Но где-то там, в потаенных регистрах сознания Пьера, сохранился взгляд пятидесятилетнего мужчины – взгляд, на миг сверкнувший зеленым дьявольским огнем.
Глава 4
Молодая чета Жан-Пьер Лефевр и Люсьен Эманеску устроилась в фешенебельном отеле «Бю-Валлон». Расположенный среди буйной зелени в северо-восточной части острова, в бухте Бель-Омбр, он прижимался к коралловым пляжам и по регламенту, установленному властями, не возвышался над кронами кокосовых пальм. В этом была особая красота уникального туристического района. Нависшие над гостиничными строениями кроны деревьев напоминали раскрывшиеся зонты, и солнечные лучи, пробиваясь сквозь них, не казались навязчивыми.
Еще подлетая к острову Маэ, Жан-Пьер заметил, как с плеч его срывается и тонет в глубинах распластавшегося под ними океана тяжесть мегаполисов. Здесь, на Сейшелах, туристы никуда не спешат и не бегут, потому что местный туризм – отдых чистой воды: короткие прогулки и экскурсии, рыбалка, гонка на скутерах, загорание на чудесных пляжах и морские купания.
Однако сорок минут спустя Жан-Пьер чувствовал себя раздвоенным: одна часть его существа грезила об отдыхе, другая ощущала себя джинном, загнанным в узкую и темную бутылку.
После авиаперелета Люсьен принимала душ. Жан-Пьер лежал на широкой двуспальной кровати и, закрыв глаза, думал. Он тщетно пытался вспомнить что-то жизненно важное и чувствовал себя пирогом, от которого отрезали довольно жирный лакомый ломоть и запихнули неизвестно куда. Этот ломоть был кем-то позабыт… или кем-то спрятан. Мерзкий, волосатый червь сомнения грыз душу Жан-Пьера. Что-то происходило, и что-то было не так!
Последние пять лет Жан-Пьер работал дилером в одной крупной химической компании. Ассортимент был самым разнообразным: начиная от препаратов для уничтожения тараканов и заканчивая лаком для волос.
Пьер ненавидел свою работу. Ему приходилось улыбаться, когда на душе скребли кошки. А чтобы хоть что-нибудь продать, его ногам доставалась не одна марафонская дистанция. Химия же, которой он торговал, выходила боком: на его теле часто выступала аллергическая сыпь. Да и мало ли еще почему! В компании Пьера никто не замечал, а если это и происходило, то лишь тогда, когда искали виноватого. Пьер пытался подняться по служебной лестнице, но ему всегда давали понять, что на большее, чем мальчик на побегушках, он не потянет. В сущности так оно и было. Пьеру не хватало коммуникабельности и твердой руки.
…Люсьен Эманеску подсыпала Пьеру в кофе снотворное. Ожидая результата, она простояла под душем добрых полчаса. Выйдя из душа, обнаружила Пьера лежащим на широкой тахте. Он спал. Рядом на тумбочке стояла пустая пиала.
– Перчик, ты спишь?
Услышав в ответ легкое похрапывание, она повторила вопрос. Пьер спал.
Удовлетворенная результатом, Люсьен положила в кресло кожаный чемодан и извлекла из него кружевное нижнее белье. Белый ажурный шелк. «Скоро он у меня за все заплатит, – думала Люсьен, облачаясь в белье, – дерьмо голубиное, вообразившее себя орлиным пометом. Завтра ты заглотишь собственную задницу. Свинья. Я обещаю!»
Затем молодая женщина извлекла из чемодана легкое голубое платье. Но теперь-то он за все заплатит. За везение, что пришло не к ней, за ту грязь, в которой ей приходилось купаться ради куска хлеба, и за бездарный секс.
Через пять минут Люсьен Эманеску была готова к выходу. Она подвела губы, глаза, взяла с журнального столика ключи от номера, но остановила взгляд на тяжелой массивной пепельнице. Внезапно ее охватила волна фантазии: вот она берет в руки пепельницу, подходит к спящему Пьеру и с силой опускает ему на голову.
СЛЫШИТСЯ ХРУСТ СТЕКЛА, ЛОБОВОЙ КОСТИ И ЛЕГКИЙ ВСКРИК, ПЕРЕХОДЯЩИЙ В СУДОРОЖНЫЕ КОНВУЛЬСИИ ТЕЛА. А ЗАТЕМ??? А ЗАТЕМ – СМЕРТЬ!
