— На этом ты не разбогатеешь!

Поднимаясь в кафе, он заметил, что туалеты находятся между маршами лестницы.

Как только она вышла из зала, он тоже встал (сумочку он спрятал под пиджаком), сказал официанту:

— Поглядывайте за моим пальто, — и спустился вниз по лестнице.

Он быстро прошел мимо туалетов на улицу, торопливо протискиваясь между людьми, преодолел короткий путь до Райхенштрассе, сел в машину и поехал домой.

Пусть себе радуются пальто и шляпе похитителя сумочек. Пусть появится сегодня еще одно его описание! Либо в конце недели он исчезнет из Гамбурга, либо все будет кончено.

В убогой и затасканной дамской сумочке из какого-то черного материала нет ни монетки. Но от нее сильно пахнет духами. Она пробудила в нем мечты и желания, которые не смогла вызвать девочка.

Он очень рано лег спать. Нет, он не хочет больше выходить из дома. Ему нужно быстро принять какое-нибудь решение, но не сегодня вечером. Может быть, завтра утром. Сегодня он слишком много выпил. Голова медленно и приятно кружится. Он кладет голову на сумочку, и ему представляется, будто он плывет в дальние страны. Корабль плавно покачивается, и ему кажется, что он слышит нежный плеск волн в иллюминаторы и вдыхает аромат далеких цветущих кокосовых островов, к которым он направляется.

С этим он крепко засыпает.

Потом ему мерещится, что за дверью разговаривают. Он точно не знает, происходит ли это на корабле, и где он, собственно, находится — ах да, он в тюряге, и это ночная стража болтает перед его камерой. Но он может спокойно спать дальше.

Нет, все-таки не может, потому что голос, который его окончательно будит, говорит рядом с ним:

— Ну проснитесь же!

Он медлит открывать глаза, хочет оттянуть момент, но с него бесцеремонно стягивают одеяло, и, вскочив, он видит перед собой вчерашнего служащего уголовного розыска. Более любезного из двоих. Но сегодня он не выглядит любезным.

— Ну же! Проснитесь, дружище! У нас еще много дел!

Куфальт смотрит на него.

— Как вы все-таки меня нашли? — спрашивает он. — Вы же дали мне честное слово.

— Ах, что там честное слово! — говорит другой. — Прочитайте-ка это.

И сует ему под нос газету.

Сначала Куфальт думает, что речь пойдет о его последней краже дамской сумочки. Но видит большое объявление с заголовком: «Уважаемым господам взломщикам». И господин Воссидло заявляет в нем о своем желании установить связь с господами взломщиками. Он дает честное слово не доносить полиции и объявляет о готовности заплатить десять процентов от стоимости украденных вещей. «Это больше, чем заплатит любой скупщик краденого. С многократными заверениями в полном молчании, которое я гарантирую своим именем честного гамбургского коммерсанта, Герман Воссидло».

— Ну, а теперь выкладывайте, — говорит служащий уголовного розыска, — где живет Бацке?

— Бацке? — растягивая слово, спрашивает Куфальт.

— Только не надо больше ваших историй, — говорит служащий сердито. — Сейчас счет идет на минуты. Возможно, они встретятся уже сегодня утром. Мы, конечно, установим контроль за телефоном, почтой и магазином. И Воссидло мы тоже не упустим из виду. Но кто знает, какие они найдут пути для установления связи.

— Неужели вы думаете, — удивленно говорит Куфальт, — что Бацке пойдет на это?

— Ну разумеется, — кричит служащий. — Ни один перекупщик не даст ему больше трех или четырех тысяч марок. Он обязательно пойдет — это подлость со стороны Воссидло! Он хочет нас, полицейских, сделать посмешищем всего Гамбурга, вернув себе в двадцать четыре часа все свои кольца. Итак, выкладывайте, где живет Бацке?

— Я не знаю, — робко говорит Куфальт. — Он каждую ночь ночует у разных девочек.

— Но вы его знаете?

— Да, знаю.

— Какие у вас с ним отношения? Давайте, приятель, одевайтесь, пока мы разговариваем!

— Плохие, — говорит Куфальт и начинает одеваться.

— Он выкинул вас из дела? Ладно, не буду ни о чем спрашивать, отправляйтесь немедленно, вы ведь знаете, где он бывает?

