— Не все, — ответила хозяйка. — Большую часть денег он проиграл в карты. А деньги взял под отчет в кассе. С кассиром он в хороших отношениях…

— Та-ак, — протянул Раджими. — Хорошо, попробую выручить вашего мужа, но сомневаюсь в успехе. Деньги под слово не дают.

Визитом Раджими был вполне удовлетворен. Он узнал все, что надо было узнать.

На другой день рано утром, выходя от тетушки, Раджими чуть не столкнулся с Соней. Она плакала. Взяв женщину под руку, он отвел ее от дома и озабоченно спросил:

— Что еще стряслось?

— Он прислал меня к вам, — произнесла Соня, сдерживая рыдания.

— Мы на улице! — напомнил строго Раджими. — Умейте сдерживать себя.

— Вам удалось достать деньги? — Женщина с надеждой посмотрела на Раджими.

Тот отрицательно покачал головой:

— В моем распоряжении была лишь ночь, а это очень немного.

— Но надежда есть?

— Я вам уже говорил: очень небольшая. Скажу правду: всю сумму покрыть мы не сможем.

— Господи, что же делать?

— Не падайте духом. Завтра вечером я зайду к вашему мужу и переговорю с ним лично. Пусть подождет меня и никуда не уходит.

Юргенс остался доволен действиями Раджими.

Они сидели за накрытым столом. Юргенс помешивал серебряной ложечкой крепкий чай в стакане, а Раджими отрывал от лежащей в вазе кисти винограда ягоды, высасывал из них сок и складывал на блюдце шкурки. Наконец он вытер свои тонкие пальцы о салфетку и задумался.

Юргенс тоже сидел некоторое время молча, отхлебывая крупными глотками остывший чай, потом сказал:

— Деньги он получит только за документацию. Так ему и скажите.

Раджими предупредительно поднял руку:

— Возможно, деньги и не понадобятся.

Юргенс отодвинул от себя пустой стакан и удивленно посмотрел на собеседника:

— А как же?

Раджими ответил не сразу. Мягко ступая, он прошелся по комнате, потирая руки, и сел на свой стул.

— Мейерович согласен бежать отсюда, — сказал он тихо.

— Куда?

— Куда глаза глядят. — И Раджими усмехнулся.

— Чья это затея? — Юргенс встал, расправил плечи и пристально посмотрел на Раджими.

— Моя.

Раджими пояснил.

Пятнадцать тысяч — сумма довольно приличная. Конечно, в случае надобности можно пожертвовать ею, но зачем допускать лишние расходы? Согласие Мейеровича бежать дает возможность не тратить деньги и сохранить ценности, оставленные в залог. Он, Раджими, заработал их…

Юргенс рассмеялся: он понял смысл комбинации, задуманной Раджими.

— Согласится? — спросил он. — А куда он денется?

— Вы забыли о жене.

— Заверим его, что супругу переправим вслед за ним немедленно.

Юргенс достал портсигар и закурил. Помощник его, конечно, прав. Где пройдет один, там всегда пройдет и другой. Но какой смысл во всей этой затее? На что нужен на той стороне Мейерович? А тут еще его жена… Сколько возни! Нельзя ли сделать проще?

Юргенс оглядел комнату от стены до стены несколько раз и хлопнул в ладоши.

— Принимаем ваш вариант, но с небольшой поправкой, — сказал он. — По дороге с Марком Аркадьевичем может что-нибудь случиться…

Раджими склонил голову в знак согласия.

В тот же день вечером Никита Родионович, вызванный телеграммой, шел в парикмахерскую Раджими.

Телеграмма, как и в прошлый раз, была подписана: «Рами», но Ожогин чувствовал, что предстоят свидание и разговор с Юргенсом.

Появление покойного шефа не только ошеломило Ожогина, но и лишний раз показало, на что способна империалистическая разведка.

Никита Родионович шел и думал о том, как запутаны, извилисты и опасны тайные тропы. Они идут через моря и границы, по лесам и бескрайным степям. И сколько надо зоркости и упорства, уменья и мужества, чтобы обнаружить их и найти на них едва приметные следы!

Ожогин оказался прав: в квартире Раджими его встретил Юргенс.

— Ну вот, теперь мы подробно и побеседуем, — сказал он, пожимая руку Никите Родионовичу, и закрыл на замок дверь.

