Впрочем, нужно заметить, что кроме наших знакомых в том самом месте находились и другие необычные люди.

А что это за люди, спросите вы, и что уж такого необычного было в их поведении?

Ну, на первый взгляд, скажем, ничего отличительного в глаза не бросалось. Обыкновенные молодые люди, парень и девушка, без каких-либо ярких примет. Как и всякие другие, крутились на пепелище вчерашних событий, интересуясь рассказами очевидцев. Но это лишь только на первый взгляд, уж поверьте!

А если же повнимательнее к ним присмотреться, то можно было заметить, что глаза их напряжены и цепко ощупывали и оценивали буквально каждого из присутствующих в округе. Ну а если к тому же добавить, что молодой человек и девушка вперемежку с нормальными словами временами общались то ли друг с другом, то ли еще с кем-то невидимым на языке чисел и цифр, станет совершенно понятно, что эта парочка чем-то отличалась от простых ротозеев. За внешне безразличной оболочкой угадывалась какая-то вторая жизнь.

Согласитесь, что когда речь человека ни с того ни с сего вдруг переходит на язык цифр, значит, он или тяжко болен, или… у него уж такая работа. И вообще где-то рядом с ними иногда что-то пикало и шипело.

Так вот, эта необычная парочка в который уж раз прошлась мимо известной нам скамейки, что теперь была пуста, и остановилась рядом с входом на смотровую площадку. Причем девушка, поставив свою сумку на чугунное ограждение, стала незаметно нажимать пальцами в нужном месте, направляя ее на личностей, находившихся на площадке. А сама при этом делала вид, что смотрит вроде бы совсем не туда.

— Шеф, не кажется ли вам, что наши внешности настолько привлекательны, что нас пытаются на память запечатлеть? — обратился Бегемот к «Воландину». — Причем без нашего на то разрешения. Не знаю, как вы, а я почему-то совсем бесплатно фотографироваться не хочу.

— Ничего не поделаешь, Бегемот. Такая уж у этих молодых людей работа, — дымя сигаретой, спокойно отреагировал «Воландин». — Вот только жаль, что техника порой барахлит. Хотя и чистая механика, не как у японцев. И, пожалуй, одна твоя физиономия, Бегемот, туда и поместится, потому что ты в отличие от нас, как мне кажется, наиболее фотогеничен. А на нас даже и места на пленке не хватит. Что ты думаешь по этому поводу, Аллигарио?

— Не наше дело со взрослыми спорить, — потупив взгляд, бойко откликнулся конопатый мальчишонка. — Но я абсолютно такого же мнения, как и вы, что техника никуда не годится.

В это самое время на ветвях деревьев, как раз над головами парочки, неожиданно громко загорланили крупные черные птицы и, сорвавшись с мест и шумно хлопая крыльями, перенеслись на макушки деревьев нижнего яруса набережной.

И представьте себе, что молодые люди вполне естественно лишь на какое-то мгновение отвлеклись, провожая глазами крикливых пернатых, а когда повторно взглянули на прогулочную площадку, там уже никого не было. Вся компания куда-то разом исчезла!

Зато буквально через самое короткое время двери одного из самых больших в городе гастрономов открылись и пропустили внутрь высокого, хорошо одетого мужчину в заломленном на ухо черном берете и с тростью в руке, а с ним еще мальчика-пионера и низенького толстяка в кепке, с котообразной физиономией.

Надо отметить, что в этом магазине в любое время дня было достаточно многолюдно. Во-первых, уже потому, что он территориально занимал довольно выгодное положение. А во-вторых, в нем чаще, чем в других продуктовых сокровищницах, можно было отыскать то, чего так порой жаждала мужская половина населения для некоторого расслабления и приятной беседы в узкой компании на троих. Не говоря уже о всяких там прочих мелочах.

Бывало, народ уж все-то ноги обобьет, обегав и ближнюю и дальнюю округи. И, как назло, ничего. Ну как шаром покати! Настроение прескверное! Язык и руки ужасно чешутся, а жизнь представляется чем-то сродни невеселой каторге. И вдруг, как внезапное просветление, от какого-нибудь замечательного человека неожиданно услышат магический пароль: «В столбах!» — с волшебным покачиванием головы в подтверждение только что приведенных слов. И тут же жаждущий встает на правильный путь с непоколебимой верой и надеждой в глазах. А ноги сами так и несут горемыку теперь уже в почти родные места.

