На следующий день, сразу же после обеда, из «кормушки» донеслось:

— Быстровский — с вещами!

Все мгновенно посмотрели на Виктора, этот возглас означал, что сюда он больше не вернется.

— Ничего не понимаю. — Виктор пожал плечами и подошел к двери. — С вещами? — переспросил он дежурного.

— Не расслышал, что ли? — дружелюбно спросил молодой лейтенант. — С вещами!

— Суд, наверно, перенесли! — предположил Юрий.

— Но почему «с вещами»? У него же суд явно не один день будет идти! — возразил Саша Муромец.

— А может, просто в другую камеру? — предложил свою версию Кешка.

Виктор ничего не ответил и продолжал собирать свои вещи, теряясь в догадках. Затем протянул Юрию оставшиеся несколько печений и конфет-карамелек.

— Это тебе!

Юрий молча взял, но потом сказал:

— Увидимся ли мы когда-нибудь?

— Будешь на воле и не забудешь — найдешь! — ответил Виктор. — Это передай через «баландера» Жоре — Клину. — Виктор отдал оставшуюся пачку сигарет, взял в руки матрасовку со своими вещами и пошел к дверям. — Не поминайте лихом! — бросил он на прощание всем обитателям камеры. Его повели по коридорам и лестницам, а по дороге молодой лейтенант похлопал его по спине.

— Счастливый ты, парень!

— Очень! — усмехнулся Виктор.

— Да я не шучу! Освобождаешься ты.

— Правда?! — воскликнул Виктор и тут же подозрительно посмотрел на него, но лейтенант смотрел на него открытыми глазами и улыбался. И неожиданно Виктор понял, что этот молодой лейтенант не обманывал его: он действительно освобожден! Освобожден?! Это значит, что он уже не вернется в камеру, ни в какую камеру! Перестанет все время быть настороже, перестанет опасаться быть «съеденным» окружающими. Он снова увидит свободное небо, не в клеточку, а чистое и синее, сможет пойти в любое место и главное, что сможет сделать: увидеть Марину! Свою милую, ласковую и самую прекрасную жену на свете! И все-таки до того момента, пока ему не вручили его личные вещи, он не до конца верил в этот счастливый вызов из камеры! Но вот вещи получены, документы тоже, расписался в какой-то бумаге… и он выходит на улицу, где чуть не сталкивается с Мариной, которая уже около часа дожидалась его у входа. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Марина с большим трудом сдерживала слезы. Бросилась к нему на шею, прижала к груди и стала целовать его губы, глаза, нос, стриженую голову.

— Да садитесь вы в машину! — услышали они голос Юрия Александровича. Он незаметно смахнул набежавшую слезу, настолько трогательной была сцена, которую ему невольно пришлось наблюдать. — Успеете еще насмотреться друг на друга!

— Юра! Здравствуй! — воскликнул Виктор и бросился его обнимать. Затем отстранился от него и сказал: — Извини, пожалуйста, меня, но мы пройдемся пешком! Ждем вас вечером у нас дома! Обязательно приходите с Наташей к нам!

— Хорошо, я все понимаю! Придем… — Юрий похлопал Виктора по плечу, кивнул на прощание Марине и быстро сел в машину.

Невозможно передать словами те ощущения, которые охватили Виктора, когда они с Мариной шли по улицам города. Он шел и смотрел по сторонам, впитывая в себя то, что раньше просто не замечал, на что не обращал внимания… Он радовался осенним краскам, цветам, растущим на клумбах, деревьям. Детям, бегающим по улицам… Улыбался каждому прохожему, а увидев продавщицу мороженого, бросился к ней, и Марина купила ему несколько порций мороженого, которое он никогда не любил. Каким вкусным оно ему показалось! Как прекрасна свобода! Почему мы только тогда начинаем что-либо ценить, когда лишаемся этого? Но хватит размышлений, сегодня нужно просто радоваться, что все так прекрасно кончилось, поистине — подарок судьбы! Неожиданно Виктор громко рассмеялся.

— Что с тобой, милый? — улыбнулась Марина.

Но он не отвечал, продолжая смеяться все сильнее и сильнее, пока на глазах не появились слезы.

— Не надо, Вит, все хорошо… Все позади, успокойся… — Марина пыталась успокоить его, но сама не выдержала и заплакала.

