Что же случилось дальше, Вера Давыдовна Бычкова, та самая продавец винного отдела, даже как следует и не поняла.

Только за приставалами успела закрыться входная дверь, как минутная стрелка часов сделала большущий скачек вперед и перевалила на одно деление за двенадцать.

И тут какой-то сизоносый небритый доходяга, давно уже нетерпеливо косившийся на часы, глянул на них в очередной раз, страшно удивился и тут же истошно заорал:

— Мужики, смотрите, ведь уже двенадцатый час побежал, а нас все в очереди маринуют, как огурцы! Трубы горят, давай, поехали!

Когда же он перевел взгляд на полки, то и вовсе обалдел. Челюсть его отвисла, а глаза совсем округлились.

— Смотрите!!! — только и смог выразительно выдохнуть он и ткнул трясущимся пальцем в направлении витрин, которые, внезапно преобразившись, быстро заполнились всевозможного цвета и формы бутылками. Чего тут только не было! Даже трудно и перечесть! Шампанского одного, наверное, сортов пятнадцать-двадцать. Но весь товар почему-то без ценников.

Вы можете себе представить, что тут началось!

Из винной секции на улицу выскочил весь красный, улыбающийся парень, с оторванными пуговицами у рубахи и с тремя какими-то бутылками в руках.

— Мужики! Да там море вина! — кивнул выразительно он на двери отдела. — Мать моя! Я такого в жизни никогда не видывал! — еле успел выкрикнуть он и, быстро передав приятелям бутылки, тут же кинулся внутрь обратно. Двери секции вмиг затрещали.

Галактион с Тарантулом уже успели на улице присоединиться к остальным, и теперь все вместе с интересом наблюдали за происходящим.

— Шеф, похоже, мы перестарались, — глядя на начавшуюся человеческую бурю, воскликнул Бегемот.

— Видишь ли, Бегемот, слишком быстрый прогресс тоже вреден и несет на неподготовленную почву лишь одно разрушение. Надеюсь, нет необходимости вас в этом сейчас убеждать? Результат налицо.

В то же время в дальнем конце улицы резко заголосили и стали приближаться знакомые милицейские сирены.

— Ну а теперь нам, пожалуй, пора! — удовлетворенно проговорил «Воландин», глядя на продолжающую бушевать человеческую стихию.

Глава ДВЕНАДЦАТАЯ

Награда всегда находит героя

В то самое время, когда вышеперечисленные события следовали одно за другим, стрелки часов неуклонно продвигались к пятнадцати тридцати.

К сверкающему большими стеклами зданию Дворца культуры уже потянулись многочисленные члены той самой организации, где председательствовал Валерий Иванович Шумилов. Люди ручейками стекались к входу, вливаясь затем в раскрытую дверь.

Надо отметить, что по своим масштабам это было отнюдь не рядовое событие, а собрание одной из самых больших в городе организаций. Поэтому на подобных мероприятиях руководящий и главенствующий принцип демократического централизма требовал непременного присутствия представителей из более высоких структур.

Николай Фадеевич Кудеяров, будучи членом обкома, должен был появиться на собрании на правах почетного члена президиума. Но в связи с известными событиями заранее позвонил Орлову, сердечно извинился и дипломатически тонко пояснил, что серьезные обстоятельства требуют его обязательного присутствия на своем рабочем месте у пульта управления и что вместо себя он подошлет заместителя по кадрам.

Сам же он с головой окунулся в работу, не успевая как следует реагировать на поступавшую информацию. А уж ее-то сегодня было предостаточно как никогда. Будьте уверены!

Одно хорошо, что сам первый с утра по какому-то срочному делу неожиданно отбыл в Москву, и докладывать ему лично пока не пришлось. А с его замом по идеологии Николаем Петровичем Ватченко незадолго до обеда они откровенно и подробно обменялись мнениями по телефону.

Да, телефон сегодня работал на полную катушку, буквально разрываясь от звонков.

