– Ратибор, иди–ка с псом в другую комнату, поиграйте там, – отправил мальчика Кирилл. – Вы слишком шумите.

– Да, па, прости. Мы в оранжерею! За мной, Га!

Георагзис неподвижно лежал в кресле, и Талар участливо мигал ему огоньками на пульте.

– Ну, как вы, Правитель? – склонилась к нему Сияна. – Вам лучше?

– Моя голова! – поморщился Георагзис. – Она просто разрывается на части.

– Это реакция организма, он еще не готов к таким резким изменениям. Я сейчас сниму боль. Расслабьтесь, Правитель, думайте о чем–то приятном.

– О чем приятном я сейчас могу думать! – проворчал Георагзис. – Я скоро умру. Я вдруг стал таким дряхлым и немощным. Я жил так долго, но совсем не готов умереть.

– Не умрете, Правитель, – заверил его Кирилл. – «Джинн» вернул ваш прежний облик. Вы сейчас выглядите даже моложе, чем были.

– Правда? – чуть оживился Георагзис, но тут же охнул: – О, моя голова!

– Вам лучше не разговаривать, Правитель, – Сияна положила ладони Георагзису на голову. – Вы мне мешаете, мне трудно сосредоточиться.

– Да, извини, детка, – Георагзис затих и закрыл глаза. Голова его тяжело свесилась на грудь.

– Он что, заснул? – поинтересовался Кирилл у Сияны.

– Да. Он переутомился. Помоги мне перенести Георагзиса в его каюту, Кир. Или нет, лучше дай мне браслет. Я еще побуду с Георагзисом.

– Да, конечно. – Кирилл отстегнул с запястья браслет и протянул его девушке. – Тебе точно не нужна помощь, Сияна?

– Я позову, если возникнет необходимость. Но думаю, мы с Таларом и сами справимся.

И Сияна с Георагзисом исчезли.

– Скатертью дорога! – буркнул им в след Вадим.

– Что ты сказал? – не понял его реакции Кирилл.

Вадим, не ответив, лишь мрачно взглянул на Кирилла и вне себя от досады плюхнулся в освободившееся кресло, еще хранящее тепло Георагзиса.

– Эй, в чем дело? – допытывался Кирилл. – Я, в отличие от Сияны, мысли читать не умею.

– Она совершенно игнорирует меня! Будто я пустое место.

– Разве? – шевельнул бровями Кирилл. – Я не заметил.

– Кир то, Кир се! – разошелся Вадим, вскакивая с кресла. – Вот скажи, почему она взяла твой браслет, а не мой? Он что, осыпан драгоценными камнями?

– Не будь смешным, браток! – рассмеялся Кирилл. – Я просто стоял рядом. И твоя глупая ревность…

– Да при чем тут ты? Не в этом дело, – нетерпеливо отмахнулся Вадим. – Она доверяла только мне, понимаешь, опиралась только на мое плечо. Это… это меня поддерживало, давало какую–то надежду… Но теперь я понял окончательно: я для нее – ноль.

– Ну, если ты уже сейчас не доверяешь своей жене…

– С чего ты взял, что она моя жена? – удивился Вадим.

– Ты же сам говорил, дома.

– Ах, это… Я отцу так сказал, – поморщился Вадим. – Чтобы сразу, так сказать, поставить перед фактом. Но с Сияной мы этот вопрос еще не обсуждали.

– Почему?

– Не почему! – разозлился Вадим. – Случая подходящего не было.

– Да ты просто боишься, брат. Она девушка серьезная. И к ней так просто не подкатишь. Но у вас вся ночь впереди. А завтра мы, наверное, возвращаемся на Землю. Георагзис совсем сдал. Да и наша миссия по спасению этой цивилизации, как мне кажется, окончена. Ты с этим согласен?

– Думаешь, она уже уложила Георагзиса? – не слушал его Вадим.

– Он все равно уже спал. А ты давай не затягивай, на Сельзаре ночи короткие, – поторопил Кирилл. – Удачи! А я за Ратибором, ребенку давно пора спать.

– Придется мне тебя сопроводить, твой браслет–то у Сияны.

– Ну да. Давай в оранжерею, они с Габриэлем там резвятся. Надеюсь, не все кусты переломали.

Они оказались прямо в райском саду. Фруктовые деревья, осыпанные спелыми плодами, кусты смородины и малины, грядки с огурцами и помидорами. Голубое небо, желтое солнце, белые легкие облачка. Птички поют. Красота! За зеленым пригорком, осыпанным ромашками, виден пологий берег реки или озера, легкий ветерок колышет камыши…

Нет, это, разумеется, всего лишь небольшой бассейн. Они в оранжерее звездолета. Голографическое солнце, голографическое небо. Правда, зелень настоящая.

