Интересно изображение предчувствий Разина о беде, грозящей сынку. Он колдует над водой и таким образом узнает, что сын его находится в неволе. Мотив предчувствия и колдовства встречается также и в записи Пушкина.

В одном из вариантов, записанном П. В. Шейном в с Безобраэовке, Саратовской губ., Хвалынского у., в 1872 г. (Чтения Моек, об-ва истории и древш Росс. 1877, кн. 3, стр. 69–70), атаман предчувствует беду с сыном по недоброму сну. Он плывет со своим отрядом на богатых стругах:

Вниз по Волге по реке плыли-выплывали есаулушки

три стружка.

Во первом во стружечке золотая его казна лежит,

Во другим во стружечке» гребцы-песельники сидят,

Во третиим во стружечке, — сам Степан Разин

Тимофеев.

А возгаркнул он, воскликнул громким важным голосом:

«Уж вы, братцы мои, ребята. Мне нынче темной ночки

ее спалось,

«Не спалось мне темной ночки, много виделось во сне;

«Будто мой милый сыночек во поимани сидит,

«Во такой во поимани — белокаменной тюрьме»…

В северных и верхневолжских вариантах молодец, объясняя свое происхождение, чаще всего упоминает Каму-реку (не Волгу).

Возможно, что в формулировке этого ответа отразились настроения верхневолжской бедноты, которая поднималась уже после симбирского поражения Разина в Нижегородском и Костромском крае. Возможно, что в этих районах и поется о молодце именно с Камы-реки, а не е Волги или Камышинки (приток Волги близ Камышина), как поется в других вариантах.

Не из Питера купец,

Не купецкий сын,

Не с Москвы дворянин.

Не дворянский сын,

И не с Дону казак,

И не с Волги бурлак, — Я со Камы со реки Стеньки Разина сын.

(С. А. Чмутов, Народные песни, записанн. в Белозероке в 1874–1876 гг. Рукопись архива Русск. географ, об-ва, XXIY, стр. 41).

Интересен вариант, сообщенный Аристовым (в его работе «Об историческом значении русских разбойничьих десен», Воронеж 1875, «как она распевается в Липецком у… Тамбовской губ., т. Бутырках». То же, Л. 110); молодец появляется не один; оя водит за собой голь кабацкую (ср, вариант N6 4 настоящего сборника). Здесь молодец с Волги, сынок Разина, противопоставлен крепостным крестьянам.

Характерна формулировка его ответа:

«Я не княжеский, не барский,

Не купеческий сынок, —

Я со матушки со Волги Стеньки

Разина сын».

Характерен также финал песни, обещание Разина выпустит! из тюрьмы всех невольничков-

Интересна по своей концовке песня, записанная М. Е. Соколовым в 1905 г. в слободе Елань, Аткарско-го у., Саратовской губ» (Труды Саратовск. учен, архивн. комиссии, вып. XXY, стр. 246–247):

Я эту белу каменну тюрьму Всю по камню размечу,

Астраханский городок Весь до камушка сожгу,

Ай да я, своих бравых ребят По Рассеюшке пущу!

Возможно, что образ* Разина-мстителя с особой яркостью возрождался именно в связи с событиями 1905 года.

2. Напечатано в Саратовском сборнике. Изд. Сара-товск. статистич. ком. Саратов 1881, т. I, отд. II, стр. 14–17. Записано кн. Ф. С. Голицыным со слов восьмидесятилетней певицы-мордовки Филипповны из села Мордовский Карагуж. То оке, Л. 99.

Вариант, замечательный по своей полноте и точности. Художественно изображены надежды молодца на нового батюшку, который должен притти весной и распустить всех невольников. Ожидание избавителя и хотя бы даже временного облегчения особенно характерно для настроений угнетенных народов крепостной России, особенно мо<рдвы, принимавшей деятельное участие в движении Разина. Финал песни изображает исполнение этих надежд.

3. Записано Гациским в Бессарабской губ. в 1874 г. от рыбаков. Напечатано в «Киевской старине» 1882, XI, стр. 243–245. То же, Л. 115.

Украинский вариант песни о сынке. Соединение сюжета песни о Разине с рассказом о некоем казаке Герасиме и его сыне. Желая итти в Россию, Гарасим предварительно посылает туда своего сына («щоб расшзнал тих людей и ту сторону»). Разинская песня вкраплена в рассказ и является организующим звеном для всего целого.

