Достигнув ворот, Мал поднял голову и обратился к стоящим над ними служителям Осириса со словами о том, что он, принц голландского королевства, желает войти в храм владыки мира мертвых. Те, не сказав ни слова, скрылись из виду. Шло время, но служители не возвращались. Хуфтор пояснил, что так принято, и им придется подождать. Но ожидание на ступенях храма длилось, длилось и длилось. Для сгорающего от нетерпения Мала оно превратилось в мучительную пытку. Вскоре, к испытанию томительным бездействием добавились жажда и голод. На смену им пришло равнодушие к тому, что будет дальше. К вечеру Малу было уже безразлично: откроются ворота или нет, и тогда ворота открылись.

Служители храма молча поклонились и указали на отверстие в полу и две каменных бочки с водой посреди внутреннего двора. Как догадался Мал, это означало, что перед тем, как идти дальше, необходимо справить все телесные нужды в отхожем месте и совершить омовение. После этого ритуала служители сопроводили гостей до залы с двумя рядами прямоугольных колонн. Их было по двенадцать в каждом ряду, и они выстраивались так, что воссоздавали закрытый бутон цветка неизвестного Малу растения. В сумеречном свете он разглядел, что поверхность колонн, стен и потолка украшены рельефами, изображающими сцены охоты на гиппопотамов и диких уток. Еще египтяне, вырезанные неизвестным мастером на стенах храма, ловили рыбу и собирали виноград.

В следующем зале служители открыли одну из дверей и ввели пилигримов в комнату, где были расставлены семь кроватей с изголовьями в форме полумесяца. Возле каждой стояла скамеечка. В центре был установлен стол, а на нем семь чаш и кувшин с ручкой в виде змеи. Хуфтор сказал, что они удостоены высокой чести, и, возможно, что прием состоится завтра после утренних молитв.

– Для кого предназначено еще одно ложе? Ведь нас шестеро, – заметил Мал.

– В этом храме принято подчиняться числу семь. Мы видели семь входов в спальные комнаты, и хотя мне не приходилось заходить в каждую из них, я знаю, что везде стоит именно семь кроватей. В храме – семь зал, открытых для паломников, и семь святилищ, куда могут проникнуть лишь посвященные. Здесь поклоняются семи богам. Шесть имен известны мне и всем остальным: Амон, Ра, Исида, Осирис, Гор и Птах. Имя седьмого знает только верховный жрец.

– Если храм посвящен семи богам, почему он тогда носит имя Осириса?

– Этот дом принадлежит владыке потустороннего мира. Все остальные – лишь гости. Возможно, что именно здесь скрыта гробница, где богиня Исида похоронила отсеченную Сетхом голову Осириса.

Верн разлил напиток. Когда в кувшине не осталось ни капли, выяснилось, что нечаянно он наполнил столько чаш, сколько было на столе. Все выпили и легли спать. К седьмой чаше так никто и не посмел прикоснуться.

Утром Мала разбудил чей-то громкий возглас. Открыв глаза, принц в утреннем полусвете разглядел, что посреди комнаты стоит Гор и указывает на седьмое ложе, где спит неизвестный:

– Как он здесь оказался? Почему решил лечь и заснуть?

Между тем, человек проснулся, подошел к столу и вытащил из-под него небольшой камень овальной формы. Оказавшись у него в руках, камень начал испускать постепенно набирающий силу свет. Когда свет наполнил всю комнату, неизвестный взял древко, прикрепил к нему камень, вставил в кованый зажим на стене и стал одеваться. Его примеру последовали все остальные. Одевшись, человек взял древко со светящимся камнем и дал знак следовать за ним.

После множественных переходов по коридорам и залам, спусков то по одной лестнице, то по другой, абидосский проводник вывел их к очередным семи дверям. Он открыл крайнюю, вставив в нее одновременно три ключа, и повел дальше по длинным коридорам и бесчисленным лестницам. Одна из них привела путников в каменное подземелье, наполненное водой. Пещерные стены покрывал причудливый узор, сотворенный временем и влагой.