— Да, — говорит Куфальт тихо.

— Итак, не позже чем через три часа вы должны знать его адрес. Сразу же позвоните мне по телефону № 274. Не выпускайте его из виду. А уж я вас тогда найду, дружище! — Служащий очень взволнован. — Подумайте только, как мы опозоримся, если сегодня вечерние газеты сообщат, что Воссидло встретился со взломщиками и вернул драгоценности. Постарайтесь. Вы должны быть у нас на хорошем счету! А я обязательно выбью для вас деньги. Вы будете не в обиде. Как вас зовут, между прочим?

— Ледерер, — говорит Куфальт. — Эрнст Ледерер.

— Не валяйте дурака, дружище, — говорит служащий в ярости. — Думаете, мне можно плести всякую чепуху про актерство, как пасторше? Как вас зовут, хочу я знать?

— Брун, — говорит Куфальт. — Эмиль Брун.

— За что сидели?

— Убийство с целью ограбления, — тихо говорит Куфальт.

— Вы? — говорит служащий. — Вы?

— Собственно говоря, это было неумышленное убийство, — говорит Куфальт нерешительно.

— Так. Глядя на вас, звучит тоже не особенно правдоподобно. Но если вы опять мне наврали! Между прочим, вы не фетишист?

— Что? — переспрашивает Куфальт.

— Являетесь ли вы фетишистом, спрашиваю я? Почему вы спите с дамской сумочкой?

Он показывает на черную сумочку, лежащую на подушке.

— Нет, нет, — смущенно говорит Куфальт. — Она принадлежит моей невесте. Она ее оставила вчера вечером.

— Здесь, у пасторши, и невеста в постели? — говорит служащий уголовного розыска. — Я думаю, Брун, или как вас там зовут, вы должны в ближайшие часы очень и очень постараться, чтобы нам не захотелось познакомиться с вами поближе. Ну, а теперь убирайтесь. Звоните, по крайней мере, каждый час. Куда вы пойдете?

— В квартал Трущоб.

— К кому там?

— К Лютту. Кугельс Орт.

— Ну хорошо, — говорит служащий несколько мягче. — Звучит правдоподобно. А сейчас проваливайте. И не думайте, что вам удастся смыться. Вас я схвачу в любом случае.

Куфальт уходит. Он знает, что оставшийся служащий сразу после его ухода откроет чемодан.

Он уходит, как говорится, навсегда.

Куфальт действительно идет прямо в квартал Трущоб. Нет смысла сразу же пытаться сбежать, так как за ним наверняка следят. Не стоит также оборачиваться и выяснять, кто за ним следит. Этим он вызовет лишь недоверие и тогда точно пропадет. Он должен заставить их поверить ему, должен оказать настоящую услугу. Тогда они, возможно, дадут ему передышку. Он знает, что, как только он найдет для них Бацке или добычу, или и то и другое, с ним разделаются из-за дамских сумочек. О благодарности тогда не будет и речи. Да, в мелочах они сильны. Но как только речь заходит о чем-то действительно большом…

Во всяком случае, он надел свой лучший костюм, новые пальто и шляпу, и к тому же у него в кармане почти семьсот марок. С этим можно уходить. Только бы уйти!

Странно. Когда он шагает по улице, то все чувства, владевшие им последние недели, исчезают. Подавленность, жажда мести, денег. Все! Остается стремление вырваться, уйти от преследователей, провести еще несколько недель на свободе.

И если за эти недели ничего не произойдет, если он сможет просто гулять, иметь возможность где-нибудь пообедать и выпить кружку пива, лечь в чистую постель с белоснежным бельем — только бы не в каталажку, только бы не сейчас!

Он приходит в квартал Трущоб и направляется прямо в Кугельс Орт, в трактир Лютта. Утром трактир пуст. Ведь только десять часов. Лютт еще спит. Куфальт расталкивает жену трактирщика и добивается, чтобы его провели в спальню, где под красной в клетку периной сопит Лютт.

Но сегодня Лютт неласков. Разумеется, он не имеет представления, где может быть Бацке. Он и не хочет иметь никакого представления.

— Хватит с меня ваших темных историй. Я не хочу иметь с тобой никаких дел. Проваливай-ка отсюда, Хайдеприм! Ты что, нанялся в полицейские ищейки?