А в один прекрасный день к ним нагрянул неожиданный гость. Ру ушел на речку ловить рыбу, а Фай–О развешивала постиранное белье на тонких ветвях, протянутых у дома, как веревки. И тут во двор влетел на огромном боаре собственной персоной новый зиоскафр, Идеса Гейз! Один, без охраны, без оружия и даже без маски! Фай–О со смирением упала на землю, прижимая к себе мокрое белье. А он спрыгнул с боара и поднял ее с земли. Фай–О стояла ни жива ни мертва, не в силах вымолвить ни слова. Нет, она не испугалась, сельзарянам не ведан страх, но все же она растерялась. Сам властелин соизволил посетить в ее скромное жилище!

– Я узнал, что твой дом посещали пришельцы, – сказал он. – Они еще здесь?

– Не все, о, Великий, – пролепетала Фай–О. И не смотря на страх, попыталась встать на их защиту: – Они не сделали ничего плохого.

– Я знаю, успокойся. Я ищу только матку с глазами цвета главного солнца Гроон.

– Сияну? Да, она здесь, в доме. Но она…

Идеса рванулся к дому:

– Я должен ее увидеть. Веди меня к ней.

– Нет, Великий, нет! – ужаснулась Фай–О. – Туда нельзя!

– Почему? – опешил Идеса. – Я ее не обижу.

– Она… – Фай–О замялась, подбирая слова. – Она плохо выглядит. Не так, как раньше.

– Она больна? – встревожился Идеса. – Я приведу сюда лучших врачевателей. Не задерживай же меня!

И он бросился в дом.

– Что я наделала! Зачем сказала? – в отчаянье воскликнула Фай–О и поспешила за ним следом.

– Что случилось, Фай–О? – Сияна, услышав шум, вышла из детской от Вадима и тут же столкнулась с Идесой в дверях. – О нет, только не это!

– Это, правда, ты, Солнцеглазая?! – Идеса даже попятился, так был ошеломлен. – Я только по цвету глаз и смог тебя узнать. Что с тобой случилось? Какой злой колдун тебя заколдовал? Скажи, я найду его и заставлю тебя вернуть. A потом я его очень медленно убью.

– Это не колдун. Прости, Великий, что сразу не явила тебе свой истинный облик, я побоялась от–толкнуть тебя своим необычным видом. – Сияна говорила как по писаному, стараясь словами отвлечь его, успокоить. – Мы пришельцы из другого мира, мы другие, и так мы выглядим по–настоящему.

– И я, значит, тоже кажусь тебе… не совсем обычным, верно? – совсем расстроился Идеса. – Я тебе неприятен?

– Для своего племени ты очень даже симпатичный, о, Великий, – успокоила его Сияна. – И ты мне нравишься.

– А не могла бы ты вернуть себе тот облик, который мне так запомнился, что я не могу спать по ночам? И я заберу тебя в свой дворец, найду для тебя самых лучших женщин для конечного зачатия нашего потомства. Зачем тебе этот старый дом?

– Я скоро вернусь в свой мир, Великий. Там мой дом.

– Так что же мне делать? Как мне дальше жить без тебя, Солнцеглазая?

– Возьми к себе Фай–О, Великий, – предложила вдруг Сияна. – У нее вся семья погибла от войска прежнего зиоскафра, весь ее клан, остался только маленький сынок. Она будет служить тебе верой и правдой и будет напоминать обо мне. Возьми ее к себе.

– Таких, как Фай–О, много, – возразил Властелин. – Ты – одна.

– Наклонись ко мне пониже, – попросила Сияна. – Хочу посмотреть в твои глаза.

И этот страшный монстр, чудовищный, огромный, как фантастический Халк из комикса, послушно склонился перед хрупкой и тонкой фигуркой, в 2,5 раза меньше его в пропорциях. Сияна протянула руку и коснулась ладошкой его лба. Он сильно вздрогнул, как дикое животное, которое пытаются приручить терпением и лаской. Сияна закрыла глаза и застыла на несколько секунд, внедряясь в его подсознание. Затем отступила на шаг и перевела дыхание.

– Так как насчет Фай–О? – вернулась она к прежнему вопросу.

– Я подумаю над твоим предложением, Солнцеглазая.

Не прибавив к этому больше ни слова, Идеса развернулся и быстро вышел вон.

– Спасибо, что замолвила обо мне словечко Великому, – низко поклонилась Сияне Фай–О. – Но только все это зря. Он даже ни разу не взглянул на меня.

