В полночь 24 января командующий японским флотом Того собрал на флагманский броненосец «Миказа» всех флагманов н командиров кораблей и объявил им императорский указ о начале войны с Россией. Он приказал всему флоту немедленно выйти в Желтое море и атаковать русские суда, стоящие в Порт-Артуре и Чемульпо. Начальнику 4-го боевого отряда контр-адмиралу Урну с присоединенным к нему броненосным крейсером «Асама», с 9-м и 14-м отрядами миноносцев бы-.ло предложено идти в Чемульпо и атаковать там русских. а также охранять высадку войск.

В 7 часов утра 24 января соединенный флот Японии .покинул порт Сасебо, где имел стоянку, и вышел в Желтое море. Ему предстояло осуществить вероломное нападение на русские суда за несколько часов до объявления о разрыве дипломатических отношений и за -пять дней до объявления войны, официально провозглашенной в Токио только 29 января.

По пути японцы захватывали русские торговые суда. 25 января в 2 часа дня Того подошел к острову Сингаль при входе в Желтое море. Здесь флот разделился согласно плану.

В 3 часа 35 минут дня отряд Урну вместе с пришедшим из разведки крейсером «Асама» взял курс на Чемульпо. На флагманском корабле взвился сигнал, которым Того поздравил Урну с предстоящим успехом. Это были счастливые минуты в жизни младшего флагмана японского флота контр-адмирала Урну Сотокнчи. Еще бы! Конечно, командир русского крейсера проявит благоразумие и сдастся армаде первоклассных кораблей на милость его. Урну! Через три дня праздник — день восшествия микадо на престол, и он, Урну, пошлет императору телеграмму о том, что приносит его величеству всеподданнейший подарок — красавец русский крейсер «Варяг»! А там награды, чины, слава... Охваченный нетерпением. Урну приказал прибавить ход.

В 4 часа дня Того тоже снялся с якоря и с главными силами направился к Порт-Артуру. На следующий день эскадра подошла к острову Роунд, в 45 милях от Порт-Артура. Здесь Того, выполняя приказ своего правительства, совершил первое нарушение международных законов: без объявления войны он дал миноносцам сигнал: «В атаку! Желаю успеха». Начальник 1-го отряда истребителей капитан 1-го ранга Асай Масадзиро ответил: «Ручаюсь за успех». Десять миноносцев без огней направились к Порт-Артуру н, провожаемые приветствиями эскадры, быстро растворились в сгущавшихся сумерках.

Главная эскадра Того продолжала идти по назначенному курсу.

Участники войны сохраняют на всю жизнь о памяти первый ее день. Дожившие до наших дней мо-ряки-портартурцы тоже прекрасно помнят солнечный день 26 января и наступившую вслед за ним тихую, безветренную ночь. Русская эскадра, состоявшая • из шестнадцати кораблей, стояла на внешнем рейде в шахматном порядке с полными огнями. Изредка в горизонт впивались лучи прожекторов дежурных кораблей— броненосца «Ретвнзан» и крейсера «Паллада». На броненосцах «Полтава» и «Победа», на крейсере «Диана» производилась погрузка угля с барж. Никакой защиты с моря эскадра не имела. Лишь в двадцати милях крейсировали миноносцы «Бесстрашный» и «Расторопный», осуществлявшие так называемую подвижную оборону внешнего рейда. Даже противоминные бортовые сети не были подвешены на кораблях. Старк категорически запрещал это делать.

В 11 часов вечера на флагманском корабле «Петропавловск» закончилось совещание, на котором обсуждался план бонового заграждения с подвеской сетей на внешнем рейде. На заседании присутствовали, кроме Старка, Витгефта, Греве и чинов штаба, все командиры судов. Прощаясь, Витгефт сказал:

— Особых мер по охране рейда принимать не надо, войны не будет!

Категорическое заявление начальника штаба подействовало успокаивающе.

Печальную славу заслужил контр-адмирал Витгефт, ограниченный и недальновидный. Незадолго до войны он добился сокращения более чем наполовину практических плаваний эскадры, за что удостоился царской похвалы «ввиду значительной экономии средств». На деле же это уменьшало опыт моряков в маневрировании кораблей. В октябре 1903 года генерал Флуг из штаба Квантунской армии запросил Витгефта, может ли армия считать себя обеспеченной от высадки неприятеля в Инкоу и на берегах Корейского залива. Витгефт официально ответил: «Вполне».