…Оставалось несколько дней до начала занятий в университете, и Виктор с Мариной посвятили эти дни театрам, кино и просто прогулкам по городу. Родители Марины заверили их в том, что будут помогать до тех пор, пока они не закончат образование. Виктор понимал, что он мужчина, глава дома и семьи, и в первую очередь на нем лежит ответственность за ее благополучие. Он всерьез подумывал, чтобы перейти учиться на вечернее отделение, но тренер Владимир Семенович, узнав об этом, решительно воспротивился и через свою супругу, которая преподавала в техникуме, устроил Виктора инструктором по физ-воспитанию. Это было очень удобно: занимаясь с детьми общей физической подготовкой, Виктор и сам тренировался вместе с ними, а кроме того, ребята, увлеченные его примером, стали много уделять времени спорту, и вскоре команда техникума вышла на первые места по разным видам спорта. При поддержке руководства техникума часы занятий в тех группах, которые вел Виктор, перенесли, чтобы они не мешали его учебе в университете. Виктор настолько окунулся с головой в учебу и спорт, что совершенно забыл о том, что приближается день суда…

Судебное разбирательство особенно не афишировалось. Но народу собралось много: многие являлись, как выяснилось позднее, родственниками подсудимых. Увидел в зале Виктор и Галину Ивановну Таше, свою первую учительницу, приехали и его тренер, Юрий Александрович, Анастасия Ивановна и Марина; к удивлению Виктора, был вызван в качестве свидетеля и капитан Сенцов, в повестке у Виктора тоже значилось: «в качестве свидетеля по делу…» — и это сразу успокоило Марину…

— Суд идет! Прошу всех встать! — сказала молоденькая девушка, секретарь суда.

В зал из боковой двери вошли два заседателя и народный судья, пожилая женщина, в строгом темном костюме.

— Прошу всех садиться, — сказала председательствующая и неожиданно с удивлением спросила: — Почему нет обвиняемых в зале?

— Сейчас введут, Вера Павловна. Немного опоздали, — виновато проговорила секретарь.

Судья недовольно посмотрела на нее, но ничего не успела сказать: в зал ввели по одному пятерых обвиняемых, среди которых Виктор узнал Телегина, хотя и видел его один раз, Николая Германовича, которого было трудно узнать без его седоватых волос, узнал Виктор и омского знакомого, ему он отвозил золотые монеты, двух других он видел впервые. Чуть позднее ввели еще одного мужчину с мрачной физиономией, которая показалась Виктору знакомой, но он не сразу вспомнил, где мог его видеть (позднее выяснилось, что это был сопровождавший его до Ленинграда, сосед по купе). Судья огласила существо дела и представила состав суда, затем попросила выйти из зала свидетелей… Виктор был вызван одним из первых и после того, как рассказал все, что знал, и ответил на вопросы, остался в зале. Только здесь до его сознания окончательно дошло, что люди, с которыми ему приходилось общаться, являются врагами нашей жизни, нашего строя, нашего народа… А этот Лжетелегин? Это же настоящий фашист, который по локоть в крови своих жертв, замученных и убитых не только во время войны, но и в мирное время… Неожиданно у Виктора промелькнуло: этот Лжетелегин является отцом Ланы! Антей является отцом Ланы, и она пошла против своего отца ради него, Виктора Быстровского, и погибла! Ну почему этот Антей-Телегин-Пульке не оказался на месте Малины? Да будь Телегин вооружен до зубов, его, Виктора Быстровского, это бы ни на секунду не остановило: зная все то, что он знает сейчас, он бы не задумываясь прекратил его подлую жизнь, жизнь предателя и негодяя… Откуда берутся такие люди? Вроде бы такая же мать-женщина родила его на свет… Питался вроде той же самой пищей и учился на той же самой земле… Так откуда же такое звериное отношение к своим собратьям? Хотя зачем оскорблять зверей, наших меньших братьев? Они никогда не питаются себе подобными…

Суд давно закончился: Виктор не хотел пропускать лекции и занятия в университете и побывал только на трех днях судебного разбирательства. От бабушки они узнали, что отец Ланы, Телегин-Пульке, приговорен к высшей мере наказания… В глубине сердца Виктор носил необъяснимую боль и трогательные воспоминания о Лане, иноща становился мрачным и неприступным, прокручивая в мозгу ту роковую сцену, в которой погибла Лана…