Главнейшие мотивы точно сохранены. В другом отрывке песни о сынке, привившейся на Украине, записанной Черняком в 1876 г. в Екатеринославской губ. («Киевская старина» 1882, XI, стр. 243–245), сохранились

также яркие черты протеста (дерзкий ответ молодца губернатору).

Но некоторые варианты отступают от обычной строгой схемы, напр. вариант, записанный А. М. Языковым в Сызрани. Вариант отличается от основной композиционной схемы песен о сынке Разина. На угрозы молодца губернатор, со своей стороны, грозит пулями и ядрами. Для гостей у него «пироги в Туле печены», и «сухари в Петербурге крошены», и т. д. Песня в этом ответе губернатора носит явные следы перелицовки текста, влияния предварительной бытовой цензуры, — сглаживания бунтарского содержания.

Вариант,' записанный П. Таушевым в с. Мурзицах, Курмышского у., Симбирской губ. (рукописи, об. уч. архива Русск. географ, об-ва, XXXVII, 33), интересен теми же мотивами угроз губернатора.

4. Записано В. Г. Богоразом в конце 90-х годов от среднеколымского казака Федора Даурова, 60 лет. Напечатано в Сборнике отд. русск. яз. и словесн. Акад. Наук, т. LXVIII, Спб. 1901. То же, М. 305; Л. 35.

Схема обычная для песен о сынке, но содержание трансформировалось.

Заметно соединение песни о сынке Разина с былинами об Илье-Калике и голях кабацких (см. Гильфер-динг, №№ 239, 257, 220, 232).

Голь кабацкая — новый образ в устно-поэтическом творчестве, возникший на основе крестьянских восстаний в ответ на усиливающееся закрепощение в XVI и XVII вв., входит и в былины об Илье. Содержание и композиционная схема былины об Илье-Калике и голях кабацких очень близки данной песне о сыне Разина.

Параллельны также некоторые детали, напр. описание костюма и внешнего вида героев, поведение их в кабаке и на допросе (ответы губернатору и кн. Владимиру).

Вопрос губернатора: «Царь ли ты, царевич или царский сын?» отражает также крестьянские революционные движения XVI–XVIII вв. Имя царя — Петр Алексеевич, — по всей вероятности, измененное, под влиянием полицейского сыска, — имя Пугачева (Петра Федоровича).

Некоторые варианты выделяются своей ритмикой. Напр., очень интересен один ид вятских вариантов (А. Васнецов, «Песни Северо-восточной России. Зап[нсано] в Вятской губ.», М. 1894, стр. 140–141). Здесь особо выделен внешний облик молодца, напоминающий Мигача (см. «Пугач-Мигач», Пугачевщина, песня № 12; также в «Песнях» П. В. Киреевского, вып. 9, стр. 251).

Как у нас во славном городе Во Астрахани Проявился-то детина,

Разудалый молодец,

Словно чепетка ид городу Похаживает,

Он сапог о сапог

Поколачивает.

На нем бархатный кафтанчик На распашечку надет,

Его шелкова рубашечка Пошумливает,

Бархатны шаровары Повздрагивают,

Козловы сапожки

Поскрипывают.

Он по городу соколиком Полетывает,

Красным девушкам-радлапушкам Примаргивает.

Городским-то он начальникам Не кланяется,

Самому он губернатору

Почет не отдает…

Недавние записи 1925–1927 гг. являются живым доказательством яркости образа Радина., который еще живет в творческом сознании широких масс крестьянства.

В 1928 году, во время фольклорной экспедиции со студентами Саратовского ун-та, мне удалось слышать в Елшанке, Саратовского у., от слепой старухи-нищенки прекрасный полный вариант о сынке. Записать его не пришлось. Мы попали к этой сказительнице вечером, когда она была уже очень утомлена. Перечисляя старин* ные песни, которые ей известны, она буквально за один дух оказала нам этот полный вариант о сынке, но петь для записи и даже повторить его наотрез отказалась, ссылаясь на усталость. Она позвала нас на другой день и охотно соглашалась на запись. Однако, когда мы пришли в условленное время, ее не было. Нам сказали, что она еще ранним утром ушла к родным в другое село.

5. Напечатано в 7 выл. «Песен» Киреевского, стр. 148, — из «Старшего песенника» Трутовского, ч. III. Спб. 1779. То же, М. 340; Л. 70.