Однажды встретился пред старым пепелищем

Я с мужем, жившим там отшельником и нищим.

Чуждался веры он, законов, божества,—

Отважнее его мы не отыщем.

Когда б небеса справедливо вершили дела,

Велениям неба не молкла бы в мире хвала.

Когда б от судьбы справедливость и милость явилась,

Ничья бы душа и в обиде тогда не была.

Добро и зло враждуют, мир в огне,

А что же небо? Небо в стороне.

Проклятия и радостные гимны

Не долетают к синей вышине.

Разум смертных не знает, в чем суть твоего бытия.

Что тебе непокорность моя и покорность моя?

Опьяненный своими грехами, я трезв в упованье,

Это значит: я верю, что милость безмерна твоя.

Давно меж мудрецами спор идет —

Который путь к познанию ведет?

Боюсь, что крик раздастся: «Эй, невежды,

Путь истинный — не этот и не тот!»

Судьба мой путь предначертала, он только след ее пера,

Так почему ж меня считают причиной зла или добра?

Ужели буду я виновен, коль завтра совершится зло?

Все без меня решили ныне, решили без меня вчера!

Ты сам ведь из глины меня изваял! — Что же делать мне?

Меня, словно ткань, ты на станс соткал. — Что же делать мне?

Все зло и добро, что я в мире вершу, ты сам предрешил,

Удел мой ты сам мне на лбу начертал! — Что же делать мне?

Пустивший колесо небес над нами в бег

Нанес немало ран тебе, о человек!

Как много алых губ и локонов душистых

Глубоко под землей он схоронил навек.

Жизнь сотворивши, смерть ты создал вслед за тем,

Назначил гибель ты своим созданьям всем.

Ты плохо их слепил? Но кто ж тому виною?

А если хорошо, ломаешь их зачем?

О небо, ты души не чаешь в подлецах!

Дворцы, и мельницы, и бани — в их руках;

А честный просит в долг кусок лепешки черствой…

О небо, на тебя я плюнул бы в сердцах!

Наполнил зернами бессмертный Ловчий сети,

И дичь попала в них, польстясь на зерна эти.

Он эту дичь назвал людьми и на нее

Взвалил вину за зло, что сам творит на свете.

О боже! Милосердьем ты велик!

За что ж из рая изгнан бунтовщик?

Нет милости — прощать рабов покорных,

Прости меня, чей бунтом полон крик!

Пусть я восстал, мятежный. Ты, всепрощенье, где?

Во тьме грехов безбрежный — ты, свет спасенья, где?

Ты рай даешь за службу, ты нам лишь платишь долг.

А милости, всещедрый, благоволенье где?

Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот.

Чтоб людям угодить, полезен льстивый шепот.

Пытался часто я лукавить и хитрить,

Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт.

Мои заслуги точно, все до одной сочти:

Грехов же, ради бога, десятки пропусти —

Их ветреность раздует все адские огни,

Уж лучше, ради праха пророка, все прости.

Восстань! Пригоршню праха в лицо брось небесам,

Конец надеждам, страхам, молитвам и постам!

Люби красу земную, земное пей вино:

Никто не встал из гроба, а все истлели там.

И слева мне и справа твердят: не пей, Хайям!

Вино — враг веры правой, сок лоз — отрава нам.

Вино — враг веры правой? Так пей же кровь лозы.

Ведь кровь врагов лукавых нам пить велит ислам!

Из сиреневой тучи на зелень равнин

Целый день осыпается белый жасмин.

Наливаю подобную лилии чашу

Чистым розовым пламенем — лучших из вин.

По утрам я слышу клики из окрестных кабаков:

«Эй, несчастный, рэид безумный, завсегдатай погребков!

К нам иди! И пусть нам кравчий поживей наполнит чаши,

Прежде чем вином наполнят чаши наших черепов».

Не доверяй ханжей пустому суесловью.

К чему тебе аллах? Свой день укрась любовью.

Покуда кровь твою не пролил злобный рок,

Ты кубок наполняй бесценных гроздий кровью.