Себастьян издал сдавленный смех, на его щеках появились красные пятна, как от лихорадки.

— Ты совершаешь ошибку, — сказал он, — разговаривая со мной вот так, ангелочек.

— Даже в твоих снах вокруг тебя люди, — говорил Джейс; и теперь это был голос, в который влюбилась Клэри с самого начала, голос мальчика, который рассказывал ей историю о ребенке и соколе, и уроках, которые он выучил. — Но нашел ли ты кого-нибудь, кто понимал бы тебя? Ты не понимаешь любовь; наш отец обучил тебя слишком хорошо. Но ты понимаешь кровь. Клэри — твоя кровь. Если бы она была рядом с тобой, смотрела на мир в огне, это было бы единственным одобрением, что тебе нужно.

— Мне никогда не нужно было одобрения, — сказал Себастьян сквозь сжатые губы. — Твое, ее или чье-либо еще.

— Правда? — Джейс заулыбался, когда голос Себастьяна стал еще громче. — Тогда почему ты даешь нам столько вторых шансов?

Он перестал подкрадываться и встал напротив них, бледно-желтые глаза светились тусклым светом.

— Ты сам это сказал. Ты напал на меня. Ударил меня в плечо. А мог ударить в сердце. Ты выжидал. Чего? Меня? Или может самой крохотной частью своего мозга ты понимал, что Клэри никогда тебя не простит, если ты меня убьешь.

— Клэри, не хочешь сказать за себя относительно всего этого? — сказал Себастьян, не отрывая взгляда от клинка в руках Джейса. — Или ты хочешь, чтобы он отвечал за тебя?

Джейс глянул в сторону Клэри, тоже сделал и Себастьян. Она чувствовала на себе тяжелый взгляд обоих — темных и золотых глаз.

— Я никогда не хотела пойти с тобой, Себастьян, — ответила она. — Джейс прав. Если бы мне предоставили выбор провести жизнь с тобой или умереть, я бы скорее умерла.

Глаза Себастьяна потемнели.

— Ты передумаешь, — сказал он. — Ты взойдешь на тот трон вместе со мной по своей собственной воле, когда всему придет конец. Я давал тебе шанс сделать выбор самой. Я заплатил кровью и неудобством, чтобы ты была рядом по своему выбору. Но я возьму тебя, даже если ты не хочешь, все равно.

— Нет, — закричала Клэри, также громко, как и грохочущие звуки, доносившиеся снизу. Дом неожиданно наполнился шумом.

— О, Господи, — сказал Джейс, голосом полным сарказмом. — Видимо, я отправил сообщение Конклаву, когда увидел тело охранника, которого ты убил и затащил под мост. Глупо было с твоей стороны не избавиться от него получше, Себастьян.

Себастьян весь напрягся, так мгновенно, что Клэри представила, как многие этого даже и не заметили бы. Он потянулся к Клэри, говоря губами — заклинание, чтобы освободить ее от тех сил, что удерживали ее у стены. Она отпрянула от стены, упав на него, и тут Джейс подскочил к ним, опуская вниз свой клинок…

Себастьян увернулся, но лезвие все равно по нему прошлось, оставляя линию крови вниз по руке. Он закричал, отшатнувшись назад, и остановился. Он растянулся в улыбке, когда Джейс пристально на него смотрел, с белым лицом.

— Небесный огонь, — сказал Себастьян. — Ты пока что еще не знаешь, как с ним управляться. Срабатывает через раз, братишка?

Глаза Джейса загорелись золотом.

— Это мы посмотрим, — ответил он и бросился к Себастьяну, его меч разрезает светом темноту.

Но Себастьян был слишком быстр. Он рванул вперед и выдернул меч из руки Джейса. Клэри боролась, но чары Себастьяна заставляли ее стоять на месте; прежде чем Джейс успел сделать движение, Себастьян развернул меч Джейса и вонзил его себе в грудь. Кончик вошел внутрь, разрывая сначала его рубашку, а потом и кожу. Потекла красная кровь, человеческая кровь, цвета рубина. Ему явно было больно: зубы оголились в застывшей гримасе ужаса, дыхание стало прерывистым, но меч продолжал двигаться, рука крепко сжата. Рубашка на его спине натянулась и порвалась, когда кончик меча прошел через нее и вышел вместе со сгустком крови.

