Операционная травма, кровопотеря и массивное замещение крови вызывают в кровеносном русле значительные изменения. Станут ли они обратимыми? Не снизится ли способность крови к свертыванию, которая может стать неуправляемой? Или, наоборот, не повысится ли свертываемость крови настолько, что приведет к закупорке сосудов, к опасной, а порой роковой тромбоэмболии?

Постоянное внимание и контроль! Контроль и внимание! Контроль за работой сердца, его ритмом и силой, с которой оно выбрасывает кровь, за тем, как оно собирает отработанную кровь и распространяет по тканям и органам Марины кровь очищенную, насыщенную кислородом и питательными веществами.

Внимание легким! Контроль за их работой. Какова их жизненная емкость? Не снизилась ли она? Обеспечивают ли они потребность Марининого организма в кислороде? Об этом свидетельствуют газы крови, которые определяются по мере надобности. Прослушивается ли дыхание? Каково его качество? Каковы его ритмы и частота?

Внимание и контроль! Контроль и внимание!

Внимание послеоперационной ране. Будет ли она заживать гладко, без осложнений? Малейшее нагноение такой раны приведет к неизбежной катастрофе. Ведь обнажался большой, колоссальный мышечный массив. Обнажалась на большом протяжении губчатая кость позвоночника. Обнажалась плевра! И на значительном протяжении обнажен и перемещен в новое ложе спинной мозг!

Вся надежда на старшую операционную сестру. На ее педантичность и тщательность. Я уверен, что и на этот раз, как всегда, все сделано для того, чтобы в послеоперационной ране не возникло осложнений. Но и элемент случайности полностью исключить невозможно. Нельзя исключить и возможность вспышки инфекции, которая может находиться в тканях больного.

Пущены в ход мощнейшие антибиотики.

И еще раз внимание и контроль! Контроль за работой сердца. За дыханием. За составом и количеством мочи. За работой почек, печени и других органов и систем.

И самое главное – результат операции. Сможет ли Марина встать на свои ноги? Вновь почувствовать их? Вновь обрести «потерянное» туловище?

Это зависит от многого. И прежде всего, от степени восстановления жизнедеятельности спинного мозга в новых условиях, созданных операцией.

Результат операции у Марины сказался довольно быстро. Уже к концу первой недели у нее восстановилась почти нормальная деятельность тазовых органов. Она почувствовала себя в этом отношении нормальным человеком, не зависящим от воли окружающих… А что это значит, может понять только тот, кто пережил такое состояние. Заметно улучшилась и деятельность Марининых ног. Появились самостоятельные, как мы, врачи, их называем, «активные» движения. Активные, то есть производимые человеком по его воле и в том направлении, которое он сам определяет. Движения эти были слабыми. Малосильные мышцы Марины были не в состоянии сразу же воспроизводить полный объем движений – уж слишком долго они бездействовали. Но день ото дня мышцы набирали силу, становились крепче. Движения ног становились увереннее, сильнее.

Стала появляться и чувствительность. Вначале появилась тактильная – Марина стала чувствовать прикосновение к своим ногам. Потом болевая – Марина стала отличать острое от тупого. Наконец, температурная – Марина стала различать горячее от холодного. Значительно улучшилась трофика тканей. Исчезли отеки. Кожа приобрела нормальный вид, нормальную окраску, нормальную упругость.

Все это говорило о довольно быстрой нормализации деятельности спинного мозга.

Изменилось и внутреннее состояние Марины. С ее лица не сходила улыбка. Да и вся клиника радовалась за нее. Постоянно у нее находились «гости» из других палат, которые хотели оказать Марине внимание и выразить свою радость.

Быстрое улучшение в состоянии Марины было праздником для всей клиники. Ну и, естественно, для меня. Что может быть дороже для врача, чем выздоровление тяжелого пациента?

