Слайкер ощутил на своих плечах невыносимую тяжесть, сознание заволокло сизым туманом, но где-то там – в глубинах своего «Я» он услышал голос.

БОРИСЬ!

Чтобы не смотреть в ЭТИ глаза, детективу потребовалось нечеловеческое усилие. Превозмогая неведомое давление, Слайкер высоко над собой поднял ПИКОВЫЙ ТУЗ.

…Бред Ли хорошо запомнил темноволосую певичку из отеля "Бю-Валлон", а потому появление стюардессы было, скорее, незапланированным эпизодом, нежели сигналом об опасности. Бред решил не высовываться из укрытия и удерживать стюардессу. И правильно сделал. Он стал свидетелем того, как женщина остановилась за спиной Слайкера. Когда тот обернулся, Бред увидел в руке друга ПИКОВОГО ТУЗА.

Зверь поменял тело. Теперь он не певичка из отеля. Он теперь стюардесса.

Комиссар выскочил из укрытия и кинулся в лифт. Нажал кнопку верхнего уровня, и в следующий миг из-под него уплыла земля. Бреда откинуло в сторону, его голова снесла плафон лифта, и он потерял сознание…

На высоте двадцати пяти тысяч футов капитан корабля Джон Гаррет положил «Боинг-747» в левый вираж. По замыслу Джона это позволяло избежать две опасные вещи. Самолет уходил в крутое пике и, чтобы не пристегнутых ремнями пассажиров не подбросило к потолку, вираж мог обеспечить им удерживающую на месте центробежную силу. И второе, о чем подумал Джон – это о кораблях, следующих тем же курсом, но в более низких воздушных эшелонах.

ТЕПЕРЬ САМОЛЕТ НЕ ЛЕТЕЛ – ОН ПАДАЛ ВНИЗ, КАК ПОДБИТАЯ ОХОТНИКОМ ПТИЦА.

На щитке приборов загорелась зеленая лампочка, сигнализирующая о выпуске шасси. Их самопроизвольный выпуск тут же затормозил скорость самолета и резко изменил его траекторию падения.

ОТСЧИТЫВАЯ РАССТОЯНИЕ ДО ЗЕМЛИ, БЕШЕНЫЙ АЛЬТИМЕТР РАСКРУЧИВАЛСЯ В ОБРАТНУЮ СТОРОНУ.

Джон Гаррет включил радар на две семерки: знак SOS.

"Боинг-747" ТЕРПЕЛ БЕДСТВИЕ…

…Бреда Ли подбросило к потолку именно в тот момент, когда отказали двигатели и самолет ушел в пике.

А ВСЕВЫШНИЙ РАССТАВИЛ ФИГУРЫ НА ШАХМАТНОЙ ДОСКЕ ТАК, ЧТО БРЕДУ УЖЕ НИКОГДА НЕ БЫЛО СУЖДЕНО УВИДЕТЬ СВОЕГО ДРУГА – СЛАЙКЕРА.

А Слайкер как был на месте, так и в момент перехода самолета в крутое пике не сдвинулся ни на йоту. Упругий воздух, точно сжатая струя, ударил ему в грудь и удержал от падения. Перед мощью Зверя закон всемирного тяготения на тело детектива не оказал никакого воздействия. Если бы это видел Ньютон, то он бы понял, что ошибался, принимая видимое за явное. Известный же мексиканский маг Кастанеда увиденную картину, скорее всего, прокомментировал бы одной – единственной фразой: «Это только описание мира».

Удерживая прямой угол в отношении поверхности под ногами, Слайкер словно висел в воздухе. В каждой клетке его тела шла неумолимая борьба за жизнь.

Не было мускула, в котором жилы были бы не напряжены. Не было мысли, которая, подобно вражескому лазутчику, могла бы спровоцировать на слабость его силу, волю и дух. Все три последних качества в этом человеке были сплетены в мощный тугой узел. Слайкер уже не отводил взгляда. В леденящих зрачках демонической твари он видел свое отражение – затирающий льдами корабль. Неумолимый арктический холод сдавил грудь, и кровь, бешено ударяя в виски, вытесняла сознание за границы реальности.

ЗВЕРЬ пытался разорвать невидимую оболочку своей жертвы. Его не интересовал этот кусок органической плоти, он мог спалить ее одним взглядом. Его интересовало само духовное существо, этот сгусток вселенской энергии, осмелившийся помешать его планам. Чтобы расщепить его на атомы, на электроны, на нейтрино. И разметать по галактике во все ее стороны.

Но Слайкер черпал из тайных источников новые силы, словно где-то там, в подблоке сознания, находился секретный автономный двигатель.

