- И посадили моего брата? – вскрикнула Алла.

- Вы не совсем поняли, - сжала я пальцы, - её довели до инсульта. Кровоизлияние произошло вследствие болевого шока, от удара, от соприкосновения с кислотой. И всё это так странно.

- Вы думаете, что Юлия не причём?

- Она – моя первая подозреваемая, - покачала я головой, - но я думаю, что тут всё не так просто, как кажется. Спасибо за информацию, - я вынула из сумочки визитку, и протянула ей, - если ещё что-нибудь вспомните, позвоните.

- Хорошо, - кивнула она, и проводила меня до дверей.

Захлопнула за мной створку, и я села в лифт, усиленно размышляя.

Предположительно, Анастасии ввели лекарство. Но каким образом? Судмедэксперт не обнаружил ни малейших намёков

на уколы, в крови, соответственно, нет никаких препаратов.

Ничего!

Но, если её убили лекарством, то тогда нужно выяснить, каков был её последний день. Поминутно!

Я выскочила на улицу, поёжилась от холода, и от ветра со снегом, села в машину, и поехала домой. По дороге я набрала Максима.

- Слушаю, - и я изложила историю с маньяком.

- Когда это прекратится? – протянул Макс, - ладно, я сейчас приеду домой, и поедем на одной машине.

- Давай, - я бросила телефон на сиденье, и прибавила скорости. Домой я приехала первая, вбежала наверх, надела костюм ослепительного, алого цвета. С широкими штанинами, широким, чёрным ремнём, коротеньким жакетом с рукавом в три четверти, а под жакет чёрную водолазку.

Стянула волосы в хвост, повесила на шею кулон, вдела длинные серьги, и спустилась в гостиную.

- Обалдеть! – воскликнул Максим, вбегая в дом, - не многовато ли чести для маньяка?

- Мне в этой одежде уютно, - улыбнулась я, - пойдём.

- Я только чашку кофе выпью.

- Я с тобой, - воодушевилась я, и мы пошли на кухню.

Анфисы Сергеевны не было, она в это время купала Василинку, и из ванны слышался плеск воды и вопли Василинки.

Мы молча проглотили по чашке кофе, сели в машину, и поехали в театр.

Генерала, свёкра, и Евгения с Анной я заметила сразу, они топтались около театра, а неподалёку я увидела затрапезный микроавтобус. Понятно, Антон Антонович пригнал бригаду.

- А не многовато ли народу? – ехидно осведомился Евгений, - и затея эта мне не нравится, печёнкой чую, что-то не так пойдёт.

- Ишь, какой! – невольно восхитилась я, - раньше ты говорил, что интуиция – это полная фигня. Что это бабские заморочки.

- Ладно, успокойся, - он взял Анну за руку, и они первыми вошли в театр, а следом мы с Максом, и остальные.

- Эвива, вы уверены в том, что делаете? – спросил меня Антон Антонович.

- Почти, - вздохнула я, - я думаю, что он её повесит на декорациях прямо во время спектакля.

- Почему ты сразу не сказала? – подскочил Евгений, - и с чего тебе это в голову пришло?

- Он же вешает своих жертв, - улыбнулась я, - и последнюю он захочет как-то обставить. Дело ясное, если, судя по вашим расчетам, убийство должно произойти сегодня, то он её вздёрнет на искусственном плюще. Надо просто быть поближе к сцене в тот момент, когда она с Ромео начнёт объясняться.

- Сумасшедшая! – простонал Евгений, - только человеку с кривой резьбой может быть понятен ход мыслей маньяка.

- Заткнись! – рявкнул Максим, - думаешь, если Северского нет поблизости, то за неё и вступиться некому? Ошибаешься! Моя жена – умница!

- И красавица, - пробурчал Евгений, - просто краса несказанная, и кладезь ума в одном флаконе.

Максим рванул в его сторону, я и отреагировать не успела, и врезал Евгению. Тот свалился на пол, а Анна отступила назад.

- Слушай меня сюда, придурок! – заорал мой супруг, - ревнуй и влюбляйся, сколько хочешь, но близко не подходи! И не смей оскорблять! Понятно?

- А вы роковая женщина, - ухмыльнулся генерал, - впрочем, я бы тоже за вас подрался, если бы был помоложе.

- Доброе слово и кошке приятно, - улыбнулась я, и устремила свой взор на супруга, и поклонника, - хватит, братцы. Потом разберётесь, кто и кого ревнует, когда маньяка поймаем.

