— Э, — почесал в затылке судья, — может, и в самом деле всё так было. Да только суд без свидетелей не верит.

— А где ж я их найду?

Только сказал парень эти слова, распахнулись двери, и в суд ввалился медведь. На плече у него мартышка сидит, а на шее змея пёстрой лентой висит. Подошёл медведь к столу, где судьи сидели, и говорит:

— Парень всю правду сказал. Зря вы, люди, его обижаете. Жаль, что я того барина, сидючи в яме не задавил. Коли попадётся он мне на пути, заплачу я ему с лихвой за те двадцать пять плетей.

Выпустили парня судьи на свободу, нашли ему покупателя на драгоценный камень. Заплатил купец за тот камень хорошую цену.

Заплатил парень помещику за избу, справил свадьбу и зажил себе припеваючи.

А помещик на люди стыдился показаться. Все над ним смеялись.

МАТТИ-ВЕСЕЛЬЧАК

Жили старик со старухой.

Было у них два сына — старшего звали Тойво-неулыба. Хороший он был, работящий, только уж очень хмурый. Никогда не засмеётся, никогда не запоёт, одно знает — трубку курит, пыхтит. Рыбу на озере ловит — молчит, сосну в лесу рубит — молчит, лыжи мастерит — молчит. Вот он какой был, Тойво-неулыба!

А младшего звали Матти-весельчак. Хороший он был парень. Работает — песни поёт, разговаривает — весело смеётся. Умел и на кантеле^[37] играть. Как начнёт струны перебирать, как заиграет плясовую — никто на месте не устоит, сами собой ноги в пляс идут. Вот он какой был, Матти-весельчак!

Поехал раз Тойво-неулыба в лес по дрова. Отвёл сани в сторону, закурил трубочку, выбрал сосну хорошую и давай рубить. Пошёл по лесу стук да треск.

А возле той сосны медвежья берлога была.

Проснулся хозяин-медведь.

— Это кто стучит, мне спать не даёт?

Вылез из берлоги, глядит — парень сосну рубит, щепки из-под топора во все стороны летят.

Ух, рассердился медведь!

— Ты зачем в моём лесу стучишь, спать мне не даешь? Зачем куришь-дымишь? Убирайся вон!

Да как хватит Тойву лапой, — у того только куртка затрещала.

Выронил Тойво топор, покатился по снегу, перекувыркнулся да прямо в сани и свалился. Испугалась лошадь, дёрнула, и понеслись сани по сугробам, по пням, по полям, да и вывезли Тойву из лесу. Вот оно как было.

Приехал Тойво-неулыба домой — ни дров, ни топора, куртка разорвана и сам еле жив. Ну, да что поделаешь! Дрова-то нужны — печку топить нечем.

Вот поехал в лес Матти-весельчак. Взял топор да кантеле. Едет — играет и песню поёт.

Приезжает Матти-весельчак в лес и видит — стоит сосна, с одного боку надрублена, а рядом на снегу топор лежит.

«Эге, да здесь Тойво рубил!»

Отвёл сани в сторонку, поднял топор, собрался сосну рубить, да раздумал:

«Дай-ка сначала на кантеле поиграю — веселей работа пойдёт!»

Вот он какой был, Матти-весельчак!

Сел на пенёк, да и заиграл. Пошёл по лесу звон. Проснулся хозяин-медведь.

Вылез из берлоги, видит — парень на кантеле играет шапка на затылке, щёки румяные, глаза весёлые, сам песню поёт.

Запросились у медведя ноги в пляс. Заплясал медведь, затопал, заревел:

— Ух, ух, ух, ух!

Перестал Матти играть на кантеле. Перевёл медведь дух и говорит:

— Эй, парень, научи меня на кантеле играть. Вот бы у меня медвежата мои заплясали!

— Можно, — говорит Матти-весельчак, — отчего не научить!

Сунул медведю кантеле в лапы. А у медведя лапы толстые, бьёт он по струнам, ох, как худо играет!

— Нет, — говорит Матти, — плохо ты играешь. Надо тебе лапы тоньше сделать.

