В конце апреля немцы под Севастополем настолько активизировались, что доставка войск, боеприпасов и продовольствия транспортными судами флота стала невозможной. Наша авиация, базирующаяся на Северном Кавказе, из-за дальности расстояния не могла прикрывать корабли дальше Керченского пролива. Все перевозки стали осуществлять только на боевых надводных и подводных кораблях.

Сняв основные силы с Керчи, немцы направили их под Севастополь и приступили к подготовке генерального наступления. К концу мая немецко-фашистское командование завершило сосредоточение войск у Севастополя. Добившись господства в воздухе, немцы установили воздушную блокаду окруженного города. Они ожесточенно бомбардировали Севастополь, разрушали его квартал за кварталом, уничтожали причальные сооружения в Северной и Южной бухтах, а также усиленно бомбили аэродром и тыловые объекты базы.

Для усиления блокады с моря немцы перебазировали в Ак-Мечеть, Евпаторию и Ялту катера-охотники за подводными лодками, торпедные и сторожевые катера.

В марте 1942 года немцы обратились к своим союзникам - ВМФ Италии - с целью организовать морскую блокаду Севастополя. Тем самым они хотели полностью сорвать снабжение осажденных и дать возможность ликвидировать оставшиеся очаги сопротивления для дальнейшего продвижения немецких войск к Каспийскому морю и достигнуть конечной цели кампании - Кавказа. [98]

ВМФ Италии, идя навстречу желанию союзников, отправил на Черное море флотилию катеров MAS{15} под командованием капитана 1-го ранга Минбелли и несколько карманных подводных лодок типа «СВ»{16}.

Офицер итальянского Королевского флота В. Боргезе{17} в своей книге «Десятая флотилия» после окончания войны [99] писал: «В ходе боев в Крыму немецкие войска натолкнулись на стойкую оборону Севастополя. И хотя город с суши был полностью окружен и подвергался непрерывным бомбардировкам, отважные защитники осажденного Севастополя благодаря снабжению, осуществлявшемуся по морю, могли оказывать сопротивление сильнейшему натиску немцев».

Наступление немцев на Севастополь началось мощной артиллерийской и авиационной подготовкой, длившейся несколько дней.

В это трудное для Черноморского флота время моего комиссара Павла Николаевича Замятина и меня вызвали в штаб бригады подводных лодок.

В приемную, где мы находились, с мрачным лицом вошел начальник штаба бригады подводных лодок и пригласил нас к комбригу. Когда мы вошли в кабинет, командир бригады подводных лодок контр-адмирал Павел Иванович Болтунов стоял у карты, висящей на стене.

Павел Иванович, среднего роста, худощавый, казался старше своих лет. Облеченный в синий китель с белым подворотником вокруг шеи, он выглядел исключительно элегантно. От него так и веяло простотой необыкновенно скромного человека. Но вопреки кажущемуся добродушию он был крайне требователен к подчиненным и очень ревностно относился к службе.

Когда комбриг обратился к нам, в его голосе звучали нескрываемые волнение и досада. Взгляд его светлых глаз из-под слегка нахмуренных густых черных бровей был очень серьезен, хотя по-прежнему излучал искреннюю доброту. Павел Иванович вкратце обрисовал обстановку под Севастополем и приступил к разъяснению основной задачи:

