Император лихорадочно метался меж деревьев, осматривая мертвые тела. Вдруг наткнулся на мертвую рысь, затем увидел пару волков: в теле одного торчало несколько стрел, другой был весь изрублен. Звери вперемешку с людьми были везде. От мертвых тел начинал исходить неприятный запах.

Он пытался звать Дару, но из горла вырывался лишь слабый хрип. Тело начало потрясывать крупной дрожью. Он мысленно молился, чтобы его женщина и сын, вдруг вышли наконец навстречу. Возможно, они все еще опасались и боялись выйти из укрытия? Император как мог, успокаивал себя, продолжая лихорадочно бегать по округе, осматривая каждое дерево, каждый куст. Он не заметил, как оказался в дубовой роще. Сады, окружавшие дом, остались позади. Погибших бойцов больше не было нигде, лишь выбитая копытами лошадей земля, красноречиво говорила о произошедших событиях накануне. Амур бросился к окраине рощи, за которой начинался красивый луг. Его пополам разрезала большая полноводная река, ближе к лесу сливавшаяся с более узкой, но шустрой речкой. У опушки рос старый огромный дуб. Дара часто любила под ним сидеть. Она рассказывала, как в детстве, под кронами этого величественного дерева, они вместе с родителями подолгу сидели вечерами. Разговаривали о разном, а то и вовсе молча любовались закатом.

Дуб всё так же стоял на своём месте, хотя Амур почему-то боялся его там не увидеть. Еще из-за деревьев, он заметил могучий ствол дерева и мысленно успокоился. Сердце его сильно вздрогнуло, когда он увидел слегка колышущиеся на ветру светлые волосы. Дара сидела, прислонившись спиной к дереву, и смотрела куда-то вдаль.

Император облегчённо вздохнул и ускорился. В одно мгновение он преодолел оставшееся расстояние и с разбега, приземлился рядом в траву, попутно заглядывая в глаза своей любимой женщины…

Остекленевший взгляд больших красивых глаз, застыл на её лице, глядя на заходящее солнце. Её платье, было местами изорвано и сильно испачкано кровью. В груди торчала стрела, и виднелась одна большая рана, от удара мечём.

Амур смотрел на неё и никак не мог понять — что происходит. Его разум вдруг взорвался изнутри, не давая мыслям правильный ход.

— Я вот вернулся…, - еле слышно произнёс император, после недолгой паузы. — А ты помнишь, говорила, что не увидимся больше…

Его хриплый голос сильно дрожал. Каждое слово давалось с большим трудом, будто язык не слушался, и стоило неимоверных усилий что-нибудь произнести.

— А знаешь, Тариман передумал идти сюда новым походом, так что время у нас теперь есть. Правда сирхи пришли, он продал им путь в Гарию. Но ты не бойся, сирхи народ трусливый, с ними несложно будет справиться. Побарахтаемся, да одолеем со временем…. Они лес не любят, представляешь, — усмехнулся Амур.

— Почему ты молчишь? Или не рада видеть меня? Тебе отдохнуть нужно, ты устала очень, бедная моя…, - продолжал шептать император.

Он прижал её к себе и нежно гладил по волосам, слегка покачиваясь из стороны в сторону, будто убаюкивая, как дитя.

— А сын где наш? С Берьяном наверное твоим всё забавляется? Я ведь не против, но зверь большой он, вдруг ненароком придавит его?

Амур хотел ещё что-то сказать, но огромный ком, подкативший к горлу, перекрыл на миг кислород, не давая словам сорваться с губ. Скулы сильно свело, глаза быстро наполнялись влагой, которая тут же двумя ручейками начала скатываться по щекам. Разум собрал наконец воедино все осколки, и мысли потихоньку понеслись в прежнем русле.

Император крепче прижал к себе бездыханное тело и тихо завыл. Постепенно его вой становился громче и в одно мгновение вечернюю тишину разорвал душераздирающий крик….