Послышался лай собаки и ребячий смех.

– Ратибор, пора спать! – позвал Кирилл.

– Ну, па, я не устал! – мальчик тут же выглянул из кустов с забавной физиономией, перепачканной ягодами. – Смотри, солнце как ярко светит! – добавил он хитро.

– Больше не светит. Вуа–ля! – Кирилл щелкнул пальцами, и небо тут же потемнело, солнце пропало, сменившись половинкой луны, высыпали звезды. – Теперь ночь.

– Сначала должен быть вечер, – не сдавался Ратибор.

– Давай–давай! Зови Габриэля. Утром мы возвращаемся на Землю. – Кирилл снова щелкнул пальцами и вернул солнце на место.

– Ура! Домой! – запрыгал Ратибор. – Га, ко мне!

Вадим остался один в этом райском местечке. Какое–то время он бесцельно бродил по тропинкам, слушая пение птиц и стрекот кузнечиков. Ему стало казаться, что он на Земле, в деревне у бабушки. Спокойствие и умиротворение охватили его.

И тут сквозь кусты он увидел Сияну. Словно Афродита выходила она из воды совсем обнаженная, и струи воды стекали по ее мокрым волосам, по ее стройному телу. Она совершенно не стеснялась своей наготы, не боялась, что кто–нибудь может увидеть ее сейчас. Девушка не ведала ложной стыдливости, потому что ничего не знала про старые ханжеские приличия и обычаи, и была чиста и невинна, как дитя дикой природы.

Вадим даже зажмурился на миг, будто перед ним возникло видение. Он тут же отступил в кусты, чтобы не смутить, не спугнуть ее, но не мог оторвать от нее своего горящего взгляда.

Сияна отжала мокрые волосы, не спеша вы–терлась и стала одеваться. Но теперь она казалась слегка напряженной и несколько раз бросила вопросительный взгляд в сторону кустов. Вадим понял, что она почувствовала его присутствие, более того, слышит его мысли, не совсем приличные, и это ее беспокоит. Ее движения стали немного скованнее и неувереннее, но это был не стыд, а недоумение.

Ему, наверное, лучше уйти сейчас отсюда и не смущать ее невинность, ее целомудрие своими порочными мыслями и желаниями. Но он словно прирос к полу, не в силах сдвинуться с места.

Сияна, наконец, оделась и повернулась в его сторону:

– Выходи, Вадим, не прячься! Ты хотел поговорить со мной?

О проницательность и вездесущность! Ничего–то от тебя не скроешь. Как ушат холодной воды на раскаленные камни. Вадим вздохнул и вышел из кустов. Выглядел он как нашкодивший мальчишка.

– Извини, что за тобой подглядывал. Не хотел тебе мешать.

– Ты сегодня такой странный… – Сияна подняла на него внимательный взгляд. – У вас не принято быть без одежды?

– Ты можешь поступать, как считаешь нужным, Сияна. – Вадим отвернулся к смородиновому кусту и сорвал гроздь ягод, чтобы она не видела, что он покраснел. – Не думай об этом.

– Ты на меня сердишься за что–то, я чувствую. Я не могу знать все твои мысли сразу. Я должна понять, мы ведь друзья и не должны ссориться.

– Друзья!.. – вырвалось у Вадима с горьким сарказмом. Он невольно сжал пальцы, ягоды раздавились, но он в досаде этого даже не заметил. – Ну да, конечно. Приятели.

– Погоди… Я попросила у Кирилла браслет. Тебе это не понравилось. Почему? Разве Кирилл не может тоже быть моим другом?

– Да ради Бога! – воскликнул Вадим. – Мы не об этом говорим, Сияна. Неужели ты действительно не понимаешь, не чувствуешь ничего?

Он так резко схватил ее за плечи, что она вскрикнула.

– Прости. Я не хотел.

Вадим разжал пальцы, испачканные в ягодном соке, и на плечах Сияны остались красные пятна, похожие на кровь. Впрочем, ее скафандр тут же уничтожил пятна.

– Я понимаю, – вздохнула она. – Ты имеешь в виду любовь мужчины и женщины. Но я не знаю этого чувства, я никогда его не испытывала. В моем мире совсем другие отношения.

– Но ты женщина, все при тебе, как положено. Должно же в тебе проснуться какое–то чувство, влечение к мужчине, который стремится к тебе всей душой. Тебя надо просто разбудить, подтолкнуть. Может, я смогу это сделать?