«Я сильнее, и ты меня не возьмешь!» – многократно про себя повторял он, сжав до скрежета зубы.

…Отбросив в сторону мешок, Джеф прильнул к щели. Горизонт его зрительного восприятия охватил контуры металлических ящиков и чьи-то ноги. Кожаные сандалии, выполненные из кожи крокодила, показались ему подозрительно знакомыми.

Как у моего отца, подумал Джеф, ощущая всем своим существом нависший над человеком энергетический купол. Подобно удавке, он стягивался вокруг его шеи и сжимал.

Еще минута – и он умрет, размышлял Джеф. Но если я ему помогу, то, возможно, мой мозг не выдержит, и тогда умру я.

Джеф вспомнил происшествие на кухне, и к его горлу подкатил тошнотворный ком. В Джефе нарастали гнев и смятение.

К черту рассудительность. Лучше свихнуться, чем быть трусом.

– Не-е-е-т!

Волна гнева захлестнула пространство, уровень необходимости возрос до нужной в данной ситуации точки, и Джеф выбил ранее не поддававшуюся крышку.

Крышку ящика тут же унесло в глубь самолета к лифту, а Джефа, игнорируя законы Ньютона, прижало спиною к контейнеру. Он увидел светловолосую стюардессу и… своего ОТЦА.

По лицу Ходварда-старшего градом струился пот. От непосильного напряжения оно вспыхнуло огнем. На висках, разрывая кожу, выступили вены, на подбородок с прокушенных губ сочилась кровь, а глаза уже выкатывались из орбиты.

Джефу захотелось крикнуть: "Пап, папочка", но решил промолчать: эффект неожиданности для его отца в данный момент был бы смерти подобен.

Джеф настроился в энергетический канал стюардессы и, как камень, преграждающий реке путь, мысленно представил себя впереди отца – перед Зверем. Попросту говоря, Джеф принял удар на себя.

И удар этот был мощным. Волосы на голове мальчика встали дыбом, его мышцы свело судорогой, и работал лишь МОЗГ – МОЗГ, в котором, как испорченная пластинка, вертелась одна мысль:

НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ!!!

Зверь направил единицу внимания на Джефа, но Слайкера не отпустил. Тот висел в воздухе, как и прежде, а УДАВКА СМЕРТИ была теперь накинута на Джефа.

– Я накажу тебя, крысеныш-ш-ш… – произнесла Сущность. – В глаза, смотри мне в глаза. Я тебя на атомы расщеплю. В глаза!!! КРЫСЕНЫШ…

А Слайкер, не в силах разорвать энергетический купол, наносил в пространство бесполезные удары.

Тем временем Джефа приподняло и понесло по воздуху к стюардессе. Она поймала его за шиворот голубенького платьица и зашипела.

– Вернись в свое тело, КРЫСЕНЫШ!

Сухой треск, точно ломают ветвь дерева, дал Джефу понять, что его загнали обратно в тело, как джинна в бутылку.

– С-с-слайк-ке-рр, – ужасная гримаса обезобразила лицо стюардессы. – Посмотри на своего КРЫСЕНЫША в последний раз. Удачного тебе приземления.

До каждого уголка грузового отсека долетел инфернальный смех. Зверь смеялся так, как смеются над поверженными.

Но Слайкер не был повержен, потому что как духовная сущность он остался нетронутым.

Тем временем "Боинг-747" с высоты двадцати пяти тысяч футов снизился до тринадцати тысяч. На этой отметке с первоначальных минус 50-ти градусов по Цельсию температура за бортом опустилась до минус пяти, а разряженные слои атмосферы насытились тем содержанием кислорода, которое было способно поддерживать нормальное дыхание человека.

Свободной рукой стюардесса сделала магический пас в сторону багажного люка. Люк быстро отошел, и нормальное, искусственно поддерживаемое давление резко упало. В тот же миг все неприкрепленные к полу предметы – различная мелочь, мусор, какие-то коробки, потрепанный веник, крышка от ящика и брезентовые мешки, находящиеся в нем, – с нарастающим гулом падающего давления всосало за борт самолета.

Стюардесса вытолкнула Слайкера из энергетического купола, под которым все оставалось недвижимым. Ходварда-старшего всосало за борт самолета как щепку. Но в душе падающего в темноту Слайкера ни сковывающий тело холод, ни крики отчаяния не смогли заглушить боль – БОЛЬ ОБЕЗУМЕВШЕГО И ВЗБЕСИВШЕГОСЯ МИРА…

Глава 35

Истошный вопль Джона Гаррета затопил кабину пилотов.