Просидев под старым деревом почти до самой ночи, Амур, наконец собрался с силами, отнёс Дарьяну в дом и уложил её на постель. Принёс глубокое глиняное блюдо, наполненное чистой родниковой водой и часто смачивая белоснежный отрез ткани, аккуратно стал протирать лицо от запёкшейся крови. Он все время смотрел в её глаза, где-то в глубине души надеясь, что этот взгляд вдруг оживёт, она посмотрит на него, улыбнётся своей неповторимой улыбкой и скажет, — ты пришёл, мой милый Амур…. Но этого не происходило. Не происходило ничего, лишь звенящая тишина больно давила на барабанные перепонки.

Амур осторожно дотронулся до её длинных ресниц, провёл по ним трясущимися пальцами и опустил веки.

— Я буду помнить… всегда! — прошептал он ей на ухо, и в последний раз поцеловал. Он накрыл её большим белым покрывалом, отжал окровавленный платок, которым только что протирал кровь и спрятал за пазуху.

Всю ночь Амур бродил по округе в поисках сына. Он уже отчаялся увидеть его живым и мысленно был готов к самому худшему. Побывав в соседних селениях, император увидел лишь разгром и обнаружил пятерых убитых гарийцев. Он по очереди отнёс их всех в один дом. Сложил аккуратно на лавки, предварительно сдвинув их между собой.

Солнце уже начало свой восход над лесом. Император продолжал поиски сына уже довольно далеко от дома. Он бродил по лесу, по полям, пытался идти звериными тропами. Лес словно вымер вместе со своими обитателями. Кроны деревьев не шумели как раньше. Птичьи трели не были слышны даже вдалеке. Пустой мёртвый лес, казалось, принял обет молчания, наложив запрет на всё живое. Возможно он скорбил вместе с человеком. Переживал утрату чистого сияния, которое было очень важно для него. Без которого, вся суть его собственного существования утрачивала всякий смысл.

Совсем уже отчаявшись и еле держась на ногах, Амур вернулся к своему дому. Он долго стоял на крыльце перед входом, не решаясь войти. Набравшись, наконец смелости, отворил медленно дверь и переступил порог.

Подойдя к постели, на которой лежала его женщина, опустился рядом на пол, прислонившись головой к мягкой перине, и прикрыл глаза. В голове стоял противный гул. Он уже не ел ничего третий день и толком не спал. Сон пришёл быстро. Уставший разум был уже не в состоянии что-либо воспринимать в окружающем мире.

Амуру снился странный сон: Он таскает тяжёлые огромные камни, до того выбитые из скал, находящихся неподалёку и пытается строить из них стену. Пока приносит новый камень, его постройка оказывается разрушенной. Он заново собирает кладку воедино и снова уходит за новым камнем, но как только возвращается, всё приходится собирать снова. Так продолжается еще несколько раз. Императору это надоедает, и он решает подстеречь того, кто ломает его стену. Сделав вид, что отправляется за очередным булыжником, Амур прячется неподалёку за крупным валуном. Вскоре появляется человек и начинает разбирать стену камень за камнем. Внимательно присмотревшись, император узнаёт в нём самого себя. Разрушив кладку до основания, двойник императора идёт в сторону каменоломни и приносит новый камень. Он начинает строить стену по новой. Достроив — уходит, тут же приходит ещё один двойник и всё ломает. Амур дождался нужного момента и выбежал из укрытия.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он у двойника.

— Всё одно ломать, — ответил тот.

— Но ты ведь не строил, чтобы так поступать! — закричал император.

— Ты строил…. А я это — ТЫ! — ответил двойник и вытянул руку вперёд, указывая на императора.

Амур бросился на него, и завязалась драка. Повалив того на землю, он стал со всей силы бить его по лицу кулаками, и тут же чувствовал хлесткие удары, будто кто-то невидимый лупцует его тоже по лицу. Тогда император ухватил валявшийся рядом небольшой булыжник и ударил двойника по голове. Резкая боль пронзила виски и сознание отключилось….

Амур открыл глаза. Он лежал на деревянном полу возле кровати. Голова раскалывалась на части от боли. Сообразив, где находится, он с трудом поднялся на ноги, осмотрелся. Некоторое время неподвижно простоял у постели, глядя на очертания тела под покрывалом, затем пододвинул кровать на середину комнаты и поспешил выйти из дома.

Собрав всех своих погибших бойцов, тела которых по-прежнему продолжали лежать недалеко от дома, перетащил их всех в дом и сложил аккуратно возле стен.