К уже известному на утро поступила информация, что вчера поздним вечером в одной из лучших гостиниц города наблюдали бегущего по коридору чем-то страшно напуганного голого человека мужского пола с одеждой в руках, выяснить личность которого пока что не удалось…

А совсем недавно опять звонили из музея и сообщили, что надежно закатанный в асфальт то ли знак, то ли буква проявилась вновь на том же самом злополучном месте, точь-в-точь. Как будто ремонтники здесь и не работали.

А до этого названивали из одного большого гастронома. Там уж и вообще творилось черт знает что! Что-то уж совсем невообразимое!

Николай Фадеевич, самолично проинструктировав подчиненных, разослал повсюду дополнительные наряды с соответствующей техникой для быстрой связи и фиксации подозрительных фактов. При этом строго-настрого наказал смотреть во все глаза и подмечать даже, казалось бы, незначительные мелочи.

Главный милиционер бросил взгляд на календарь: «Вот тебе… это самое, как его… и вторник, тринадцатое! Вот тебе и чертова дюжина! Не повернулось бы все потом так: близок лампас, да не наденешь!»

Ровно в половине четвертого на сцену, залитую ярким электрическим светом и украшенную образом вождя мирового пролетариата, за стол президиума, вышел в отличном костюме мышиного цвета заместитель Шумилова по оргпартработе Смолкин Сергей Иванович и, перекрывая приятным голосом шум в зале, уверенно и демократично заговорил:

— Ну что, товарищи, будем начинать собрание? — и он демонстративно взглянул на свои наручные часы.

Волнение в зале немного поутихло, а Смолкин, выдержав небольшую паузу, продолжил:

— Товарищи коммунисты, для ведения собрания нам необходимо избрать президиум. Слово по составу президиума предоставляется бригадиру слесарей механосборочного цеха, партгрупоргу Карнаухову…

И дальше все пошло уже по давно накатанной колее.

Через некоторое время бодро зачитанные бригадиром и единогласно проголосованные списком кандидатуры в количестве тринадцати человек разместились за накрытым алой скатертью длинным столом, и работа вновь побежала вперед. Орлов по негласной традиции занял крайнее место справа, поближе к трибуне для выступающих, а Шумилов через человека от него. Между ними оказалась председатель профсоюзного комитета одного из цехов, сильно пахнущая духами, довольно миловидная и кокетливая дама Татьяна Сергеевна Бурцева.

Тот же Смолкин, снова очутившийся в рядах президиума и занявший привычное для себя место ведущего в центре, продолжил общение с залом. По его предложению быстро утвердили регламент собрания, и он, обращаясь к присутствующим в зале, проговорил:

— Слово по первому вопросу об отчете парткома по руководству перестройкой предоставляется секретарю партийного комитета завода Шумилову Валерию Ивановичу.

Шумилов взял папку с докладом и направился к трибуне для выступления. Он знал, а вернее, предполагал со слов самого «Воландина», что тот, по всей вероятности, находится где-то здесь. Но при беглом осмотре выяснить это не удалось. Зрительный зал вместе с балконом, рассчитанный почти на тысячу мест, заполнился до отказа, и быстро отыскать глазом нужного человека было совсем непросто. Открыто же глазеть на сидящих напротив него было тоже неудобно. Вот только жаль, что из-за своего неважного самочувствия не смог подойти Федор Александрович Кружков, который должен был возглавить редакционную комиссию. Он сам еще утром звонил Валерию Ивановичу из дома и жаловался на сильные боли в животе. Ну тут уж ничего не попишешь. Подобное с каждым может случиться. Пришлось его по ходу дела заменять другой кандидатурой.

Странное дело, но Шумилов сегодня почему-то абсолютно не волновался, а за всем происходившим вокруг наблюдал как будто со стороны. Словно не он, а кто-то другой должен задать тон всему мероприятию и возможной полемике по злободневным вопросам. А сам он, казалось, присутствовал здесь лишь в качестве гостя. Он увидел, как Орлов раскрыл папку со своим выступлением, достал дорогую авторучку и на чистом листе принялся что-то выводить.

Выйдя к трибуне, секретарь обвел зал внимательным взглядом, снова не увидел кого искал и после паузы начал доклад: