* * *
«Владычица, — сказал я, — сжалься. Ты видишь — погибает странник»
Она ж: «Влекомый волей сердца, свой путь всегда теряет странннк»
Я умолял ее: «Помедли». Она: «Увы! Нельзя мне медлить,
Хотя — привычный к мирной неге — в пути изнемогает странник»
Да и какая ей забота, на ложе из мехов и шелка,
Что на камнях и на колючках в пустыне засыпает странник?
Опутан черными кудрями, как неразрывными цепями,
Пред родинкой твоей индийской безмолвно замирает странник.
И на лице, рассвета краше, играет отблеск винной чаши,
Так отблеск листьев аргаваиа на розах замечает странник.
Любуюсь: нежный лик округлый очерчен тонкой тенью смуглой
Так письмена с благоговеньем в святилище читает странник.
И я сказал: «О ты, чьи косы темнее полночи безлунной,
Остерегись! Ведь на рассвете, как туча, зарыдает странник».
Она ж: «Хафиз! Влюбленных доля печальна в скорбной сей юдоли.
Не диво, что лишь униженья, что лишь гоненья знает странник!»
* * *
Мне вечор музыкант — да утешится он! —
Дух свирелью смутил, дух мой ввергнул в полон.
Всей тоскою людской тосковала свирель,
И на мир ниспадал ее трепетный стон.
Но предстал предо мной виночерпий, чей лик
Словно солнце сиял, мглой кудрей окаймлен.
Он восторг мой постиг, он подлил мне вина,
И я молвил, ища в чаше сладостной сон:
«Ты от зла бытия избавляешь меня,—
И да будет к тебе милосерд небосклон».
Для Хафиза в хмелю — Кей с Кавусом ничто:
Ячменя не ценней жемчуга их корон!
* * *
Пусть вечно с сердцем дружит рок, — и большего не надо.
Повей, ширазский ветерок, — и большего не надо!
Дервиш, вовек не покидай своей любви обитель.
Есть в келье тихий уголок? И большего не надо!
Ты к продавцу вина приди, явись к его святыням,
Чтоб скорбь из сердца он извлек, — и большего не надо!
Почетно на скамье сидеть и пить из полной чаши:
Так станешь знатным в краткий срок, — и большего не надо!
Кувшин багряного внна, кумир луноподобный,—
Иное не идет нам впрок, — и большего не надо!
Бразды желаний вручены невежественным людям,
Твой грех, что ты — наук знаток, — и большего не надо!
Любимой давней верен будь, привязан будь к отчизне,
Далеких не ищи дорог, — и большего не надо!
Не радуйся, что все вокруг тебе хвалу возносят:
Пусть бог к тебе не будет строг, — и большего не надо!
Хафиз, в моленьях нет нужды: молитва страстной ночи
Да сладкий утренний урок, — и большего не надо!
* * *
Весть пришла, что печаль моих горестных дней — не навечно.
Время — ток быстротечный. И бремя скорбен — не навечно.
Стал я нынче презренным в глазах моего божества,
Но надменный соперник мой в славе своей — не навечно.
Всех равно у завесы привратник порубит мечом.
И чертог, и престол, и величье царей — не навечно.
Так зачем возносить благодарность иль горько роптать?
Ведь и громкая слава великих мужей — не навечно.
На пирах у Джамшида певали: «Несите вина!
И Джамшид с его чашей в обители сей — не навечно!
Так пылай же, ночная свеча, привлекай мотылька!
Близко утро. И ночь, и сиянье свечей — не навечно.
Эй, богач! Загляни в глубину своей нищей души!
Горы злата, монет, самоцветных камней — не навечно.
Видишь надпись на своде сияющем: «Все на земле,
Кроме добрых деяний на благо людей, — не навечно».
Верь во встречу, надейся на память любви, о Хафиз!
А неправда, насилье и бремя цепей — не навечно!
* * *
Не откажусь любить красавиц и пить вино, и пить вино!
Я больше каяться не буду, что б ни было, — мне все равно!
Прах у порога луноликой мне райских цветников милей,
Всех гурий за него отдам я и все чертоги заодно!
Как надоели мне намеки, увещеваиья мудрецов,
Я не хочу иносказаний, — ведь их значенье так темно!
Нет, не пойму я, что творится с моей беспутной головой,
Покуда в кабаке не станет кружиться быстро и хмельно.
Советчик мне сказал с укором: «Ступай, от страсти откажись».
Нет, братец, буду страсти верен: подруге предан я давно.
Того довольно, что в мечети не стану девушек ласкать,
А большей набожности, право, мне, вольнодумцу, не дано!
К наставнику виноторговцев я всей душой стремлюсь, Хафиз,
Его порогу поклоняться, — я твердо знаю, — не грешно.
* * *
Аромат ее крова, ветерок, принеси мне
И покой, — я ведь болен, — хоть на срок принеси мне!
Для души изнуренной дай хоть малость бальзама,
С доброй вестью о друге хоть пять строк принеси мне!
Взор и сердце в боренье. С тетивы ее взгляда
И от стрелкн-ресницы хоть намек принеси мне!
На чужбине в разлуке постарел я, — из чаши
Сладкой юности, ветер, хоть глоток принеси мне!
Дай ту чашу пригубить всем понурым, но если
Этот будет напиток им не впрок, — принеси мне!
Брось о завтрашнем, кравчий, размышлять, — иль охранный
За печатями рока ты листок принеси мне!
Так над плачущим сердцем пел Хафиз неустанно:
«Аромат ее крова, ветерок, принеси мне!»