— Значит, будем осторожнее. Ты можешь это контролировать. Вспомни упражнения, которые Джордан делал вместе с тобой…

— Джордан мертв.

Его голос был натянутым. Он поднялся, отряхивая песок с одежды, и протянул руку Клэри, чтобы помочь ей встать с земли.

— Давай, — сказал он. — Давай вернемся к Алеку до того как он решит, что Изабель и Саймон занимаются в пещере сексом и начнет психовать.

— Знаешь, все они думают, что мы занимаемся здесь сексом, — сказал Саймон. — Сходят с ума там, наверно.

— Пффф, — фыркнула Изабель. Свет от ее ведьминого огня отражался в стенах, покрытых рунами. — Можно подумать, мы бы занимались сексом в пещере, окруженной полчищами демонов. Это реальность, Саймон, а не твое пылкое воображение.

— Что б ты знала, было время, когда мысль о том, что я могу заняться сексом, казалась более вероятной, чем быть окруженным полчищами демонов, — проговорил он, маневрируя вокруг кучи обрушившейся породы. Это место напоминало ему о поездке в Лурейские Пещеры в Вирджинии, куда он ездил со своей матерью и Ребеккой в средней школе. Своим вампирским зрением он заметил блеск слюды на камнях. Ему не нужен был ведьмин огонь Изабель, чтобы идти, но он думал, что он нужен ей, поэтому ничего не сказал.

Изабель что-то пробормотала. Он не был уверен, что именно, но почувствовал, что это был комплимент.

— Иззи, — сказал он. — Почему ты так злишься?

Свои следующие слова она произнесла на спешном вдохе, и они прозвучали, как «тынедолженбытьздесь». Даже с его обостренным чувством слуха, он не мог понять смысл ее слов.

— Что?

Она развернулась к нему.

— Ты не должен быть здесь! — сказала она, и ее голос эхом отозвался в стенах пещеры. — Мы оставили тебя в Нью-Йорке, чтобы ты был в безопасности…

— Я не хочу быть в безопасности, — ответил он. — Я хочу быть с тобой.

— Ты хочешь быть с Клэри.

Саймон остановился. Они смотрели друг другу в глаза, стоя в тоннеле, теперь оба молчали, руки Изабель сжаты в кулаки.

— Так вот в чем дело? В Клэри?

Она молчала.

— Я не настолько люблю Клэри, — сказал он. — Она была моей первой любовью, первая, по кому я сходил с ума. Но что я чувствую к тебе — совсем другое… — Он поднял руку вверх, когда она начала качать головой. — Выслушай меня, Изабель, — сказал он. — Если ты просишь меня выбирать между и тобой и моим лучшим другом, тогда да, я не буду выбирать. Потому что тот, кто меня любит, не заставит меня делать такой бессмысленный выбор. Это все равно, что я попросил бы тебя выбирать между мной и Алеком. Думаешь, меня волнует, что Клэри с Джейсом? Нет, совсем нет. Они отлично подходят друг к другу, невероятно странным образом. Они принадлежат друг другу. А я ей не принадлежу, не в этом смысле. Я принадлежу тебе.

— Ты на самом деле так думаешь?

Она раскраснелась. Он кивнул.

— Иди сюда, — сказал она, а он позволил ей тянуть его к себе, пока он не оказался прижат к ней. Изабель стояла, плотно прижавшись к стене пещеры, и Саймон почувствовал, как ее рука скользит ему под футболку. Ее теплые пальцы ласкали его спину. Его волосы дрожали от ее дыхания, и его тело тоже, просто от того, что она так близко.

— Изабель, я люблю…

Она шлепнула его по руке, но не от злости.

— Не сейчас.

Он уткнулся носом ей в шею, вдыхая сладкий запах ее кожи и крови.

— А когда?

Вдруг она дернулась назад, заставляя его почувствовать себя так, словно с его кожи сдернули пластырь без предупреждения.

— Ты это слышал?

Он хотел покачать головой, когда услышал что-то, похожее на шорох и крик, доносившийся откуда то из тоннеля, где они еще не были. Изабель побежала, ее ведьмин огонь диким мерцанием отражался в стенах пещеры. Саймон выругался относительно того, что Сумеречные Охотники всегда оставались Охотниками, не смотря ни на что, и побежал за ней.