Марина терпеливо переносила строгий постельный режим. Она находилась в гипсовой кроватке без права самостоятельно изменить свое положение. Гипсовая кроватка – это гипсовый слепок человеческого тела, который точно повторяет контуры тела. Такая кроватка придает туловищу больного покой и заданное положение.

К концу второго месяца движения в ногах Марины восстановились в полном объеме и приобрели достаточную силу.

Туловище Марины было заковано в большой гипсовый корсет, и она была поднята на ноги. На две минуты встала на ноги около своей кровати. И все…

А сколько было радости! И у Марины! И у всех ее окружающих!

В последующие дни Марина вставала на ноги и даже стала делать несколько шагов. Такое медленное привыкание, фактически обучение ходьбе заново, вполне естественно после столь длительного пребывания в постели, да еще из-за бывшего паралича!

Однако в конце недели при вставании на ноги Марина почувствовала моментальную слабость в ногах и задержку мочеиспускания. Наша общая радость омрачилась! В Марининых глазах вновь появилось недоумение и, пожалуй, тревога.

Я уложил Марину в постель и не разрешил ей вставать. Стало очевидно, что под влиянием вертикальных нагрузок неокрепший позвоночник меняет свое положение, несколько деформируется и сдавливает спинной мозг.

Прошло еще два месяца строгого постельного режима. Деятельность ног и органов малого таза восстановилась, стала безупречной. Вновь было решено поставить Марину на ноги. Она встала. Правда, в большом гипсовом корсете. Встала. Легко пошла. И стала ходить…

* * *

Марина встала на ноги. Она вновь обрела «потерянные» ноги и тело. Она здорова. Она дома. Она сама ушла из клиники.

Через шесть месяцев был снят гипсовый корсет. Оперативным путем позвоночник Марины был закреплен. Он стал выносливым к вертикальным нагрузкам. И эту операцию Марина перенесла хорошо. Хочется надеяться, что в этот раз Марина ушла из клиники насовсем…

Вы, конечно, знаете, кого называют «моржами». «Морж» это мужественный человек с волевым сибирским характером. Ему посильно заставить себя в сорокаградусные морозы опуститься в ледяную воду речной проруби.

Это не просто физическая закалка. Это характер. Мужество. Воля. Владение собой…

Что он «морж», я узнал значительно позже от его многочисленных друзей, которые на протяжении всех лет болезни не оставляли его и трогательно заботились о нем.

А познакомился я с ним в одной из клиник, куда он был помещен на лечение, а я приглашен на консилиум – совет специалистов, решающий, как лучше, быстрее и правильнее помочь больному.

Бросилось в глаза сильное тело атлета, которое не умещалось на больничной кровати. Мощный торс, сильные руки и ноги. Идеальные по форме – хоть рисуй с них анатомические таблицы. И это несмотря на то, что уже почти месяц, целый месяц, он прикован к постели.

Максим К. – инженер-физик, жил с женой и маленьким сыном в одном из высотных домов нашего города. С интересом работал в области ядерной физики. Был способным. Преуспевал. Кроме своей работы увлекался спортом, которому отдавал все свободное время. Особенно – велосипедным и плаванием. Отличный пловец, он ни на день не прекращал купания в реке поздней осенью, а затем и зимой в проруби, несмотря на сильные морозы и снежную пургу.

Потом, узнав его ближе, я с удовольствием отметил, как он тонко чувствует юмор, как охотно шутит даже в самые трудные для себя минуты жизни. Человек, понимающий и любящий юмор, как правило, хороший человек. Позже я раскрою в нем и другие качества. Особенно доброту. Удивительно добрым и отзывчивым был Максим К. – и это в очень трудную для него пору жизни. Ведь я узнал его уже очень больным человеком, человеком, который, будучи могучим, сильным и всегда здоровым, вдруг превратился в постельного больного, а затем инвалида без шансов на выздоровление. И в этот трудный период он был добрым и благожелательным к людям. Таким он останется до последнего дня своей жизни…