Характерный факт. Когда после трагической гибели адмирала С. О. Макарова Витгефта назначили временным командующим флотом, он во время боя в ужасе воскликнул:

— Я же не флотоводец! Зачем меня назначили?..

Отряд японских миноносцев, не замеченный дежурными миноносцами «Бесстрашный» и «Расторопный», в 11 часов 36 минут вечера вплотную подошел к эскадре и сразу произвел три минных атаки.

Первым получил повреждение броненосец «Ретви-зан», а за ним броненосец «Цесаревич» и крейсер «Паллада». За три атаки японцы выпустили 16 мин Уайтхеда, из них три достигли цели.

После первого взрыва русская эскадра открыла беспорядочный огонь, не причинивший никакого вреда японцам, но все же предотвративший дальнейшие атаки.

После возвращения миноносцев Того боялся, как бы русская эскадра не предприняла ответную атаку, поэтому приказал своим кораблям спешно отступить к сборному пункту вблизи Чемульпо.

5

Весть об уходе «Чиода» с рейда разнеслась по всему «Варягу». Несмотря на поздний час, матросы обсуждали поступок японцев. «Японцы готовят какую-то каверзу, но какую?» — думали все. В кают-компании офицеры тоже взволнованно говорили о непонятном поведении японцев. Руднев предложил всем разойтись на отдых, а старшего офицера Степанова, старшего штурмана Беренса, старшего артиллерийского офицера За-рубаева, старшего минного офицера Берлннга н старшего судового механика Лейкова пригласил к себе в каюту. Когда все сели, он спокойным голосом сказал:

— Никакого совещания, господа, устраивать не собираюсь, но так как вы все равно не спите, прошу помочь решить один вопрос. Совершенно очевидно, что японцы готовят нападение. Нам нужно, взвесив все условия, наметить план. Конечно, при всех обстоятельствах будем драться самым беспощадным образом. И дальше. Один «Чиода» не решится на нападение. Для этого будут привлечены другие корабли.

«— Да и у Муракамн храбрости нс хватит! — вставил Зарубаев.

— Вот как раз отсутствием храбрости японцы нс страдают,— заметил Руднев.— Мы иногда неправильно оцениваем противника, а это пагубно для нас же самих.

— Я вижу три возможных положения, которые японцы могут нам навязать.— продолжал Руднев, раскладывая на столе карту.— Во-первых, попытаться расстрелять нас здесь же, на месте стоянки, предложив иностранцам покинуть рейд, на что те несомненно пойдут...

Беренс и Степанов удивленно переглянулись.

— Да, да, именно так! В таких случаях самое лучшее— рассчитывать на худшее. Во-вторых, нас могут принудить к поединку и навязать бой, тоже в неблагоприятных для нас условиях, вот здесь, в узком фарватере до острова Иодольмн,— провел Руднев карандашом линию на карте.— Тем более, что, используя этот вариант, мы можем надеяться на прорыв.

— Это почти то же. что на рейде,— отозвался Степанов.

— Нет, это все же немного лучше,— возразил Беренс.

Лейков добавил, что на рейде при малом ходе «Варяг» плохо будет слушаться руля.

— Да, это так,— заговорил снова Руднев.— Третье, и самое для нас благоприятное, если сможем выбраться на широкую воду, где-нибудь здесь,— показал он точку на карте.— Тогда будем иметь возможность маневрировать...

Разошлись за полночь, обменявшись мнениями о боеспособности крейсера. Зарубаев обещал довести скорострельность орудий до такой степени, чтобы японцы чувствовали удар не одного, а двух «Варягов» 1

Оставшись один, Руднев еще долго сидел над картой и только под утро лег отдохнуть.

26 января, с поднятием флага, к Рудневу явился Беляев, доложивший о готовности канонерской лодки к отплытию.

— А почты все нет! —с досадой проговорил Руднев.

Беляев отправился на свой корабль, готовый в любой момент сняться с якоря.