- Сумасшедшая! – простонала Филимонова, выплюнув свой чай, - сделала из меня подсадную утку!

- Я бы не дала ему тебя убить! – рявкнула я, потирая бедро, - а иначе мы бы его не остановили!

- Но ведь маньяк ещё на свободе, насколько я понял, - протянул Артур Михайлович.

- Ещё на свободе, - мрачно подтвердила я, - но, главное, мы сбили ему планы, это уже кое-что.

- Но почему ты мне не сказала? – вскричал Макаров.

- Чтобы вы спектакль отменили? – прищурилась я.

- Конечно, отменил бы! Продано столько билетов, а теперь

возвращаться деньги придётся, или переигрывать спектакль.

- Понятно, - скрипнула я зубами, - меркантильный вы человек! А как же маньяк? Он двадцать шесть человек задушил! Ольга чуть не стала двадцать седьмой! Он бы не остановился, пока не завершил начатое.

- Ты могла просто предупредить! – подскочила Филимонова, - я бы просто отсиделась!

- Идиотка! – припечатала я, - ты бы отсиделась, а он другую убил бы! Кретинка!

- Да сама ты кретинка! – заорала Ольга, - подумаешь, защитница сирых и убогих!

- Видит бог, я долго терпела, - втянула я в себя воздух, но Максим оказался проворнее, и схватил меня за руку.

- Викуля, спокойно!

- Милый, - сладким голоском проговорила я, - я всего лишь хочу дать этой сучке в нос, чтобы вправить маленько мозги.

- Психопатка! – Ольга вскрикнула, и одним прыжком спряталась за спину Макарова.

- Довольно! – рявкнул Артур Михайлович, - ваш маньяк убежал, давайте, ноги в руки, и за ним, а у нас завтра ещё спектакль. Оленька, ты сможешь завтра отыграть?

- Артур Михайлович, вы издеваетесь? – простонала Филимонова, - меня чуть не убили!

- Оленька, милая, спектакль срывается! Давай, давай, домой, выспись, и приходи. Не капризничай, а то придётся деньги возвращать.

- Да плевала я на ваши деньги! Мне ещё очухаться надо! – и она вылетела в коридор, а Артур Михайлович за ней.

- Поехали, - встала я с места, и мы тоже вышли в коридор, покинули театр, и расселись по машинам.

Я всю дорогу молчала, глядя, как летят снежинки, а Макс косился на меня.

- Не переживай, мы его поймаем, - нарушил он молчание.

- Знаешь, - вздохнула я, - а я его знаю, маньяка.

- В смысле? – опешил Максим, - ты его узнала?

- Голос узнала, - вздохнула я, - а вспомнить, чей это голос, никак не получается. Сам-то он был в маске.

- Значит, это точно кто-то из твоих знакомых, - констатировал Макс.

- Не могу вспомнить, - повторила я, - вертится где-то в мозгу, а вытащить занозу не получается.

- Успокойся, расслабься, и вспомнишь, - и я уставилась на мелькающие фонари.

Глаза налились тяжестью, спать хотелось невероятно, и я обязательно бы уснула, но мы въехали в посёлок.

Максим загнал машину в гараж, и мы вошли в тёмную гостиную, а вслед за нами подъехавший Иван Николаевич.

Я скинула верхнюю одежду, сапожки, включила свет в гостиной, повернулась... и заорала диким голосом.

Посредине гостиной, прямо над лестницей... висела девушка. То, что она была мертва, не было никаких сомнений. Руки свисали безвольно, а тело слегка покачивалось.

Максим и Иван Николаевич пулей бросились на мой крик, и оторопели, когда увидели девушку.

Сверху послышался топот, я вышла из ступора, и бросилась по ступенькам.

- Что случилось? – спросила первая Анфиса Сергеевна, а я перехватила бегущую Василинку.

- Вниз не спускаться! – ледяным тоном сказала я, и понесла Василису в комнату, добавив, - если не хотите сердечного приступа. Держите, - передала я дочку няне, Октябрине Михайловне, - и не выпускайте.

- Но почему? – удивилась пожилая женщина.

- Потому что внизу зрелище не из приятных, - сказала я, - никому не спускаться, я потом всё объясню, - и подбежала к перилам. Вынула из кармана перочинный ножик, аккуратно срезала верёвку, а мужчины уложили труп на пол.

Спускаясь, я вытащила телефон, и набрала номер Евгения.