Ну, а когда же, наконец, и его очередь подойдет, взглянет он с превеликой благодарностью на продавщицу, и такой милой и симпатичной она покажется. Ну просто душка какая-то! И если бы не эта шумная и нетерпеливая толпа за спиной, так бы вот прямо взял и с удовольствием расцеловал в обе щеки! Вышел с желанной покупкой на улицу, вздохнул облегченно, глянул по сторонам — да вроде бы, братцы, не так уж все и плохо у нас?.. Даже, может быть, и совсем неплохо! А что маловато всего, так это не беда. В голодном обмороке, как бывало нарком продовольствия после революции, ведь никто не лежит… Так что нечего тут напраслину возводить, власти поносить да смуту там всякую в головах у народа сеять!..

Так вот, это меткое народное название «столбы» уже давненько привязалось к магазину и имело под собой некоторую образную основу. Дело в том, что здание гастронома было пристроено к двум из четырех стоящих рядом почти самым первым в городе девятиэтажкам, которые как строгие прямоугольные столбы возносились вверх и, казавшись в свое время почти гигантскими небоскребами, служили объектами гордости местных патриотов. Поэтому на стандартный вопрос о месте покупки можно было дать краткий и исчерпывающий ответ: «В столбах». И никаких дополнительных разъяснений уже не требовалось.

Кстати, о мелочах. Почти каждый наверняка сможет припомнить парочку-тройку случаев, когда эти самые мелочи в некоторых моментах жизни имели если не решающее, то, вполне возможно, что самое определяющее значение.

Вот к примеру, заходишь с хорошим настроением в незнакомый подъезд, и тут же в нос тебе резко бросается какой-нибудь отвратительный неприятный запах, который справедливее было бы заменить на более точное слово «вонь». И вот уже резвые ноги ну совершенно не желают подниматься наверх, а так и просятся повернуть обратно. А хороший настрой и заранее заготовленные не менее приятственные слова куда-то враз улетучиваются. Вот вам, друзья мои, и мелочь. Но это только так кажется на первый взгляд, я вас уверяю. А на самом деле даже совсем наоборот…

Вот и директор этого солидного заведения, очень, я вам скажу, щепетильная полноватая женщина с пучком каштановых волос на голове, имела обыкновение или, можно так выразиться, устоявшуюся привычку пройтись в течение дня по своим продуктовым владениям и тщательно их… обнюхать. Да, да, да. Не удивляйтесь, все именно так!

Можно, конечно же, предположить, что у нее до чрезвычайности было развито обоняние. А вполне возможно, что просто причуда такая. Но факт остается фактом. И должен вас предупредить, что после таких процедур эта строгая дама редко оставалась довольна подконтрольной ей атмосферой. А чаще всего подбрасывала своим подчиненным какие-нибудь замечания. Ну к примеру: «Александра Васильевна, обратите внимание, что у бакалейного отдела попахивает чем-то невкусным. То ли кислятиной, то ли тухлятиной какой отдает. Покупатель может быть недовольным. Надо бы еще разок с мокрой тряпкой по полам пройтись, да прилавки вдобавок повторно протереть. А может, чем и побрызгать приятным…»

Васильевна, зная причуды начальницы, тяжко вздыхала, тщательно принюхивалась, а потом уж ворчала про себя: «И никакой там тухлятиной не пахнет, что уж, я не услышала бы, что ли. И что за охота понапрасну придираться? Ну Танька Сазонова, дура, рыбу позавчера купила да забыла домой захватить… Ну та, понятное дело, немножко и пошла… А так все чин чинарем, никаких лишних запахов. Боже упаси! И полы вчера вечером как следует намыли. Что уж, их теперь три раза, что ли, на дню-то перемывать?» — и давала после этого, вздыхая, уборщице требуемую команду.

А еще одной такой мелочью и обычной придиркой директорши были халаты продавцов. Ух и зрение, скажу я вам, у нее. Как появится в каком-нибудь отделе, так первым делом глазищами и стреляет на халат. Словно рентгеном просвечивает: а нет ли пятнышка какого захудалого? Пусть даже малюсенького — премалюсенького. А как, скажите, на такой белоснежной одежде его от взглядов посторонних уберечь, если оно так сразу на глаза-то и попадается. Да и собственно, не в стерильных лабораториях, а в магазине люди работают. Не ровен час, где и подхватишь. А она тут как тут, словно муха, жужжит: «Елена Павловна, внимательней присмотритесь, у продавщиц халаты несвежими выглядят, пятна в глаза бросаются».