У края воды стояла ладья. Ее до блеска отполированные деревянные борта были инкрустированы слоновой костью. Абидосский проводник подождал, когда Мал взойдет на озерное судно и займет место рулевого. Он молча наблюдал за тем, как Гор устраивается в носовой части, а Верн, Дан, Морквард и Хуфтор рассаживаются внутри ладьи. Он не тронулся с места, когда Мал оттолкнулся от причала, а гребцы опустили весла на воду. Абидосский проводник остался на берегу, а ладья поплыла, рассекая воду.

Из глубины озера беспрепятственно шел свет, озаряющий замок с прозрачными стенами. Он возвышался на другом берегу в окружении остроконечных башен. На середине пути вода разомкнулась и из нее показалась голова озерного змея. Взгляд чудовища, покрытого зеленой чешуей, остановился на Мале. Змей как будто склонил голову и задумался. Мал почувствовал, что тот признал в нем равного. Змей сначала плыл поблизости, потом отстал, сопровождая ладью лишь взглядом, а когда она достигла противоположного берега, скрылся под водой.

Пилигримы вышли из ладьи и поняли, что они стремились лишь к отражению замка, в действительности скрытого в глубине еще одного озера, отделенного от первого узким каменным перешейком. К подводному замку вела лестница. Путники спустились по ней, постепенно погружаясь в воду. Когда вода дошла до плеч, они, один за другим, задержали дыхание и нырнули вниз. Но, когда Мал, в конце концов, открыл рот, он почувствовал, что в грудь беспрепятственно попадает воздух, и стал привычно переставлять ноги по ступеням. К нему присоединились все остальные, также успевшие распознать возникшие у них способности дышать под водой. И чем ближе они подходили к замку, тем больше Малу казалось, что он его уже где-то видел.

Хрустальные ворота замка открылись, и пилигримы свободно прошли через них. Они еще раз спустились по лестнице, ведущей вниз, в темноту. В пределах замка ощущение того, что они находятся под водой, исчезло. А когда подземный свет перестал достигать их, к Малу подошла женщина. Не сказав ни слова, она взяла его за руку и провела через узкий коридор. Вместе с ней Мал оказался в круглой зале, освещенном двенадцатью свечами в серебряных подсвечниках. Они стояли вдоль стен и разделяли их ровно на двенадцать частей.

– Ваше Высочество, я приветствую вас в Абидосе! – раздался знакомый голос.

Из полумрака вышел капитан Оцеано. Он изменился: черты лица смягчились, а кожа разгладилась и посветлела. Черный плащ капитан сменил на белоснежную сорочку и жилет небесно-голубого цвета. К поясу был пристегнут длинный клинок с гардой, усыпанной драгоценными камнями. Такого же цвета, что и жилет, было короткое платье на женщине. Она тоже была обладательницей великолепного клинка. Мал узнал в ней русалку с картины, очаровавшей капитана в день его исчезновения. И это был один из тех самых замков, светящихся в подводной глубине, изображенной неизвестным художником.

– Позвольте представить, Ваше Высочество, моя супруга Илин.

– Где моя Маргарита? – Мал поразился тому, как спокойно звучит его голос.

– Здесь ее нет. Она уже покинула Абидос.

– Где же она сейчас?

– После того, как над Маргаритой совершили обряд забвения, из Сабии ее переправили в Халдею.

– Что произошло во время обряда? Если с ней случилось несчастье, во имя нашей дружбы, скажи мне об этом!

– Маргарита жива. Это всё, что я могу тебе сказать, но я готов помочь тебе добраться до Халдеи.

– Как ты оказался здесь раньше всех нас?

– Я готов был идти за Илин даже на край света. Так как она – госпожа Храма Молчания, то я оказался здесь, в Абидосе.

Мал понял, что с тех пор, как он встретил капитана, им не было произнесено ни звука. Он говорил словами, созданными без помощи губ. И они плавно перетекали от него к капитану и его жене и свободно оказывались в их головах.

Оцеано провел принца обратно к озеру коротким путем. Друзья Мала поджидали его в ладье. В озере плавали русалки, поблескивая зелеными чешуйками на рыбьих хвостах.

– Их прародитель – озерный змей, – догадался Мал.

Пилигримы покинули храм Осириса и отправились к постоялому двору. Проходя мимо абидосской торговой пристани, они увидели недавно прибывший купеческий корабль. На него заводили благородных арабских скакунов.