Гомер, заткнись и не пиши!

Троянцы, слушайте Максима!

Ахейцев мир, закон души,

Богов улыбки… Как красиво!

Средь одесских домов не швартуйся, дружбан!

На губах пьяных девок – отрава.

Свои кости, пират, не спасёшь, если пьян

В низкопробных отелях, где бабы.

В изгибах лунных линий – похоть.

Желанья, дюны, стон в палатке…

Любовь Венеры – это омут!

О, венерическое счастье!

Я тебя никому не отдам,

Длинноногая грация-лань!

Я шагаю по небу. И сам

Щекочу лист бумаги, как ткань.

Я чеканю свой шаг, как паук.

Пляшет слово. Стихи – как грибы.

Голова рвётся в клёнах от мук,

Уронив две слезы для звезды.

Я люблю тебя. А ты?

Что ты скажешь в оправданье?

Средь безликой немоты

Я измучен без признанья.

Пишу тебе я с воли.

И даже не сержусь,

Когда ты с карамболем

Рифмуешь «столб» и «Русь».

Секунды в минуты накатывая,

Гребу в боевой готовности

К тебе. Без капризов условностей

В любовном процессе постанывая.

Средь перепрыгов и перелазов,

В постели кульбиты выделывая

С необыкновенными позами,

Как витязь с тебя я слезаю,

Пронзительно и непознанно.

Мой мозжечок к жаре привычен.

Пиджак и смокинг рифманув,

Я смог от смога, как обычно,

Спастись вот тут – на Стихи. ру.

Золото взгляда таило страданье.

Сердце забилось, прервалось дыханье.

Грозно звучало от зверя рычанье.

Чувства терзали меня без сознанья.

Не сетуй нареканьем на аллюр!

Скачи от новизны до Перекопа!

И, ржа как конь, тащи свой абажур

В постель, где без любви была эпоха.

Кто бардов гнусно оплевал прилюдно

Словами низкими постыдно и ублюдно,

Тот – чурка с дыркой, с пенисом и тазом,

Открывший пасть, зануда и зараза!

Сдвинув кепочку набекрень,

Стих кропаю про майский день.

И хромая, как лань на льду,

В осень августа вдаль иду.

Разденьте женщину, разденьте,

Ни вожделея, ни хотя!

Ведь в импотентной киноленте

Руками тело брать нельзя.

Ветер в душу влетел. Виноград, простирая ладони,

Генералов любви попросил не стонать и не врать.

И подвалов соленья в слезах застонали от горя.

Так целуй же меня над коленом опять и опять!

Я аж вспотел, почище небосвода,

Читая этот вязкий черновик.

Мне Новый Гамлет снится год от года.

Он лажу с Гошей катит, как Шекспир.

Я тебя убаюкаю сказочкой

И про сказку сказанье скажу.

И, баюкая райскою сказочкой,

Я сюжетец для сказки сложу.

Несмешанно жить и шагать на Голгофу!

Один! Единица средь тысяч нулей!

Несмешанно смешивать водку и кофе!

И стих отмочить о потоках слюней!

И так ты вспашешь целину,

Что ноченькою звёздною

Я голой к трактору пойду,

На перещупы годная!

Ударил ветер по лицу.

Слепой тоскует музыкант.

Он добрый дед. Хвала шприцу!

Петля на сердце – ласка нам.

Проникнув бронхиально в кровь и лимфу,

Мои стихи сорвут аплодисменты.

А я жонглирую словами. Зритель, где ты!?

И в рот мне смотрит сказочная нимфа.

Сдувая с рельс пылинки,

По дюнам едет поезд.

А ты сидишь на стуле,

Казнишь себя стихом.

Упав с вершин любви без поцелуя,

Смотрю на зад. И каюсь без конца.

Резвясь словами, весь в слезах, ликую.

О юность! Чем прогневил я Творца!?

Смерть зачала. Ужасны были муки.

Желаний кокон рвался в небеса.

И падал снег. Замерзли даже руки.

И мотылёк ручьями лил глаза.

Душа блистала опереньем.

Но, нахер душу пошлемазлв,

Свои подагру с ожиреньем

Пиит засунул в зад, как пазл.