Ожогин сел за стол, Юргенс расположился напротив. Под самым потолком горела матовая лампочка. Она бросала бледный, рассеянный свет на лицо Юргенса, и Никита Родионович мог внимательно разглядеть его. Юргенс почти не изменился, только погрузнел.

— Ну, а как ваши дела? — Юргенс положил перед гостем портсигар и спички.

Никита Родионович коротко рассказал о приключениях, которые произошли с ним и его друзьями с момента «похорон» Юргенса.

Юргенс слушал рассказ не прерывая, а когда Ожогин окончил, спросил:

— Вы к Блюменкранцу являлись?

— Мы его не нашли. То-есть нашли его квартиру, но в ней оказался совершенно другой жилец.

— Ну, это и не так важно. Важно, что вы все целы, устроились, хорошо себя чувствуете.

Голос Юргенса, жесты, манера держать себя оставались прежними. Он, как и раньше, говорил очень самоуверенно, властно. Как и раньше, любил делать паузы при беседе.

— Мое поручение выполнили?

— Относительно Мейеровича?

— Да.

Никита Родионович объяснил, что за краткостью времени он не смог собрать о Мейеровиче полных данных.

— Чем я еще могу быть полезен? — поинтересовался он.

— Мелочами я вас больше беспокоить не стану. Имеются более серьезные задачи. Для вас, как и для меня, совершенно ясно, что здесь — я имею в виду Среднюю Азию — произошли большие перемены. Старые топографические карты потеряли всякое значение. В них надо внести исправления. Без спешки, спокойно, методически постарайтесь нанести на карту все новое. Возникли новые города — дайте им полную характеристику. Поинтересуйтесь, где оборудованы новые аэродромы, где отстроены энергетические узлы. Подсчитайте энергетические и топливные ресурсы.

— А сроки?

— Сроками я не ограничиваю. По мере накопления материалов передавайте их Раджими… Как у вас со средствами?

— Я ни в чем не нуждаюсь.

— Если возникнет надобность в деньгах, обратитесь к Раджими, он все устроит.

Беседа заняла примерно час. Юргенс еще раз подчеркнул, что Раджими можно довериться во всем: он опытен в делах Востока и хорошо разбирается в людях.

— Вот пока и все, — заключил. Юргенс. — Мы встретимся еще не раз… Кстати, южные районы республики вам знакомы?

— Да. Я часто выезжаю туда в командировки.

— Цель их?

— В основном прием вновь отстроенных электростанций и проверка работы уже существующих.

— Очень хорошо. К этому вопросу мы еще вернемся. День новой встречи Юргенс не назначил.

Вечером Раджими зашел к Мейеровичам. Муж и жена были дома. На приветствие они ответили как-то вяло.

На столике в огромной пепельнице из щита черепахи красовался ворох окурков.

— Марк Аркадьевич, — мягко начал Раджими, — неужели в самом деле ваши дела так плохи?

Мейерович несколько раз кивнул головой и опустил голову на грудь.

Его жена застыла в напряженной позе в ожидании дальнейшего разговора.

— Прошу вас, — обратился к ней Раджими, — оставьте нас вдвоем.

Женщина поджала губы и с явной неохотой покинула комнату.

— Вы знаете, в чем ваше единственное спасение? — спросил Раджими.

— Жена говорила… Я согласен бежать куда угодно, в самое глухое место нашей страны.

Раджими усмехнулся:

— Нет, здесь вас всюду найдут. Предстоит тюрьма, а в вашем возрасте это неизбежная смерть… Единственный выход — покинуть пределы России.

Мейерович вздрогнул.

Наступила длительная пауза. Хозяин смотрел на гостя широко раскрытыми глазами.

— Хорошо… Но я мало верю, что из этого что-нибудь выйдет, — произнес он наконец каким-то неестественно тонким голосом.

— Об этом позабочусь я и еще один человек, мой большой, влиятельный друг.

Лицо Мейеровича продолжало выражать растерянность.

— Но… — Раджими тяжело вздохнул и сделал рукой неопределенный жест, — все будет возможно при одном условии.

— Каком? — хрипловато спросил Мейерович и провел рукой по шее, пытаясь заглушить нарастающее волнение.