Время, кажется, тянулось как резиновая веревка. Рукоятка достигла груди Себастьяна, клинок прошел через спину, багряная жидкость стекала с него. Джейс стоял шокированный и онемевший, когда Себастьян дотянулся до него окровавленной рукой и притянул его ближе. Сквозь шум от шагов, доносившийся с лестницы, Себастьян проговорил:

— Я чувствую огонь Небес в твоих венах, ангелочек, горящий под твоей кожей, — сказал он. — Абсолютная сила разрушения величайшего божества. Я все еще слышу твой крик, когда Клэри вонзила в тебя лезвие. А ты горел и горел? — его бездыханный голос был омрачен ядовитой напряженностью. — Думаешь, у тебя есть оружие против меня, так ведь? А может, за пятьдесят, сто лет, ты и научишься управлять этим огнем, но время — это как раз то, чего у тебя нет. Огненная ярость, неконтролируемая, внутри тебя, скорее разрушит тебя, чем когда-нибудь меня.

Себастьян поднял руку и обхватил ею шею Джейса сзади, притягивая его настолько близко, что они практически соприкоснулись лбами.

— Клэри и я похожи, — сказал он. — А ты — ты мое зеркало. Однажды, она предпочтет меня тебе, это я тебе обещаю. И там будешь там, чтобы это увидеть. — Быстрым движением он поцеловал Джейса в щеку, быстро и крепко; когда он отклонился, там осталось кровавое пятно. — Аве, Мастер Эрондейл, — сказал он и покрутил серебряное кольцо на своем пальце — появился яркий и свет и Себастьян растворился в нем.

Какое-то мгновение Джейс стоял, не говоря ни слова, уставившись на место, где до этого был Себастьян, потом посмотрел на Клэри; неожиданно освободившись от чар из-за исчезновения Себастьяна, у нее подкосились ноги. Она упала на колени и тут же бросилась к Эосфоросу. Она взялась за него рукой и подтянула поближе, накрывая его своим телом, словно ребенка, который нуждался в защите.

— Клэри…Клэри… — Джейс оказался рядом с ней, опускаясь на колени, обнимая ее руками; она прильнула к нему, прижимаясь лбом к его плечу. Она почувствовала его рубашку, и теперь ее кожа была влажной от крови своего брата, когда дверь в комнату распахнулась, и стражи Конклава ворвались внутрь.

— Вот, — сказала Лейла Гарьяна, одна из новеньких в стае волков, когда передавала Майе одежду.

Майя с благодарностью ее приняла.

— Спасибо, ты и не представляешь, что это значит надеть чистую одежду, — сказала она, перебирая ее: обтягивающий топ, джинсы, шерстяной жакет. Она и Лейла были примерно одного размера, и даже если одежда не совсем подходила, это было лучше, чем возвращаться в квартиру Джордана. Майя уже некоторое время жила в логове стаи, а все ее вещи были у Джордана и Саймона, но мысль о квартире без одного из парней пугала ее. По крайней мере, здесь ее окружали другие оборотни, всегда были слышны чьи-то голоса, запах китайской или малазийской еды на вынос, шум, исходящий от людей, готовящих на кухне. И Бэт был там — не нарушая ее пространства, но всегда рядом, если она захочет с кем-то поговорить и просто посидеть и помолчать, наблюдая за движением на Бэкстер Стрит.

Конечно, там были и минусы. Руфус Гастингс, грозный и весь в шрамах, наводящий ужас в своем черном кожаном байкерском костюме. Казалось, он был везде и сразу, его резкий голос было слышно на кухне, когда он ворчал за ланчем, что Люк Гэрровэй не был надежным лидером, что он собирался жениться на бывшей Сумеречной Охотнице, доверие к нему было под вопросом, им был нужен кто-то, на кого они могли рассчитывать, чтобы ставить оборотней на первое место.

— Без проблем, — Лейла нервно прикоснулась к своей золотой заколке в ее темных волосах, выглядя неловко. — Майя, — сказала она. — Просто совет — может, ты успокоишься со всем своим доверием к Люку.

Майя застыла.

— Я думала, мы все доверяем Люку, — сказала она осторожно. — И Бэту.

— Если бы Люк был здесь, то может быть, — сказала Лейла. — Но мы практически ничего о не слышим с тех пор, как он уехал в Идрис. Претор — не стая, но Себастьян подверг нас испытаниям. Он хочет, чтобы мы выбрали между Охотниками и войной на их стороне и...