Повёл он медведя к толстой ели, расщепил её топором и в щель клин вставил:

— Ну-ка, хозяин, сунь лапы в щель да держи, пока я не разрешу вынуть.

Сунул медведь лапы в щель, а Матти по клину как стукнет! Вылетел клин — медведю лапы-то и прищемило. Заревел медведь, а Матти смеётся:

— Терпи, терпи, пока лапы тоньше не станут.

— Не хочу играть! — ревёт медведь. — Ну тебя с кантеле твоим, отпусти ты меня домой!

— А будешь людей пугать? Будешь из лесу гнать?

— Не буду, — ревёт медведь, — только отпусти!

Загнал Матти клин в щель, вытащил медведь лапы и скорей в берлогу свою забрался.

А Матти-весельчак нагрузил полные сани сосновых дров, взял в руки кантеле и поехал из лесу. Едет и песню поёт. Вот он какой, Матти-весельчак!

Стали с тех пор люди без опаски в лес за дровами ездить.

ШАХ-ПЕТУХ

В одном курятнике жил-был петух.

Ходит петух по двору, ходит, по всем сторонам оглядывается, за порядком смотрит и важничает.

Вскочил петух на высокий забор и кричит:

— Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Я шах-петух, падишах-петух и хан-петух, султан-петух!

Курочки мои миленькие, чёрненькие, беленькие, пёстренькие, золотенькие, кто на свете красивей всех? Кто на свете храбрее всех?

Сбежались все курочки — чернушки, пеструшки, серенькие, беленькие, золотенькие, — обступили своего шаха, великого падишаха, своего светлого хана, могучего султана и запели:

— Ку-да, ку-да, ясный хан, ку-да, ку-да, дивный султан, ку-да, ку-да, светлый шах, ку-да, ку-да, ку-да, пресветлый падишах, кому-нибудь с тобой равняться! Нет никого на свете храбрее тебя, нет никого на свете умнее тебя, нет никого на свете красивей тебя.

— Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! — запел ещё громче петух. — У кого на свете голос громче львиного? У кого ноги могучие, у кого платье пёстрое?

— У тебя, наш шах, платье пёстрое, у тебя, падишах, ноги крепкие, у тебя, султан, голос громче львиного, — запели куры.

Петух надулся от важности, поднял свой высокий гребень и запел изо всех сил:

— Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ближе ко мне подходите да громче мне скажите: у кого на голове корона выше всех?

Подошли курочки к самому забору, низко кланяясь важному петуху, запели:

— У тебя на голове корона, как жар, блестит. Ты наш единый шах, ты наш единственный падишах!

А толстый повар подкрался к забору и схватил петуха.

— Ку-ка-ре-ку! Ай, горе! Ай, беда!

— Куд-ку-да, ку-да-ку-да? — закричали куры. Поймал повар могучего падишаха за правую ногу, зарезал повар великого шаха острым ножом, ощипал повар со светлого хана пёстрое платье, сварил повар из непобедимого султана вкусный суп.

А люди едят да похваливают:

— Ай да вкусный петух! Ай да жирный петух!

КОМАРЫ

У комаров пропал их комариный князь. Полетел куда-то и не вернулся — пропал!

Собрались комары вместе, говорят друг дружке:

— Как же теперь будем жить без князя? У всех свои князья, а у нас нет… Позор нашему краю! Надо ехать искать нашего князя: может быть, он погиб от взмаха конского хвоста, может быть, его застигли ливень и буря… Надо найти, выручить князя!

И вот все, кто мог вложить ногу в стремя, сели на коней и поехали на поиски пропавшего князя.

Обыскали горы, долы, леса и болота, где их князь мог увязнуть, смотрели под всеми листьями и лопухами, обшарили все щели, но нет, не нашли князя.

Едут обратно невесёлые.

В пути их застигла ночь. Попросились на ночлег к старой мыши. Мышь охотно пригласила их в свой дом, угостила, как полагается по обычаю. Гости подкрепились, но при этом они не пели песен и не рассказывали старых рассказов, как это всегда бывает в таких случаях. Тотчас после ужина гости легли спать.