вы попевку на бразильском радио два знаете? - спросил он неожиданно.

- Нет.

         Павел высоким голосом запел на португальском притопывая ногой. Борис и Степанов переглянулись, им везло на чудаков.

         Воспользовавшись тем, что Павел отвлёк на себя внимание, негритянка наклонилась к уху Бориса и принялась энергично убеждать его войти с ней в воду.  Если они заплывут за ближайшую скалу, массаж может превратиться в сказку.   Борис не знал языка, но мимика и жесты, выражение лица негритянки, раскрыли ему, чего она хочет.

- Я, пожалуй,  поплаваю,- сказал Борис, направляясь к воде. – Присмотри четверть часа за сыном, – попросил он Степанова.

         Негритянка собрала принадлежности для массажа в плетёную корзинку, поставила её у ног Степанова и, изображая, что пошла к воде не потому, что туда пошёл Борис, двинулась за ним следом. Полные её бёдра, которые осудил бы диетолог, дрожали, как желе.

- Вы завтра едете в Рио? – спросил Степанова Павел.

- Нет.

- Отчего - же? Говорят, чудесный город, особенно во время карнавала. Сейчас не карнавал, но должно быть забавно.

- Мне надо ехать дальше, в Парагвай.

- В Парагвай? А разве это входит в программу тура?

- У меня свой тур.

- Индивидуальный?

         Пока шёл разговор, Степанов не препятствовал Кальвадосу, который встал, спустился к океану и теперь прогуливался вдоль берега, разглядывая колыхавшиеся на волнах барки. Владельцы их не преминули пригласить его кататься. Но, видя отстранённый взгляд, скоро замолчали и через голову обращались уже к другим. Кальвадос в бежевой полосатой паре, лакированных ботинках и молочно матовом галстуке смотрелся совершенно дико среди отдыхающих в плавках и бикини. « Пусть немного разомнётся, засиделся», - почти с нежностью подумал Степанов и не потребовал возвращения Кальвадоса к лежаку.

- Ой-ой-ой! – вдруг закричал Павел характерным тонким голосом. Он схватился рукам за лодыжку и заплясал на одной ноге.

- Что случилось? – не без улыбки спросил Степанов.

      Полный белотелый Павел в шортах, врезавшихся в ягодицы, прыгающий на одной ноге, выглядел очень комично.

- Меня, что-то укусило,- отвечал Павел, неуклюже изгибаясь, пытаясь рассмотреть лодыжку.

       Витя закончил электронную игру, отошёл за три лежака, где заметил иностранца, смотревшего ноутбук, и встал за его спиной, с любопытством заглядывая в компьютер.

       Павел сел на лежак, положил лодыжку на колено. Внизу голени действительно красовалось яркое красное пятно.

- Вы не знаете, что меня могло укусить?- обеспокоено спрашивал Павел. Он пытался заглянуть под лежак.- Ничего там не видите?

         Степанов заглянул под лежак.

- Ничего нет…Виктор! – крикнул он мальчику, увидев, что интерес того к чужому компьютеру становиться неприличным.- Подойди сюда!

        Витя нехотя вернулся.

- Дядю Пашу какая-то зараза укусила. Посмотри, ты ничего не видишь?

         Витя внимательно осмотрел песок.

- Весь песок в мелких ходах… Это может быть какое-то насекомое, ящерица или змейка-песчанка.

- Змейка-песчанка?!! – в ужасе выкатил глаза Павел.- Малыш, я от боли не могу достать. Запусти мне руку в задний карман шорт. Я взял с собой справочник по тропической медицине.

         Степанов коротко вскрикнул и метнулся к океану. Увлеченный осмотром Павла, он забыл про Кальвадоса. Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить его на борту раскрашенной барки, той, чей владелец призывно гудел в морскую раковину. Одетый в высокие сапоги, шаровары и невыразимый камзол поверх тельняшки, с устрашающими закрученными усами до висков, хозяин барки походил на пирата. Он убрал мостки, по которым поднялся Кальвадос, дёрнул ручку мотора. Двигатель взвыл, лодка стремительно понеслась к скалам. Кальвадос перешёл на более устойчивую корму и стоял там, закинув голову и скрестив на груди руки.

         Степанов стремительно бегал по берегу, предлагая лодочникам за любые деньги отправиться в погоню. Матёрый мулат с плутоватыми глазами и пижонскими мохнатыми бакенбардами моментально втянул Степанова на борт. Мулат рванул за ручку, двигатель не завёлся. Ещё раз, тот же результат. Мулат поднял крышку мотора и сосредоточено закопался в нём.  Время уходило. Мулат вращал глазами и успокаивал Степанова гортанными возгласами и жестами. Тот не выдержал и закричал ближайшему лодочнику, что желает переменить барку. Мулат схватил Степанова за руку, не без скрытой угрозы умоляя остаться. Владелец соседней лодки со смехом проорал что-то мулату. Мулат злобно выругался.  Лодочники перестали зазывать отдыхающих, вступив  в отчаянную перебранку. Жестикуляция показывалась самая невообразимая. Хозяин соседней барки, той, на которую хотел перейти Степанов, прыгнул в воду, вскарабкался на лодку мулата. Вдвоём они взялись ремонтировать двигатель. Двигатель затарахтел, заработал. Помощник едва успел ретироваться, барка прыгая на волнах, понеслась в океан.

         Они обогнули одну скалу, вторую. Признаков лодки, унесший Кальвадоса, нигде не было. Мулат жестами показал, что советует возвратиться. Надо отдать ему должное, чувствуя вину за промедление, он маневрировал баркой, как бешенный. С волны лодка перепрыгивала  на  волну,  чудом уворачивалась  от  камней, едва прикрытых пенящейся водой.