Ну, это лишь мечты, с сожалением подумала Люсьен. Пока, по крайней мере, мечты. Уже завтра они воплотятся в реальность. Пришло время платить по счетам.
…После того как Люсьен заперла за собой дверь номера, Пьер соскочил с тахты. Он не пожалел о вылитом за балкон кофе – он никогда его не любил.
Звезда моя, что же ты задумала? Неужели на панель снова пошла…
Второго ключа у «корсара» не было. Он вышел на балкон. На аллеях шумели пальмы. Солнце стояло в зените. Отсюда с четвертого этажа, открывался божественно сказочный вид на бухту Бель-Омбр. Длинные коралловые пляжи с одной стороны были окаймлены зеленью экваториальных тропиков, с другой – пьянящей лазурью Индийского океана. Подобно хамелеону, океан временами отливал нежными цветами малахита и фламинго. А там, в нескольких милях отсюда, заслоняя своим массивным телом горизонт, простирался остров Силуэт. Разве мог предположить Пьер еще полгода назад, что когда-нибудь в жизни он увидит подобную красоту. На миг ему показалось, что именно так должен выглядеть рай – так и не иначе. Но теперь в его голову пришла мысль, что в настоящий рай ему не попасть. Надвигалось что-то неотвратимое, требующее крови и жертв. Пьер отчетливо ощутил на губах вкус пережженного марципана, и это придало ему злости.
Он явственно увидел образ Люсьен. Без прикрас, таким как есть. Лиса. Хитрая и лживая лиса.
Милый, свой медовый я хочу провести на Сейшелах. Ты ведь не откажешь своей козочке?
Звезда моя, ты как была сукой так ей и осталась! Да и я хорош. Потратить все сбережения ради этой дряни. Не той головой думал.
…Четвертый этаж. Жан-Пьер взял в зубы узкую плетеную косичку, перекинул тело на другую сторону перил и, опустившись до самого основания, повис над балконом третьего этажа. Спрыгнув, он с сожалением отметил, что первый и второй этажи балконов не имеют. Отступать было некуда. Его внимание привлекли голоса из комнаты: женский и мужской.
– Ральф, что за шум на балконе?
– Зайка, по-моему тебе уже достаточно.
– Да нет же, там кто-то есть! Сходи, посмотри.
Недолго думая, Пьер распахнул дверь и вошел в комнату. Специфический запах марихуаны ударил ему в ноздри сразу с порога. Пьер быстрым взглядом окинул комнату. Перед ним в оцепенении стоял тридцати лет мужчина. Из одежды на нем были зеленые с мотыльками трусы и ничего больше. Маленький, кривоногий, с обильной растительностью на груди. Мужчина что-то прятал за спиной, но расширенные зрачки и пьянящий запах под потолком выдавали его с потрохами. Из-за спины выглядывала бальзаковского возраста женщина. Она была напугана еще больше, и казалось, глаза ее вот-вот выкатятся из орбит.
Женщина толкнула мужчину в спину, а тот, как делает это горилла, защищая свою самку, выпятил вперед грудь.
– Что вам тут надо, месье, кто вы такой? – его голос дрожал.
– Полиция нравов. Маленькое неофициальное предупреждение.
Резким боковым ударом в челюсть Жан-Пьер повалил сомнительного типа на пол. Из правой руки человекообезьяны выпал тлеющий косячок, а женщина, распластав в стороны руки, грузно упала в обморок.
– Травкой балуемся? – Пьер раздавил носком ботинка косячок. – В следующий раз отвечать по закону будешь лично ты, но не за употребление, а за продажу. Я позабочусь.
Тип с волосатой грудью, стоя на четвереньках, схватил Пьера за брюки и стал оправдываться:
– Месье, вы все не так поняли.
Брезгливо оттолкнув его свободной ногой, Пьер схватил со стола ключи и, отворив дверь номера, выбежал из отеля. Люсьен садилась в такси. Проводив взглядом машину на значительное расстояние, Жан прыгнул в другое такси и скомандовал:
– За тем автомобилем!
Пьер взглянул на часы. 11:30. С того момента, как «Боинг 747» совершил посадку на острове Маэ, прошло более часа. Пьер не знал, что человек, с которым в аэропорту произошел инцидент, направился в небольшой банк на улице Королевы Виктории (авеню Френсиса Рашеля). А если бы и знал, то не придал бы этому никакого значения. Память Пьера о событиях в аэропорту была полностью выхолощена. Впрочем, как и память остальных людей, ставших невольными свидетелями инцидента.