– Он вернется, – заверила ее Сияна. – Вернется за тобой. Но сначала он должен забыть меня. Я дала ему такую установку. Дай ему время. А сейчас я пойду отдохну. Я так устала в этом поединке мозгов.

– Конечно, иди, – ошарашено промолвила Фай–О, так ничего и не поняв. – Пойду дальше белье вешать.

Но Сияна не легла в постель. Она села у изголовья Вадима и долго смотрела на него спящего, поглаживала его по лицу, ворошила ему волосы, думая о чем–то своем. И не заметила, как заснула.

И тут Вадим пришел в себя. Он открыл глаза и какое–то время бессмысленно взирал на низкий темный потолок. Сознание его, еще одурманенное долгим забытьем, прояснилось, и все же он никак не мог понять, где он и что с ним. Он чувствовал слабость и одеревенение всего тела от долгого лежания в постели. Кожа на его лице и кистях рук казалась стянутой и чужой, как с мороза. Но в остальном он чувствовал себя относительно нормально. И еще ему ужасно хотелось пить.

Осматриваясь, Вадим повернул голову и… забыл сделать вдох. У изголовья его лежанки прикорнула Сияна, бессильно уронив голову с рассыпавшимися по постели волосами. Лицо ее осунулось, похудело, а под глазами залегли фиолетовые тени, но выглядела она спокойной, умиротворенной, с чувством выполненной задачи. Вадим с бьющимся сердцем приподнялся на локте, но голова закружилась, в глазах потемнело, и он снова упал на мягкую подстилку из шкур и сухого душистого мха. Но это его не огорчило. Он улыбался.

Но тут он вспомнил, что с ним случилось. Он в ужасе схватился за свое лицо и стал лихорадочно его ощупывать. Лицо как лицо, только немного шершавое. Снова взглянул на Сияну, крепко спящую, с провалившимися щеками, и все понял. Она спасла его, выходила, без сна и отдыха, отдав все свои силы, и вот теперь, наконец, спокойно заснула. Он что–то такое смутно помнил в бреду, как она пыталась его напоить и накормить, а он снова проваливался в горячечное забытье. Но почему они здесь, в этом старом доме, а не на звездолете? Почему у него вдруг возникло такое чувство, что они здесь остались совсем одни?

Вадим резко сел на постели, покачнулся, обливаясь холодным потом. Тряхнул опять закружившейся головой, отгоняя стоявший в глазах туман, глубоко вздохнул, приходя в себя, но силы уже возвращались к нему. Сияна, потревоженная, сразу же проснулась. Открыла глаза, приподняла голову – и встретилась со взглядом Вадима, полного нежности, благодарности и тревоги. И тут она бросилась ему на грудь и разрыдалась взахлеб, вздрагивая всем телом и шмыгая носом, как девчонка.

– Ну что ты?.. Зачем так? – бормотал Вадим, совсем растерявшись. – Я же не умер.

Он осторожно, с каким–то благоговением, будто еще не веря, провел пальцами по ее мокрой от слез щеке. Да, это слезы, настоящие слезы… Она на–училась плакать…

Сияна подняла к нему лицо, и в глазах ее засветилось что–то совсем новое, незнакомое в ней прежде.

– Кажется, я тебя люблю, – прерывисто про–шептала она. – Мне пришлось вытащить тебя с того света, чтобы это почувствовать и понять.

Глава 7

Они вышли из дома в ночной мрак, наполненный таинственными шорохами и возней в кустах. Повсюду вспыхивали разноцветные огоньки и искры – это в темноте светились то ли безобидные светлячки, то ли алчные глаза хищных зверей. Ночью лес и на Земле–то полон опасностей, а уж тут и подавно – таинственный, зловещий, незнакомый, живущий своей жизнью. Сияна нервно поежилась, и Вадим одной рукой за плечи привлек ее к себе, а в другой сжимал наготове парализатор. Он еще не совсем окреп, и колени у него подгибались от слабости. Но ему надоело валяться в постели в душной темной комнате, и он даже не стал ждать утра, чтобы немного размяться. Чужой лес угрожающе навис над ними, словно выжидая.

– Сколько нам еще здесь торчать? – Вадим в отчаянье вскинул руки вверх, словно взывая к небесам. – Не жить же нам здесь вечно! Почему за нами не вернулся звездолет? Где их носит, этих путешественников?