Все, что в сердце моем наболело — пойми!

Почему я в слезах то и дело — пойми!

Муки долгой разлуки, терпения боль,

Все, что скрыто в душе моей, — смело пойми!

Прах земной отряхну я… Откуда пыльца

На одежде твоей снежно-белой, — пойми!

Принесет чье-то мертвое тело поток.

Чье оно, это бренное тело, — пойми!

Ищешь красок любви?.. Погляди — у Джами

Слезы алы, лицо пожелтело… Пойми!

Поглощенный тобой, на других я взираю сурово.

Мысль, мечта о тебе не дороже ли счастья земного?!

Ревность гложет меня… Если б мог я другим запретить

Даже в помыслах тайных к тебе обращать свое слово!

Почему благосклонно соперников слушаешь ты?

Что тебе в их речах?.. Пожалела бы тяжко больного!

Я целую твой след, я глотаю дорожную пыль,

Я, который не пил у других и воды родниковой!

Всех других я изгнал из укромных покоев души:

Шаха тайный покой недоступен для взора чужого!

Другу сердца письмо я вручаю удоду… Как жаль,

Что на крыльях его не домчусь я до милого крова!

Как несчастен Джами! О, пойми!.. Но безжалостна ты,

Чтоб меня уязвить, ты другим улыбаться готова.

Меня убить грозишься! Ну, и что ж!

Не сладко ли, что ты меня убьешь?

Чему учиться этой своевольной,

Не знал учитель и вручил ей нож.

Как тонок стая твой — не постигнет разум.

Как нежен ротик — разом не поймешь.

С шести сторон я окружен любовью.

Семь климатов меня бросают в дрожь.

Сулит ли счастье лик луноподобный?

Как знать?.. Обычный календарь не гож.

Ты платы хочешь?.. Серебром-слезами

Всю землю я берусь осыпать сплошь!

«Джами подобен сору», — ты сказала,

Но в ссору ты меня не вовлечешь!

Дупту от этих душных одежд освободи скорей,

Смело кулах заломи набекрень, растопчи короны царей!

Черный терновник на улице друга лучше цветущих роз.

Черным терновником, добрый друг, могилу мою усей.

С горя, как волос, я исхудал, в добычу тебе не гожусь.

Свей для охоты своей торока из жил и кожи моей.

Печень моя тоской сожжена, стенаю я и кричу.

Печень мою ножом распори или уста мне зашей.

Над изголовьем моим склонись, как друг, в мой последний миг

Жгучие слезы мои осуши и горе мое развей.

Людям без сердца немилость твоя безразлична и милость твоя.

Пусть я один все муки приму, что ты несешь для людей!

Коль потрясенного духом Джами смертью казнить решено,

Счастье дарящим в последний миг взглядом его убей!

Взгляд мой, видящий мир земной, — от тебя.

Мир цветущий, как сад весной, — от тебя.

Пусть не светит мне серп молодой луны.

Дом мой полон яркой луной — от тебя.

Так ты мечешь аркан, что хотели бы все

Перенять бросок роковой — от тебя.

Кто увидел тебя, не укроется тот

Ни щитом, ни стеной крепостной — от тебя.

Роза хвасталась: я, мол, одежда ее.

Но ведь амбровый дух иной — от тебя.

И должна разорваться одежда твоя,

Чтоб упасть, отделиться кабой — от тебя.

Говоришь ты: «Что хочет Джами от меня?»

Я хочу лишь тебя самой — от тебя.

Что видел в мире этот шейх, укрывшийся в своем дому,

Отрекшийся от нужд людских, себе лишь нужный самому?

Он сам живую с миром связь, как пуповину, перегрыз,

И словно шелковичный червь, ушел в свой кокон — чужд всему.

Зачем, живой среди живых, бежит он от людских тревог?

От всех избавясь, от себя куда уйти? В какую тьму?

Он в зрелости, исполнен сил, достойных дел не совершил.

Ты, как неверному, ему не доверяйся потому…

Ведь он верблюжьих бубенцов не слышал средь степных песков.

Ты, внемля проповедь его, не верь и слову одному.

Влюбленный в ложный внешний блеск, он груду раковин купил,

Бесценный жемчуг свой за них отдав неведомо кому.

Джами, не спрашивай его о чаше истинной любви,—

Из чаши той не довелось и полглотка отпить ему.

Мне чуждой стала мадраса, и ханака мне не нужна,

Обителью молитв моих отныне стала майхана.

В круженье зикра голоса дервишей не влекут меня,

Спешу под сень, где най звучит, где песня пьяная слышна.

Что спрашиваешь ты меня о шейхах и о их делах?

Тут глотка зычная, мой друг, и стоязычная нужна.

Где кравчий, рушащий обет и попирающий запрет?

Мы благочестье продадим за пиалу иль две вина.

Ты о любви мне расскажи! Я лучше сказок не слыхал

Под куполом страны чудес, что сказок исстари полна!

Сожги крыла, как мотылек, пади у ног своей свечи,

Чтобы сердца воспламенять, она всевышним зажжена.

Но ты, Джами, чуждайся тех, кто внешним блеском увлечен!

Не в каждой раковине, друг, жемчужина заключена.