- Я с тобой ещё не договорил, - процедил Евгений, вставая с пола.

Макс бросил на него неприязненный взгляд, а я взяла супруга под руку, и мы пошли в зал.

- Сам виноват, - шепнула я ему, - видел, что женишься на популярной девушке.

- Видел, - процедил Максим, и с хмурым видом уселся в кресло.

Весь спектакль он зевал, и заснул бы сразу, если бы не чувство долга. Но, вот, настал момент, когда Ромео и Джульетта объясняются в любви с балкона.

И я вздрогнула, когда увидела странное мельтешение за декорациями, вскочила, и стала осторожно выбираться. Увидев, что я встала, Максим поспешил за мной, как, впрочем, и все остальные.

Я бегом бросилась за кулисы. Этот театр я хорошо знаю, некогда играла здесь Офелию, и помчалась по проходу.

Вот будка со спецэффектами, а вот и декорации. Из зала послышался вскрик, я подняла глаза наверх, и увидела, что Филимонова, игравшая Джульетту, прижата к фальшивой стене, глаза круглые, и дёргает руками. Чертобесие! Её сейчас придушат!

Я подскочила к будке, нажала на кнопку, и занавес стал закрываться.

- Подсади меня! Быстро! – толкнула я Максима, и с его помощью влезла шаткие декорации.

Всё подо мной было живое, качалось, и вибрировало, но я крепко вцепилась в верёвочную лестницу, и залезла повыше.

Маньяка я увидела сразу, какой-то хиляк, по сравнению со всеми моими остальными мужчинами, а на лице маска.

- Отпусти её немедленно! – рявкнула я на него, покачиваясь на декорациях, и злясь на себя за то, что надела сапожки на тонких шпильках, - довольно!

Он на секунду опешил, ослабил хватку, Филимонова рванула вперёд, а он потащил её на себя.

- Это всё для тебя! – воскликнул он, - ты достойна этой роли! Ты – моя Джульетта!

- Успокойся, - медленно произнесла я, - не убивай её, она ни в чём не виновата.

- Она на тебя похожа, а ты лучшая, - сказал он, а я вздрогнула, размышляя, откуда мне так знаком этот голос.

- Я всё понимаю, - я говорила ровным голосом, чтобы не взбесить его, - я оценила твой жест. Все остальные мои мужчины и в подмётки тебе не годятся, мой последний на пьесах засыпает.

- Я бы не заснул, - заверил меня маньяк.

- Конечно, ведь ты лучший. Оставь её, и подойди ко мне.

- Я должен закончить, - он рванул на себя удавку, раздался хруст, и доска под ним рухнула. Но он оказался ловчее, и в одно мгновение влез выше, и исчез в глубинах декораций.

Но меня сейчас не это волновало. Я хоть и терпеть не могу Филимонову, но она сейчас болталась в пяти метрах от сцены,

и была ещё жива, судя по тому, как она дёргалась.

Я схватила ближайший канат, и прыгнула в сторону актрисы.

- Максим, - заорала я, - нажми на вторую кнопку справа во втором ряду сверху.

Он бросился в будку, я в это время, повиснув на канате, ухватилась за очередную верёвку, но вместо западни с матами открылся занавес, и зрители заорали.

Мелькнуло ошеломлённое лицо Макарова, за кулисами забегали сотрудники театра, а я заорала:

- Я же чётко сказала: второй ряд сверху, вторая кнопка справа.

Макс послушался, и западня распахнулась, а я ловко перерезала верёвку, на которой висела Филимонова, и она полетела вниз. А я вслед за ней.

Филимонова тряслась, а я аккуратно разрезала на ней удавку, и она шумно вдохнула.

- Миленич! – прохрипела она, - ты откуда взялась?

- От верблюда, - огрызнулась я, - я тебе жизнь спасла, дурёха!

- Какого чёрта! – простонала она.

Через полчаса мы сидели в кабинете Артура Михайловича. Сам он ходил кругами, хлебал валерьянку, Филимонова потирала шею, и пила горячий чай. Я сидела с приложенным к бедру льдом, которое стукнула, когда падала, и курила сигарету, а наши сотрудники правоохранительных органов объясняли, что произошло.

- Но почему ты мне-то не сказала? – кинулся на меня Артур Михайлович, - развела за спиной!

- Тогда он бы ещё кого-нибудь придушил, а тут беспроигрышный вариант, - спокойно ответила я.