- Этот подонок всё-таки убил девушку, - доложила я, - подвесил на перилах лестницы в моём особняке.

- Мы сейчас будем, - коротко ответил Евгений.

Иван Николаевич, в свою очередь, вызвал Антона Антоновича, а Макс Григория Матвеевича, и через час мой дом наводнила милиция.

За то время, пока ехала подмога, я принесла лимоны,

вытащила бутылку коньяка, и мы хлебнули для успокоения

нервов. Прибывшие взглянули на труп, велели судмедэкспертам заняться делом, а сами тоже приложились к бутылке.

Анна с интересом оглядывалась, чувствуется, она не ожидала, что увидит такой громадный дом. Глотнула коньячку, поморщилась, и мы стали выяснять, что это за девушка, и как маньяк её сюда пронёс.

Первым делом я вызвала охранников, и задала им вопрос на засыпку.

- Так он пиццу привёз, - спокойно ответил один из охранников, Андрей.

- Какую ещё пиццу? – стала звереть я, - зачем?

- Наверное, чтобы съесть, - ответил десантник.

- Вы издеваетесь? – вскричал я, - неизвестно кто пришёл, сказал, я принёс пиццу, и вы его пропустили?

- Не совсем, - покачал головой Андрей, - я позвонил в особняк, Мирослава Владиславовна сказала, чтобы я его пропустил, и я открыл ворота.

- Викуль, извини, пожалуйста, - подала голос Фрида, - мы заказали пиццу, очень захотелось.

- Магазинная пицца! – закатила я глаза, - с ума сойти! Вы, девочки, обалдели. Минуточку, а девушка?

- А девушка сюда пришли от агентства, - пояснил Андрей, - она показала документы, и я её пропустил.

- Точно, - протянула я, - я же решила нанять домработницу, и договорилась с агентством. Чертобесие! Наверное, парень с заказом валяется где-нибудь под кустом, рядом с воротами. Маньяк выжидал, а тут такая удача, если это можно назвать удачей, и в посёлок прошёл, и девушка пришла.

- Василиса, куда ты побежала? – раздалось сверху, и моя дочка в одно мгновение сбежала в гостиную, - тебе давно надо спать.

- Мамочка, а кто эти люди? – подбежала ко мне Василинка.

- Люди тут по делу, - я усадила дочь на колени, - Василиночка, солнышко, тебе пора в постель.

- Я хочу шоколадку.

- Слишком поздно для шоколадок, - воскликнула я.

- А ты ешь в постели шоколадки, - обиженно протянула Василинка.

- Марш в кровать, и не пререкайся, - я отдала её Октябрине Михайловне, но Василиса завопила.

- Хочу мороженого!

- Пошли, - повела её на кухню Октябрина Михайловна, - но

никакого мороженого, дам тебе шоколадку, и рахат-лукум. Будешь?

- Буду, - ответила Василинка, - и пастилу.

- Сластёна, - воскликнула пожилая женщина.

- Вы, там, не увлекайтесь, на ночь, глядя, - крикнула я им вслед, и посмотрела на часы, - ей уже давно пора в постели находиться, а не скакать по дому. И к чему мы пришли? – посмотрела я на следователей.

- Ни к чему, - уныло сказал Максим, - главное, что мы даже не представляем, где искать этого маньяка.

- Ладно, - встала я с места, и собрала пустые фужеры из-под коньяка, - завтра решим, что делать дальше. Может, этот придурок как-нибудь себя проявит, - и понесла посуду на кухню.

Мимо пронеслась Василинка, держа в руках пакет с французскими шоколадками, которые Анфиса Сергеевна плавит, когда печёт шоколадные коржи для торта, и помчалась наверх. Октябрина Михайловна едва за ней поспевала, а я сложила посуду в машину, и включила её.

- Куда бутылку выбросить? – раздался тихий голос Анны.

- Давайте, - я бросила бутылку в ведро, и стала убирать со стола рахат-лукум, и пастилу.

- У вас такая славная дочка, - вздохнула Анна, - а вы с Максимом Ивановичем, наверное, уже лет пять женаты.

- Отнюдь, - улыбнулась я, - около двух лет.

- Извините, - покраснела Анна, - просто девочка уже такая взрослая.

- Макс к ней не имеет никакого отношения, - пояснила я, - она у меня от первого брака, а наши с Максом мальчик и девочка, двойняшки, спят в колыбельках наверху. Им по годику.

- Наверное, это счастье, быть матерью, - вздохнула Анна, - знаете...