— Помилуй, так я ж от тебя и вопросов никаких не получала, — говорит тетя Салли.

— Очень интересно! Я тебе два раза писала, спрашивала о каком-таком Сиде ты толкуешь.

— Не получала я твоих писем, сестрица.

Тетя Полли поворачивается, медленно и сурово, и говорит:

— Том!

— Ну что? — спрашивает он, да обиженно так.

— Ты мне не чтокай, дерзкий мальчишка, — ты мне письма подай!

— Какие письма?

— Такие письма. Вот честное слово, возьму я тебя сейчас, да и…

— Они в сундуке лежат. Вон в том. И ничего им не сделалось, какими я их получил в конторе, такими и остались. Я в них и не заглядывал даже, пальцем не тронул. Но я же знал, что от них только неприятностей и жди, и подумал — вам все равно торопиться некуда, ну и…

— Да, шкуру мне с тебя спустить все же придется, тут и говорить не о чем. Я ведь и еще одно написала, о моем приезде, видать, он и…

— Нет, оно только вчера пришло, просто я его прочитать пока не успела, но с этим письмом все в порядке, оно у меня.

Я бы поспорил с ней на пару долларов, что она ошибается, но решил, что, пожалуй, не стоит, так оно безопаснее будет. И промолчал.

Глава последняя

Едва мы остались с Томом наедине, я спросил, как он представлял себе весь побег и что у него было задумано на случай, если нам и вправду удастся ускользнуть от злосчастной судьбы и освободить негра, который и без того свободным был. И Том ответил, что с самого начала собирался, вытащив Джима из темницы, поплыть с ним вниз по реке на плоту и, пережив всякие приключения, добраться до ее устья, а там сказать ему, что он свободен, и возвратиться с ним домой на пароходе, в самых лучших каютах, и заплатить ему за потраченное на нас время, но первым делом послать домой письмо, чтобы все негры собрались и встретили его, и провели по городу с факелами и духовым оркестром, и тогда он стал бы героем, да и мы с ним заодно. Ну ладно, по мне, то, что у нас получилось, было не многим хуже.

Мы мигом сняли с Джима цепи, а тетя Полли, дядя Сайлас и тетя Салли, узнав, как замечательно он помогал доктору выхаживать Тома, ужас до чего расхлопотались вокруг него, и устроили наилучшим образом, и кормили всем, что он ни попросит, и следили, чтобы он жил в довольстве и ничем себя не утруждал. А я сказал Джиму, что у нас есть к нему важный разговор, и привел его к Тому, и тот дал ему сорок долларов за то, что он так терпеливо изображал для нас узника и так хорошо делал все, о чем мы его просили, и Джим обрадовался до смерти и затарахтел:

— Ну, Гек, что я тебе говорил — помнишь, на острове Джексона? Говорил, что у меня грудь волосатая и какая на то примета есть, говорил, что был богатым и снова буду? Все так и вышло! Тютелька в тютельку! Тут уж не поспоришь — примета, она примета и есть! Знал я, что разбогатею и вот, пожалуйста, разбогател!

А после Том целую речь произнес, да длинную такую: давайте, говорит, как-нибудь ночью удерем отсюда все трое, накупим всякого-разного снаряжения и проведем пару недель, а то и месяц на Индейской территории, будем там приключений искать. Я сказал, что меня это устроит, вот только денег у меня на снаряжение нет, потому как папаша небось уже вернулся в наш город, отобрал мои деньги у судьи Тэтчера и все их пропил.

— Да нет, — говорит Том, — целы твои деньги — шесть тысяч долларов и даже больше; а отец твой и вовсе ни разу у нас не показывался. Во всяком случае, до моего отъезда.

А Джим говорит, да серьезно так, торжественно:

— Он больше не вернется, Гек.

Я спрашиваю:

— Почему это, Джим?

— Какая тебе разница почему, Гек? Не вернется и все тут.

Ну, я вцепился в него мертвой хваткой, и он, наконец, сказал:

— Помнишь тот дом, который по реке плыл, а в нем человек был, накрытый тряпьем, и я залез туда, посмотрел на него и тебе сказал, чтобы ты тоже залез? Ну вот, можешь теперь брать свои деньги, когда тебе захочется, потому что это он и был.

Сейчас Том совсем уж поправился, и прикрепил свою пулю к часовой цепочке, и носит вместе с часами на шее, и то и дело на вытаскивает часы, чтобы время узнать и пулю всем показать. А мне писать больше не о чем и я этому страшно рад, потому что, если бы я знал, какая это морока, книжку сочинять, то нипочем бы за такое дело не взялся и больше уж точно не возьмусь. Да и вообще мне сдается, что на Индейские территории я раньше всех остальных попаду, потому как тетя Салли надумала меня усыновить и сделать из меня цивилизованного человека, а я этого не переживу. Пробовал уже.

КОНЕЦ.

ВАШ ПОКОРНЫЙ СЛУГА, ГЕК ФИНН.