В тоннеле был только один поворот, и он заканчивался разрушенными металлическими воротами. Помимо того, что осталось от ворот, там было каменное плато, спускавшееся к взорванному ландшафту. Плато было неровным, покрытое булыжниками и кучами покатых камней. Там, внизу, где оно соприкасалось с песком, опять начиналась пустыня, с искорёженными черными деревьями то тут, то там. Кое-где рассеялись тучи, и Изабель, посмотрев наверх, тихонько ахнула.

— Посмотри на луну, — сказала она.

Саймон посмотрел и застыл. Это была ни сколько луна, а луны. Будто сама луна раскололась на три части. Они парили, с зубчатыми краями, словно зубы акулы, разбросанные по небу. Каждая светилась тусклым светом, и в разломанном лунном свете Саймон заметил своим вампирским зрением, как по кругу двигались какие-то существа. Некоторые были похожи на тех, что раннее захватили Джейса; другие были больше похожи на насекомых. Все они были отвратительными. Саймон сглотнул.

— Что ты видишь? — спросила Изабель, зная, что даже руна Дальнозоркости не поможет ей увидеть то, что видел Саймон, особенно здесь, где руны исчезали так быстро.

— Там демоны. Их много. Они летают.

Тон Изабель был мрачным.

— Значит, они могут выходить и днем, просто наиболее активны они ночью.

— Да, — Саймон напряг зрение. — Еще кое-что. Там каменное плато уходит вдаль, а потом обрывается, но что-то за ним есть, что-то светится.

— Может, озеро?

— Может быть, — сказал Саймон. — Похоже на …

— На что?

— На город, — ответил он нехотя. — На город демонов.

— Ох.

Он заметил, что его слова поразили Изабель, и на мгновение она побледнела. А затем, будучи Иззи, она выпрямилась и кивнула, отвернулась от разрушенных и разбитых руин мира.

— Нам лучше возвращаться и рассказать остальным.

Звезды на серебряных цепях, вырезанные из гранита, свисали с потолка. Джослин лежала на каменном поддоне, который служил в качестве кровати, и смотрела на них.

Она кричала до хрипоты, вцепившись в толстую дверь, сделанную из дуба со стальными петлями и болтами. Ее руки были разбиты в кровь, потому что она не могла найти стило, и стукнула кулаком об стену так сильно, что появились синяки на предплечьях.

Ничего не происходило. Другого она и не ожидала. Если Себастьян был в чем-то подобен его отцу — а Джослин знала, что в нем много от отца — то он ничего не будет делать, не продумав все тщательно.

Тщательно и изобретательно. Она нашла обломки стило в одном из углов — оно было разрушено и непригодно. Она все еще была в том же наряде, в котором была на пародии Мелиорна на званый обед, но ее туфли пропали. Ее волосы были обстрижены чуть ниже плеч, а концы были рваными, как если бы их подстригли тупыми ножницами.

Небольшие, красочные подлости, которые говорили об ужасной, неспокойной натуре. Как и Валентин, Себастьян умел ждать, чтобы получить то, чего он хочет, но в ожидании он будет причинять боль.

Дверь загрохотала и открылась. Джослин вскочила на ноги, но Себастьян уже был в комнате, а дверь позади него закрылась со звуком запирающегося замка. Он улыбнулся ей.

— Наконец проснулась, мама?

— Я не спала, — сказала она. Джослин аккуратно переставила одну ногу за другую, чтобы принять боевую стойку.

Он фыркнул.

— Не беспокойся, — сказал он. — У меня нет намерения нападать на тебя.

Она ничего не ответила, просто смотрела, как он подходит ближе. Свет, который проникал через узкие окна, был достаточно ярким, чтобы отражаться от его светлых волос и осветить черты его лица. Там она углядела немного от себя. Но все остальное ему досталось от Валентина. Лицо Валентина, его черные глаза, жесты танцора или убийцы. Только его фигура, высокая и стройная, была ее.

— Твой оборотень в безопасности, — сказал он. — Пока.