- Вы уже знаете, что в связи с усилившейся блокадой часть подводных лодок нашей бригады принимает участие в транспортировке военных грузов. В конце апреля вышли в Новороссийск первые две подводные лодки нашего дивизиона: «Л-4» (командир - капитан 3-го ранга Е.П. Поляков, комиссар - батальонный комиссар Д.М. Атран) и «Д-4» (командир - капитан 3-го ранга И.С. Израилевич, [100] комиссар - старший политрук М.Я. Чугай). 7 мая эти подводные лодки вышли из Новороссийска в Севастополь. 15 мая вышли из Поти подводные лодки «Л-5» (командир - капитан-лейтенант А.С. Жданов, комиссар - старший политрук П.Ф. Никитин) и «Л-23» (командир - капитан 3-го ранга И.Ф. Фартушный, комиссар - батальонный комиссар В.Н. Селезнев). За ними должны выйти подводные лодки «С-31» и «С-32» (командир - капитан 3-го ранга С.Н. Павленко, комиссар - старший политрук Ф.У. Рыжиков). Подводные лодки «щуки», «малютки» и «АГ» также в скором времени будут привлечены к выполнению этой задачи. Помните, что в целях блокады Севастополя немцы используют и береговую артиллерию, - продолжал комбриг. - Большой помехой на подходе и выходе из Севастополя является минное поле, поставленное нами в начале войны. Вам надлежит выгрузить и сдать на базу боевые торпеды, часть артиллерийских снарядов, топлива, масла, пресной воды и других переменных грузов и произвести расчет новой загрузки подводной лодки. Свои расчеты и предложения представьте в штаб бригады. Выход из Поти в Новороссийск через два дня. Все указания по походам получите от командира Новороссийской военно-морской базы контр-адмирала Г.Н. Холостякова. Руководит всеми действиями участвующих в операции подводных лодок штаб флота.

Мы вышли из помещения штаба бригады немало озабоченными.

- Вот это задача! - обратился я к своему комиссару. - Да, нечего сказать, отменная задача… Но, как бы ни было трудно, я думаю, мы с ней справимся. Не так ли, Павел Николаевич?

- Справимся, обязательно справимся, Николай Павлович! - поддержал меня комиссар.

Придя на плавучую базу «Волга», мы с Павлом Николаевичем собрали всех командиров боевых частей и служб. Кратко обрисовав тяжелую обстановку в районе Севастополя, я поставил перед ними задачу произвести необходимые расчеты и подготовить подводную лодку к выходу в море для транспортировки военных грузов из Новороссийска и Туапсе в осажденный Севастополь. [101]

Все командиры боевых частей встретили задание с пониманием серьезности порученного дела.

Старпом Марголин, штурман Шепатковский, минер Егоров, инженер-механик Шлопаков, командир группы движения Воронов и военфельдшер Дьячук доложили свои предварительные предложения, которые сводились в основном к следующему:

выгрузить и сдать на базу часть артиллерийского боезапаса 100-миллиметровых и 45-миллиметровых орудий, а помещение артпогреба использовать для размещения армейских снарядов;

выгрузить весь торпедный боезапас, 12 торпед, торпедные аппараты использовать как контейнеры для малогабаритных грузов;

выгрузить часть дизельного топлива (соляра), масла и пресной воды;

выгрузить продукты автономного пайка для облегчения подводной лодки.

Одобрив эти предложения, я приказал инженеру-механику Шлопакову произвести расчет нагрузки подводной лодки с учетом размещения принимаемых грузов главным образом в первом и седьмом - торпедных, во втором и четвертом - аккумуляторных отсеках.

Григорий Никифорович, как всегда, не заставил нас долго ждать. Он вскоре зашел к нам в каюту и представил на рассмотрение два расчета грузовых возможностей нашей подводной лодки.

Пригласив к себе старпома и командиров боевых частей, мы стали тщательно изучать представленные данные.

Первый вариант расчета предусматривал максимальную выгрузку переменных грузов подводной лодки: торпед, артснарядов, продовольствия, соляра, масла и пресной воды. Оказалось, что в этом случае мы могли взять на борт около 50 тонн груза.

Во втором расчете грузоподъемность подводной лодки значительно повышалась за счет выгрузки двух групп аккумуляторной батареи (из четырех). Этот вариант мы отклонили, так как он на 50 процентов снижал емкость аккумуляторной батареи, а следовательно, дальность плавания [102] под водой, так необходимую для прорыва всей глубины блокады.

Вопросов возникало много. Основные касались тактико-технических данных армейского боезапаса, габаритов артиллерийских и минометных установок, а следовательно, особенностей их погрузки, хранения и транспортировки исходя из специфических условий подводной лодки. К проведению этих погрузочно-разгрузочных работ мы должны были привлечь личный состав, не имеющий специальной подготовки. Естественно, тут же появлялись трудности и с размещением команды, коль скоро все спальные места использовались под принимаемые грузы, и с обслуживанием приборов.